Николай Старинщиков - Цифры нации [litres]

– Простите, господин товарищ министр.

– Уважаемый, – поправил Жердяй и понес ахинею по поводу изменений, происшедших давным-давно. Жили-были господа, не тужили, пока их не заменили товарищи. Потом товарищам пришел кирдык, однако слово «господа» назад не вернулось – оно не прижилось толком, а ведь надо же было как-то друг друга величать – вот и возникло принятое на основании закона обращение «уважаемый»… Простенько и со вкусом…

Дамы стояли, трясясь. Рядом с ними находились Татьяноха с Виноградовым. Оба в штатских костюмах.

– А это мои помощники, – представил их Жердяй. – Товарищ министра, уважаемый Виноградов, а также товарищ прокурора, уважаемый Татьяноха.

Ворошилова удивилась. Слово «товарищ» вроде как под запретом, но не для всех. Как это следует понимать?

Жердяй расплылся в улыбке:

– «Товарищ» – всего лишь заместитель, как при каком-то царе было…

Он взглядом поймал на картине царя, сидящего на коне, и отвернулся. Потом велел дамам присесть к столу и стал говорить по душам: кто такие, чьих будете да не приходилось ли ранее? Одним словом, на глазах превратился из монстра в душку.

– Как ваша фамилия? – спросил он Ворошилову, заглядывая в бумаги. Та ответила, после чего Жердяй снова уткнулся в бумагу и по складам прочитал: – Пта-ше-чка… Я правильно понял?

Ворошилову обдало жаром. Столько лет минуло, а бумага сохранилась. Троекурова качнула головой и осуждающе хмыкнула.

– Прошу не путать, меня именуют как Птушечка, – заметила Ворошилова. – Меня бабонька так называла, господин товарищ начальник.

– Уважаемый, – поморщился Виноградов, – просто уважаемый…

– Я буду жаловаться Мокрощелову! – продолжила Ворошилова-Птушечка, чем удивила Жердяя.

Тот вскинул брови, отодвинул бумаги.

– Мокрощелов – наш человек. Он давно на пенсии. – И к Троекуровой: – А вы, значит, Курва…

– Так точно, – последовал ответ.

Теперь Ворошилова качала головой и ухмылялась, глядя в лицо подруге и вспоминая забытый голос Мокрощелова: «Птушечка, дорогая моя… Подпиши – и лети. Хоть на край света…»

Голос министра вывел ее из оцепенения.

– О чем вы? – спросила Птушечка.

Жердяй зловеще улыбнулся:

– Меня интересует ваша связь с Римовым.

– А кто он такой, чтоб я о нем помнила?

– Ну как же… Брюки темно-синие… С красными лампасами… Комиссар полиции как-никак…

На столе у Жердяя прозвенел старинный телефон.

– Председатель слушает, – сказал он важным голосом, косясь в сторону всадника на картине.

В трубке послышался голос заместителя председателя правительства:

– Большов сейчас занят, он мне поручил связаться…

– У вас что с головами?! Вас для чего наделили правами?!

Это была обычная практика, которую исповедовал заместитель, – ори во всю глотку, пока не выдохнешься. Потеряв силу выхлопа, он перешел на конструктивный лад:

– Собственники андроидов несут убытки… Бюджет за сегодняшний день недосчитался…

– У нас пандемия, – вспомнил Жердяй, – у нас потеря людских ресурсов.

– К черту ресурсы! Ты делай, как я велю! Гони всех в шею, а блядей в первую очередь – пусть деньги зарабатывают. Ты понял меня?!

Естественно, еще бы ему не понять! Жердяй кинул трубку в гнездо и задумался, поражаясь услышанному. С помощью Римова об него только что вытерли ноги. Зато на совещании получилось гладко – изъять вредительниц с улиц, поручив это дело органам государственной безопасности, поскольку это их подследственность – защита толерантности, искусственного интеллекта. Короче, тонкое дело.

Идея исходила от Римова. Он озвучил ее, склонив членов правительства в свою сторону, а сам ускользнул от исполнения директивы.

Жердяй, сузив глаза, смотрел перед собой и ничего не видел – ни Птушечку с Курвой, ни Виноградова с Татьянохой. Он видел перед собой лишь окно, за которым, сидя на ветке, упрямо скрежетал воробей. Окаянная птица – величиной с фигу, а шуму было как от строительного пистолета. И что характерно, этот монотонный долбеж был направлен прямиком в несчастную голову.

И Жердяй, не сводя глаз с воробья, стал медленно подниматься. Только бы не спугнуть «певца». Подойдя к окну, он выставил в приоткрытый проем руку с баллончиком и нажал кнопку. Струя слезоточивого газа плюнула в сторону дерева, но в «певца» не попала – тот вовремя улетел, испугавшись Жердяя.

Затворив окно, председатель вернулся в кресло и продолжил разговор с дамами. Ему надо было от них всего ничего – подтвердить показания одного очевидца. Дело было весьма щекотливое, потому и требовало участия как самого Жердяя, так и Виноградова с Татьянохой.

И дело, как ему представлялось, пошло…

Поздней ночью возле старинного кирпичного дома, в котором жил Римов, остановилась машина в крапинку, из нее вышли несколько человек, одетых в черную форму без опознавательных знаков и масками на лицах.

Комиссар в это время спал и видел отчетливый сон. Он висел словно бы в воздухе в какой-то комнате, под потолком. А в противоположном углу, наискосок от него, сидели за столом в полумраке темные личности – они вели разговор о том, как бы попасть им в квартиру к Сергею Ивановичу.

– У меня идея, – сказал один. – Мы доставим ему письмо… Вроде как нарочным… Среди ночи… И мы считай, что внутри. Остальное – дело техники.

– Тогда пиши! – воскликнул другой. – Что ж ты сидишь?

– Я не сижу. Я пишу, – сказал первый, не двигаясь с места.

И тут раздался дверной звонок. Комиссар проснулся, моментально забыв про сон, выскочил из постели и бросился к двери. На лестничной площадке стояли двое мужчин, один из которых держал руку за пазухой.

– Слушаю вас, – произнес Римов, почему-то забыв, что у входа в дом имеется будка, а в будке – полицейский-охранник.

– Сергей Иванович?

– Да вроде как, – подтвердил Римов.

– Вам письмо из Кирова. С оказией. Чисто случайно…

К Римову в этот момент притиснулась сбоку полусонная супруга.

– Давайте его сюда, – попросила она, норовя отодвинуть задвижку.

Однако Сергей Иванович успел перехватить ее пальцы.

– У них письмо! – негодовала жена. – Они специально заехали!

Она совершенно не соображала, собираясь открыть дверь перед чужими людьми. Охранник между тем почему-то отсутствовал. Он мог отойти по нужде. Его могли обездвижить либо, хуже того, ликвидировать. За дверью были чужие.

Гости мялись снаружи:

– Как же нам быть? Что же нам делать?

– Оставьте у охранника, – отмахнулся Римов. – А утром я у него заберу. Всего хорошего…

– Они же люди, – негодовала жена, – они же специально…

Однако Римов не изменил намерения:

– К охраннику, пожалуйста…

Ночные визитеры, не оборачиваясь, скользнули вбок от двери и пропали из виду. Затем хлопнула дверь подъезда. Римов бросился на кухню, посмотрел в окно, но никого не увидел. Лишь было слышно, что где-то рядом урчит чья-то машина, хлопают двери. Потом наступила тишина. Сергей Иванович вернулся в спальню. Жена лежала в кровати и тихо плакала, поглаживая запястья.