Энди Бриггс - CTRL+S [litres]

– НЕТ!

Это кричал Хауген, который увидел, что Элла освобождена; глаза его пылали злобой. Он вдруг исчез – превратился в пыль из пикселей, выбросившись из СПЕЙСа.

Но через несколько секунд пропала и Элла – вероятно, Хауген из Реальности насильно выдернул ее отсюда.

– МАМА!

Тео машинально попытался схватить горсть рассыпающихся пикселей. Такой принудительный выброс из виртуального мира мог убить ее.

Фрейзер, пойманный Клайвом в медвежий захват, насмешливо ухмылялся, готовясь выброситься из СПЕЙСа.

Клайв сменил положение рук.

– Нет, не думаю.

Он открыл свою ладонь, на которой оказался пакс. Слиф с размаху вставил его Фрейзеру в ухо. Глаза детектива округлились от шока, а тело задергалось в конвульсиях. Бросив противника на пол, Клайв с презрением наблюдал, как тот царапает ногтями грудь в агонии сердечного приступа.

Тео оторвал взгляд от этого угнетающего зрелища и ринулся к Клемми:

– Ты как?

Она устало потерла грудь; ее сковывала слабость, какой она еще никогда в жизни не испытывала, но все же она смогла кивнуть. Затем она провела рукой по его торсу с безупречно рельефной мускулатурой.

– Так значит, ты теперь у нас супергерой? – слабым голосом произнесла она, сумев выжать из себя бледную улыбку.

Тео сжал ей руку; остроумный ответ быстро придумать не удалось. Он оглянулся назад, где только что всего в нескольких шагах от него находилась Элла.

– Я потерял ее…

– Нет.

С огромным трудом Клемми покачала головой. Она протянула ему небольшое плоское устройство с закругленными краями размером с ладонь; с одного конца из него торчали три усика. Именно этот девайс бросился ей в глаза на складе у Клайва.

Клайв нагнулся, чтобы лучше его рассмотреть, а затем одобрительно задвигал головой:

– Феромонный отслеживатель. Впечатляющее мышление для человека.

Неожиданно их летательный аппарат начало трясти с такой интенсивностью, что все подлетели в воздух. Завыл сигнал тревоги, а крузер заложил крутой вираж, отчего все упали друга на друга в кучу у стены.

– Им же никто не управляет! – Клайв заявил это с тревогой, чего раньше они за ним не замечали.

Раздался еще один звонкий удар, после которого их крузер вдруг словно сорвался с катушек. Сперва он начал крутиться, как центрифуга, затем последовала серия диких скачков, от которых их швыряло то в потолок, то в пол, то на стены, словно блины, подбрасываемые на сковородке. По корпусу крузера поползли трещины, и наконец после четвертого тяжелого удара передняя его часть раскололась.

Крузер остановился перед входом в онлайновый банковский консорциум. Вокруг уже собралась целая толпа зевак, когда Тео, Клемми и Клайв неровной походкой вышли наружу, поддерживая друг друга.

– Кто-то ушибся? – спросил Тео.

У слифа на лбу красовалась синяя царапина от какого-то попавшего вскользь осколка.

– Жить буду.

Тео с тревогой оглядел Клемми. Она вела себя, как пьяная. Каждый шаг давался ей с трудом, ноги заплетались, она едва не падала.

– Клем, тебе нужно выходить отсюда.

– Я нуж… тебе зде… – Речь ее становилось совсем трудно разобрать.

Тео развернул ее лицом к себе:

– Клем. Пора уходить. Мы выбросимся вместе. На счет три. Один… два…

Тео очень удивился, когда она, неожиданно качнувшись вперед, поцеловала его. Точнее, плохо скоординированным движением прижала губы к его губам, но намерение было понятным. Когда ее образ рассыпался на мелкие частицы, на лице ее мелькнула улыбка.

– Милт, Бакс, слышите меня?

Никто не ответил, и он нахмурился. После того как крузер сел, а Клемми вернулась, связь должна была восстановиться автоматически.

– Тео!

Он обернулся на Клайва, смотревшего на толпу, которую расталкивали спешащие к ним со всех сторон В-полицейские.

Их были сотни.

А потом они догадались, почему пропала связь: к ним быстро приближались три десятка полицейских крузеров, заслонивших собой все небо.

Тео с Клайвом медленно подняли руки, сдаваясь.

Зажатый на заднем сиденье «Лэнд Ровера» между инертными Тео и Клемми, Милтон пребывал в полном оцепенении. «Дети Эллюля» спешно ретировались от особняка, и тип в черных очках гнал машину, как дьявол. В наушниках был слышен радиоперехват полицейской волны: копы обсуждали арест Бакстера.

Милтон убедился, что стрим Киллера Кайю в непрерывном режиме прокручивает видео, которое он снял в притоне. В только что подготовленных им комментариях его аватар вещал об ужасах незаконного промысла эмоциями и наносимых этим травмах – что нелегко, если ты выглядишь как поп-звезда восьмидесятых годов прошлого века, – но он решил, что сделал это с должным достоинством. Впрочем, потом он все же пожалел, что дал этим клипам оценку «три поднятых вверх больших пальца». Тем не менее количество просмотров уже приближалось к трем миллионам, и видео становилось вирусным. Но вся радость по поводу этого затмевалась страшными и еще очень свежими воспоминаниями о Кларион, лежавшей мертвой в своей машине. Цена такого успеха оказалась слишком высока.

Он едва не подскочил от неожиданности, когда Клемми вдруг резко дернулась и очнулась, тихо вскрикнув. Тип в черных очках оглянулся, чтобы посмотреть, что там происходит, и автомобиль круто вильнул.

– Ты лучше на дорогу смотри, приятель, – проворчал Милтон, помогая ей снять риг. – Как ты себя чувствуешь?

Голова ее подергивалась, когда она попыталась открыть глаза.

– Она вернулась, но самочувствие у нее хреновое, – сообщил он типу в черных очках. – Клемми? – Милтон осторожно шлепнул ее по щеке и не удержался от улыбки, когда она ответила ему тем же, пусть и очень слабо. – Думаю, у тебя серьезный сдвиг по фазе.

– А еще сердечный приступ… – прошептала она.

– Что?

– Пакс . Он дал мне сырые эмоции человека с инфарктом… – Она вяло поскребла грудь.

– Мы должны доставить ее в больницу!

Клемми покачала головой, которая из-за сдвига по фазе отрывисто задергалась. Ухитрившись схватить за верх футболки, она притянула его ближе к себе.

– Нет! Элла… Я сделала ей укол феромонным отслеживателем.

Это были первые хорошие новости, которые он услышал за последнее время, и лицо его просветлело:

– Здорово! Мы сможем рассказать об этом твоему отцу!

Клемми поморщилась:

– Нет! Кто-то в полиции должен был прикрывать эти притоны. Кто-то из начальства…

– Погоди-ка… – Милтон мучительно старался переварить услышанное. – Твой отец? Но вторым человеком на той записи была женщина. – И тут до него дошло. – Секонд-скин! Господи!

По щекам Клемми катились слезы; она была совершенно опустошена.

– Мы не сможем ему ничего рассказать.

– Хм-м… А вот с этим могут быть проблемы, – мрачно заметил Милтон.