Татьяна Калугина - Группа [litres]

«О боже, нет! – подумал Хпр, чувствуя, что его начинает засасывать. – Но ведь Болото уже было! Опять Болото?!»

Он огляделся, ища подмоги, и ничего не увидел. Все вокруг было затянуто слоистой дымчатой кисеёй тумана. Хпр очень надеялся, что это именно туман, а не дым, и что болотная топь под ним – не какие-нибудь тлеющие торфяники. Иначе он просто сгорит или задохнется… разве нет?

С другой стороны, он же рухнул сюда с огромной высоты – и не разбился. И не означает ли это, что задохнуться от дыма или свариться в кипящем тухлосупе он тоже не может? Но тогда ведь и кашлять ему было вовсе не обязательно… А может, его кашель – что-то вроде привычки мозга реагировать на определенные обстоятельства определенным образом?

Черная жижа в ответ на такие мысли недовольно булькнула, выпустив несколько пузырей. Хпр почувствовал, как погружение вниз ускорилось, словно кто-то потянул его за лодыжки… а потом опять отпустил. Еще немного, и рассуждать о возможностях мозга ему придется с черной жижей во рту и в легких.

– Эй! – крикнул Хпр. – Есть тут кто-нибудь?

Ужасно чесалась голова. Он попытался потереть лоб, но его пальцы ткнулись во что-то, что не было его лбом. Он попытался поскрести висок – та же история.

«Что за…» – подумал Хпр, но не додумал: вонючая жижа снова хлюпнула и начала втягивать его в себя с удвоенной силой. Тут уж стало не до почесываний.

– Эй!!! – заголосил Хпр. – Помогите!!!

Барахтаясь в вязкой массе, он покрутился вправо, влево, с усилием развернул себя назад… Кажется, там, за его спиной, что-то было. Белесая паутинчатая рванина пара мешала разглядеть, что именно, но вроде бы вырисовывались очертания какой-то возвышенности, небольшого пригорка или холма.

Хпр изо всех сил уцепился взглядом за пригорок, словно это могло его вытащить из трясины.

– Эй! Есть там кто?! – снова крикнул он.

В просветах между клочками пара ему удалось разглядеть, что в обращенной к нему стороне холма имеется круг правильной формы, напоминающий крышку люка. Впрочем, это вполне могло ему померещиться.

Пока Хпр щурился, вглядываясь в холм и пытаясь отделить мираж от реальности, крышка люка откинулась, и в проеме возникла человеческая фигура.

– Аньон хасейо, чингу! – произнес чей-то до боли знакомым голос.

Хпр сделал последнее усилие и рывком перевалил себя через порожек входа. Втянув за ним перепачканную веревку, Чен закрыл люк. После этого оба сели на пол, привалившись спинами к противоположным стенкам небольшого тускло освещенного рукава-шлюза, в котором сейчас оказались, и смогли наконец друг друга как следует рассмотреть.

Первым подал голос Чен:

– Я знал, что ты изменишься. Но что настолько…

– Я сам себя не узнаю. Минус семьдесят три килограмма за год! – отозвался Хпр, не удержавшись от хвастовства.

Но Чен в ответ на это лишь нахмурился и указал на его голову.

– А, ты про это! – понял Хпр. Схватившись руками за свою клыкастую кабанью морду, он с силой потянул вверх, и через секунду уже держал ее перед собой, словно огромную карнавальную маску. Да, по сути, это она и была. Маска из папье-маше или из какой-то еще прессованной, необременительно легкой хрени. А под ней, под маской, оказалась его настоящая голова, компактная и удобная.

«Ну надо же!» – сам удивился и обрадовался Хпр. Теперь стало гораздо легче и как-то… праздничнее, что ли. И можно было наконец почесаться.

– Ух! – сразу выдохнул и разулыбался Чен. – Вот таким ты мне больше нравишься! Дай пять!

Хпр вскинул было руку, чтобы хлопнуть ею по протянутой к нему пятерне Чена, да так и замер, не сделав этого. До него вдруг дошло…

– Слушай, – потрясенно сказал он. – Так мы что… теперь мы…

Теперь они могли прикоснуться друг к другу. Это казалось невероятным. Чен сидел перед ним, выставив ладонь, улыбался и ждал, когда он, Митя, отвесит по ней хлопок. Да. Митя. Хпр сразу вспомнил, как его зовут.

Внутри, в области солнечного сплетения, сделалось вдруг как-то подозрительно горячо. С этим нужно было поскорее покончить, пока его мозг не пришел к выводу, что сейчас самое время разрыдаться, и не отдал соответствующую команду.

Торопливо и смазанно Митя отбил пять и тут же закопошился, поднимаясь на ноги, отряхнул безнадежно испорченную одежду (заодно, кстати, и обнаружил, что она на нем имеется); подхватил под мышку кабанью голову.

– Ну что, идем?

– Идем! – Чен с готовностью последовал его примеру.

Когда-то это место было Митиным домом. Сейчас он чувствовал себя здесь туристом, пришедшим поглазеть на руины чьей-то давно забытой жизни, не то загубленной, не то спасенной.

Они шли по центральной подвесной галерее-мосту, похожей на музейного динозавра и задуманной когда-то бабушкой как цветник. Некоторые растения до сих пор были живы и сочно-зелены, свисали вниз буйными каскадами и даже цвели. Другие – погибли и торчали из своих кадок жухлыми вениками. Исправно работали сенсорные системы: включался при их приближении и выключался свет, открывались автоматические двери, вентилировался воздух. Даже проги – проекторы голограмм – как ни в чем не бывало транслировали пространства. В основном это были виды природы, а также избранные (бабушкой) городские пейзажи. Прогуливаясь по увитой зеленью галерее, можно было любоваться всей этой красотой, а заодно изучать историю с географией.

Но кроме этих голограмм были еще другие. Митя то и дело натыкался на них взглядом: на женщину с мальчиком. На разные мини-сценки из их с бабушкой жизни. Вот они гуляют по афинскому Акрополю. Вот они на теннисном корте – бабушка учит его держать ракетку. Вот он сидит перед экраном, увлеченно с кем-то болтая. Тут он еще ребенок, худенький, с живыми блестящими глазами, с кучей друзей, увидеть которых «в реале» у него нет никакой надежды, и с твердой уверенностью, что это нормально и что именно так и устроен мир. А тут он уже не ребенок – но и не подросток, не юноша, не парень: тут он уже непонятно кто. Существо. Существо, пожирающее их с Ба запасы пищи, чтобы приблизить день смерти от голода и тоски.

Мите стало грустно.

– По-моему, ты немного перестарался, чувак, – сказал он Чену. – Спасибо тебе, конечно, за эту экскурсию в мое прошлое, но… Но я и так все помню. Зачем ты создал все эти ужасные голограммы меня и бабушки?

– Здесь нет голограмм тебя и бабушки, – сказал Чен. – Здесь вообще нет ничего такого.

– Нет ничего такого? – удивился Митя. – А это, по-твоему, что? Призраки?

Они прошли всю верхнюю галерею, от «головы» до «хвоста», и по «хвосту» – пологому полукружью спуска – перешли на средний, жилой ярус. Ниже было еще два, технический и хранилище.

Митя хотел спросить, куда они направляются, но внезапно и сам догадался. Они шли в химотсек, где Бабуля хранила запасы кислорода в огромном баллоне-контейнере. Этот баллон необходимо было взорвать.