Фриц Лейбер - Корабль отплывает в полночь

– Заткнись, сосальщик! – устало оборвала его Сьюзи. – Дай мне выпить, Бармен.

– У тебя и так слишком большой счет, Сьюзи. Как ты собираешься расплачиваться?

– Прошу тебя, Бармен, не прикидывайся дураком. Уж точно не сегодня утром. Ты же знаешь все ответы, особенно этот. А сейчас дай мне пакет браги, темной. И прикуси язык.

– Пакеты только для леди, Сьюзи. Я обслужу тебя наверху, тебе надо делать свое дело, но…

Сверху донеслось пронзительное рычание, быстро переросшее в яростный рев. Прямо в кормовом люке кувыркалась, брыкалась и лягалась бледная фигура в пунцовой юбке-штанах и топике… нет, в чем-то более широком – кофте или даже коротком пальто.

Стройная девушка застряла в проходе – по неосторожности или из-за спешки, ее одежда прилипла к ободу люка.

Бражники принялись давать ей советы, а Спар метнулся на помощь, но в этот момент девушка отчаянным рывком высвободилась и с развевающимися позади нее черными волосами полетела к тору, хватаясь за растяжки.

Она ударилась бедром о титановую обшивку и, придерживая одной рукой свое… ну да, полупальто, вытянула другую руку над качающимся баром.

Спар подплыл ближе и услышал, как она сказала:

– Двойной пакет лунной росы, Бармен. Быстро!

– Доброго утречка, Риксенда, – приветствовал ее Бармен. – Я бы с радостью обслужил тебя по первому разряду, если бы… – Он развел пухлыми руками. – Корону не нравится, когда его девушки приходят в Лоток одни. В прошлый раз он строго-настрого запретил мне…

– Что за чушь! Я ради Корона сюда и пришла, чтобы отыскать его пропажу. А пока дай мне лунную росу. Двойную!

Она колотила по стойке до тех пор, пока отдача не послала вверх ее саму, и ей пришлось возвращаться с помощью Спара, не услышавшего, впрочем, благодарности.

– Тише, леди, тише, – успокоил ее Бармен с усмешкой, в которой растворились карие пятна его глаз. – А если Корон заявится сюда, когда ты будешь выдавливать пойло из пакета?

– Не заявится! – с горячностью возразила Риксенда, но при этом быстро посмотрела за спину Спара – черное пятно, бледное пятно лица, снова черное пятно. – У него новая девочка. Не Фанетта и не Дусетта, вы ее еще не видели. Ее зовут Альмоди. Он забавляется с этой тощей шлюхой все утро. А теперь дай мне двойную лунную росу, черт поганый!

– Тихо, Рикси. Всему свое время. А что потерял Корон?

– Маленький черный мешочек. Примерно вот такой. – Она вытянула тонкую руку, и пальцы слились в одно пятно. – Корон потерял его здесь ночью последнего игродня или был обокраден.

– Ты слышал, Спар? – спросил Бармен.

– Я не видел никакого черного мешочка, Риксенда, – очень быстро ответил Спар. – Но ты оставила здесь прошлой ночью свой оранжевый. Я нашел его.

Он нырнул внутрь тора.

– К черту оба мешка! Дай мне двойной, – решительно потребовала черноволосая девушка. – О Мать-Земля!

Даже бражники испуганно охнули. А Бармен, схватившись руками за виски, взмолился:

– Не ругайся так, пожалуйста! Слышать такие слова от изящной, нежной девушки вроде тебя, Риксенда, совсем страшно.

– Мать-Земля, я сказала! А теперь перестань кривляться, Бармен, пока я не расцарапала тебе лицо и не разворошила весь короб.

– Хорошо-хорошо. Сейчас-сейчас. Но чем ты будешь платить? Корон грозился отобрать лицензию, если я еще хоть раз запишу твою выпивку на его счет. У тебя есть ассигнаты? Или монеты?

– Протри глаза! Думаешь, у этого пальто есть внутренние карманы? – Девушка распахнула одежду, на мгновение сверкнув голой кожей, и снова укуталась в нее. – Мать-Земля! Мать-Земля! Мать-Земля!

Бражники возмущенно заворчали. Сьюзи скучающе-беззлобно фыркнула.

Толстым пузырем руки Бармен коснулся запястья Риксенды в том месте, где его окольцовывала размытая желтая полоса.

– У тебя есть золото, – приглушенным голосом сказал он, и глаза его исчезли опять, на этот раз в алчной ухмылке.

– Ты же сам знаешь, что они запаяны. И на лодыжках тоже.

– А здесь?

Его рука поднялась к золотистому пятнышку возле головы девушки.

– И здесь тоже. Корон проколол мне уши.

– Но…

– Ах ты, грязный атомный бес! Я поняла тебя. Хорошо, раз так…

Ее последние слова оборвались – раздался крик, в котором было больше гнева, чем боли. Риксенда ухватилась за золотистое пятно и дернула так, что вокруг него расплылись кляксы крови. Затем вытянула перед собой руку, сжав пальцы в кулак:

– Давай скорей! Золото за двойную лунную росу.

Бармен тяжело вздохнул и принялся рыться в коробе с лунной росой, но так ничего и не сказал, прекрасно сознавая, что зашел слишком далеко. Бражники тоже молчали. Сьюзи невозмутимым тоном заявила:

– И мне темного.

Спар схватил свежую губку, ловко поймал в нее плывшие по воздуху шарики крови и прижал губку к порванному уху Риксенды.

Бармен поднял тяжелое золотое украшение к лицу и внимательно его рассмотрел. Риксенда с наслаждением поднесла пакет к губам, и глаза ее расплылись. Спар вложил в свободную ладонь Риксенды губку, и девушка автоматически прижала ее к уху. Сьюзи безнадежно вздохнула, перегнулась через барную стойку, запустила руку в холодильный короб и добыла себе двойной темный.

Высокая тонкая темно-коричневая фигура в облегающем фиолетовом комбинезоне с серебряными крапинками вылетела из красного люка на скорости вдвое больше той, которую когда-либо осмеливался развивать Спар, при этом не коснувшись, случайно или намеренно, ни одной растяжки. На полпути, проплывая мимо Спара, появившийся сделал сальто и ударился длинными, узкими босыми подошвами о титановое покрытие бублика, неподалеку от Риксенды. Он сгруппировался так ловко, что тор едва покачнулся.

Одной смуглой рукой он обнял Риксенду, а другой отдернул от ее губ пакет и со щелчком закрыл его.

Тягучий, мелодичный голос поинтересовался:

– Что мы тебе пообещали, детка, если ты снова будешь пить одна?

Все в Лотке застыли на месте. Бармен, передвинувшийся к дальнему краю дырки от бублика, прятал одну руку за спиной. Спар запустил пальцы в ящик для потерянных вещей между коробами с лунной росой и брагой. Кожа его покрылась мелкими капельками пота. Сьюзи держала пакет с темным у самого лица.

Бражник разразился отчаянным кашлем, под конец придушив его до уровня хрипа, и пристыженно выдохнул:

– Простите меня, коронер. Приветствую вас.

Бармен повторил бесцветным голосом:

– Доброе утро… Корон.

Корон нежно стянул пальто с дальнего плеча Риксенды и проговорил, поглаживая его:

– Надо же, милая, ты вся покрыта гусиной кожей и холодна, как труп. Что тебя напугало? Разглаживайся, кожа. Расслабляйтесь, мышцы. Сбрось напряжение, Рикс, и мы тебя ублажим.

Он наткнулся на губку, остановился, осмотрел ее и обнаружил мокрый край, затем поднес к лицу и принюхался.