Татьяна Калугина - Группа [litres]

– Да, но… почему они так выглядят?

– Как?

То ли доктор Ларри валял дурака, то действительно не видел, что двое людей, лежащих под деревом, выглядят неестественно, ненормально… И дело не только в их странной неподвижности. Такую неподвижность, в конце концов, можно изобразить. Замереть намеренно, как в стоп-кадре. Но как изобразить эту легкую смазанность двух силуэтов на фоне безупречно прописанной, четкой реальности? Чем объяснить ощущение, будто смотришь на что-то, пойманное в движении, разогревшее воздух вокруг себя до зыбкого струйчатого дрожания?

Лежащие друг против друга Фадей и Лисса совершенно не монтировались в окружающее пространство. Они были не отсюда – и тем не менее были здесь. И от этого сгустка инородности, вкрапленного в окоем, доктора Голева не оставляло желание протереть глаза, а затем протереть их опять, и снова… А еще лучше – подойти к влюбленным и потрогать их руками. Погрузить руки по локоть в эту мутную низкокачественную проекцию и убедиться, что никого здесь нет. Никого, кто состоял бы из плоти и крови.

– Ты уверен, что они настоящие? – наконец дозрел Голев до прямого вопроса.

Доктор Ларри в ответ на это сделал вытянутое лицо.

– Думаешь, я замерил частоту пульса у голограммы?

– А тебе не кажется… У тебя не возникает ощущения…

Нет, доктору Ларри ничего такого не казалось. И ощущения не возникало. Возможно, проблема была в самом докторе Голеве – в его способе отрицать то, что не может быть принято. Возможно, подсознание таким образом пыталось ему намекнуть: ты начинаешь верить в то, чего нет и быть не может; протри глаза! Не дай заморочить себе голову безумными теориями!

– Пойдем, поговорим по дороге! – Доктор Ларри буквально силой утянул его прочь от дерева. – Их нельзя трогать… Идем…

Сакуры осыпали их путь розовыми лепестками. Лепестки бесследно таяли, едва коснувшись земли, а некоторые гасли еще в воздухе, не долетая до их голов.

– Так ты думаешь, они сейчас там же, где Альба? – спросил доктор Голев в продолжение разговора.

– Да! – убежденно сказал доктор Ларри. – А ты, формулируя вопрос подобным образом, стало быть, все-таки признаешь, что есть некое «там»?

Доктор Голев усмехнулся, пожав плечами:

– Ларри, мой проект уже завершен. То, что происходит сейчас – это твой проект. Но отвечаю за этих людей по-прежнему я. Как думаешь, если бы твои действия казались мне полностью лишенными здравого смысла, согласился бы я на эту авантюру?

– Ну, вообще-то так и есть. Здравый смысл тут ни при чем. Можно сказать, что я его временно упразднил и полагаюсь исключительно на свое шизоидное наитие… Кстати, спасибо тебе, Саш, – добавил доктор Ларри после короткой паузы, и в его потеплевшем голосе прозвучала не формальная, искренняя признательность. – Давненько я не испытывал такого кайфа от работы! И никогда еще не был так близок… к чему-то важному.

– Да ла-адно, – напустил на себя скромность доктор Голев. – Всегда пожалуйста. Вэлкам, как говорится.

– Знаешь, за что я тебя люблю? – расчувствованно продолжал доктор Ларри.

– Профессор Луцкер, вы меня пугаете!

Не то чтобы доктор Голев боялся таких признаний, но в последнее время с его коллегой действительно творилось что-то пугающе необычное. Во-первых, он перестал казаться смешным. Он теперь словно бы излучал сияние, и в ореоле этого сияния делалась совершенно незначительной, незаметной его фриковатая внешность. А во-вторых: он был счастлив. Счастлив осознанием своей правоты, как бывают счастливы, добившись долгожданной и нечаемой уже любовной взаимности. Он был счастлив – потому что уверен , и доктор Голев поневоле заражался его уверенностью, и именно это ему не нравилось.

– И все же послушай. Ты, Александр, старый сухарь, педант и безнадежный рационалист. При всем при этом, я не встречал еще разума более открытого и гибкого, готового, как ты выразился, к авантюрам. В этом, наверное, и заключается феномен твоей молодости без серьезных «побочек»: ты всегда находишь, как себя применить. Находишь путь, который ведет туда, где ты еще не был, и уже одним этим вдохновляет тебя идти!

Доктор Голев хотел было возразить, что без «побочек» и у него не обходится, но доктор Ларри поднял ладонь, призывая его дослушать.

– Когда ты позвал меня в свой проект, я сначала хотел отклонить твое приглашение. Мне показалось, что это должно быть невероятно скучно: работать с телом, изолировав сознание. Вытеснив его в никуда на целый год. Нам как психологам интересно именно сознание, человеческий разум, личность… А тут вдруг ты заявляешь, что разум надо изъять, аккуратно запаковать в коробочку и сосредоточиться на теле. Да к тому же целый год потратить на то, что хорошая команда медиков способна сделать за пару месяцев! Я не сразу понял, что ты хочешь сказать всем этим и куда ты клонишь… Но потом, когда мы встретились и все обсудили… В общем, я был потрясен, насколько простым и элегантным оказалось найденное тобой решение! Настолько простым, что как бы даже самоочевидным. Есть человек с его потребностью быть здоровым и красивым – и есть его лень, его слабая воля, его нежелание что-то делать. Можно, конечно, сделать все за него. Откачать жир, подтянуть кожу, привести в тонус мускулы, омолодить. Внешне результат может быть превосходным, но это все равно будет результат, лежащий в принципиально иной плоскости, нежели результаты, полученные нашими клиентами! По той простой причине, что откачать из тела избыток жира – это одно, а заставить тело сжечь этот жир самостоятельно – это совсем другое! Первый путь легкий и быстрый, но результат его нестабилен и чаще всего недолговечен. Дать человеку новое тело этим способом – все равно что дать ребенку дорогую хрупкую вещь: он очень быстро ее сломает; она для него – игрушка. Второй путь долог, тяжел и полон преодолений. Это путь-подвиг. Поднять себя на ноги после травмы, согнать огромный вес тренировками и диетой, остановить процесс умирания и начать жить… Для всего этого нужна большая внутренняя сила, много энергии, воли . Зато и результат будет соответствующий. Результатом будет не просто красивое тело, а сильное, умное тело, каждая клеточка которого навсегда запомнит, через что ей пришлось пройти.

– Да. Клеточная память, – кивнул доктор Голев. – Опыт преодоления, записанный на клеточном уровне…

– Так вот в чем, собственно, красота и изящество твоей идеи, – продолжил доктор Ларри, и по его зазвеневшему голосу стало понятно, что он подбирается к самому главному. – Ты взял второй путь, долгий и тяжелый, и сделал его легким и быстрым! Для клиента проходит одна-единственная ночь. Для него нет никакого года. Но для его тела этот год – есть! Его тело свернуло горы за это время! Оно научилось быть сильным, выносливым и здоровым. А в здоровом теле, как известно, здоровый дух. Вернувшийся из ниоткуда «дух» получает не просто восстановленное здоровье и красоту, но еще и бесценный бонус – пожизненного тренера и воспитателя: свое тело.