Энди Бриггс - CTRL+S [litres]

Бакстер почесал сыпь, образовавшуюся на его запястьях. Видимо, у него была аллергия на наручники.

Он сидел в маленькой комнате для допросов. «Нет, это не комната, – подумал он, – это больше похоже на куб с темно-серыми стенами». Отлитые из прочного пластика стол и стул, на котором он сидел, были намертво привинчены к полу. Он положил руки на колени и заерзал по жесткому сиденью ягодицами, уже начавшими затекать.

Напротив него, скрестив руки на груди и нахмурив лоб, сидел суперинтендант Мартин Лагхари.

– Даже не знаю, с чего начать. – Он смотрел на Бакстера в упор. – Убийство. Укрывательство беглеца. Содействие и соучастие в преступной деятельности виртов . Содействие и соучастие в вооруженном нападении на частную собственность в составе известной радикально настроенной террористической группировки. Поджог…

– Звучит неважно, когда вы так это перечисляете.

Мартин на миг поднял глаза к потолку, а затем вновь перевел их на Бакстера.

– Да еще и вовлечение во все это моей дочери… Держу пари, что к окончанию твоего тюремного срока наше солнце уже потухнет, превратившись в «красный карлик».

– Вы еще забыли упомянуть о фактах коррупции в полиции, которые мы вскрыли. – Бакстер слишком устал, чтобы оставаться вежливым. – А еще разоблачили Доминика Левински в том, что он является кучей дерьма. Ах да! Мы еще раскрыли сеть притонов. Тех самых, на которые вы , как предполагалось, должны были найти какую-то управу. Так что пользуйтесь, Мартин, милости просим.

– Для тебя не Мартин, а суперинтендант Лагхари, – резко бросил в ответ тот.

Перед тем как сдаться возле особняка, Бакстер напрямую передал Мартину видео с освобожденными женщинами вместе с сообщением о фактах коррупции в столичной полиции, а также, весьма вероятно, и в полиции лондонского Сити. Мартин отреагировал мгновенно, прибыв к дому на служебном квадрокоптере, чтобы Бакстер мог сдаться непосредственно ему. Это вызвало недовольство офицеров столичной полиции, которые указали ему, что юрисдикция суперинтенданта из Сити не распространяется за пределы Квадратной мили [38]. Однако это не остановило Мартина, который в нарушение правил воспользовался привилегиями начальника отдела по борьбе с В-преступлениями.

– Зачем вы тогда сами забрали меня, если мне не верите?

– Чтобы найти свою дочь.

Мартин положил руки на стол и заерзал на стуле. Он еще раз прокрутил видео Бакстера на своем риге – шлем самого Бакстера был конфискован при аресте, и без него он чувствовал себя голым.

– Эллы Уилсон среди этих женщин нет.

Бакстер с раздражением вздохнул:

– Повторяю, наверное, уже в сотый раз. Ее забрали. Она раскопала кучу всяких мерзостей, которые вытворяли эти подонки, и они забрали ее, потому что она слишком много знала и это их пугало. Она знает, как их прищучить, она может опознать заговорщиков, таких, как, например, тот чувак, Фрейзер. Она крепко прижала Левински.

– Так она может опознать всех , причастных к этому делу?

Бакстер устало потер глаза и кивнул:

– Очень многих, по крайней мере. Включая и кое-каких крупных политиков.

Мартин задумчиво барабанил пальцами по столу.

– В твоем рассказе слишком многое приходится принимать на веру, Эдвин. И без доказательств этого явно недостаточно, чтобы оправдать мою дочь, Тео, Милтона или тебя. Где Левински находится в настоящий момент? И где моя дочь?

Бакстер откинулся на спинку; его насторожила такая внезапная настойчивость Мартина, к тому же не давала покоя одна неприятная мысль, которая навязчиво крутилась в голове.

– Я вот все думаю: а почему Элла сразу не обратилась за помощью к вам? – Он положил скованные руки на стол и пристально посмотрел в глаза Мартину. – Она знала, что коррупция процветает везде . Не только в полиции метрополии. – Взгляд Мартина стал холодным. – Я имею в виду, если кто-то собирался держать сеть притонов и продавать нефильтрованный пакс правящей элите, ему в любом случае следовало иметь карманных полицейских. В особенности тех, которые, по идее, должны бороться с этим бизнесом. А если вы сейчас думаете о том, чтобы по-тихому закрыть меня, не забывайте, что народ знает, где я.

– О том, где ты сейчас, Эдвин, неизвестно никому. Я не пустил твое сообщение по общим каналам связи, потому что никогда не знаешь, кто может тебя услышать.

Бакстер тихо усмехнулся:

– Вы правы. Об этом знаете только вы, да я, да Милтон… да еще несколько миллионов подписчиков канала Киллера Кайю.

Мартин застыл на месте:

– Что?

– А то, что самый свежий обзор Киллера Кайю касался видео, снятого в притоне, и в нем, кстати, фигурирую и я тоже. Мир обязан быть в курсе того, что происходит, вы же не станете с этим спорить?

Он заметил, как Мартин судорожно сжал кулаки, но затем усилием воли заставил себя успокоиться.

– Мистер Бакстер, спрашиваю в последний раз. Где находятся ваши друзья? И где моя дочь?

Клемми стукнулась о боковое стекло, когда их машина на скорости закладывала крутой вираж, и сжала пальцами переносицу. Вокруг губ и во всей левой половине тела ощущалось странное покалывание. Она вспомнила Кларион и подумала, что у той, наверное, все тоже начиналось именно так.

Она передавала данные отслеживания феромонов Милтону и типу в черных очках, и сейчас все они могли видеть тонкое облачко цветных частичек, висевшее в воздухе вокруг машины. Клемми решила, что это похоже на то, как будто они находятся внутри трехмерной точечной диаграммы рассеяния. В основном точки были бледно-голубыми, но, поворачивая голову, им удавалось находить тонкую струйку частичек розового цвета, тянувшуюся с одного и того же направления. И в начале этой указующей дорожки находилась Элла.

– Тео? Где ты? – Сейчас уже в голосе Милтона слышались нотки отчаяния. После возвращения Клемми он пытался связаться с другом постоянно. – Клайв?

Следуя по цепочке феромонов, тип в черных очках повернул машину направо. Они ускорились, и характер частичек постепенно начал меняться: их стало больше, а цвет потемнел, становясь красным. При движении машины Клемми чувствовала себя ужасно – или, возможно, дело было в тягостном прозрении насчет отца?

Приезжая из университета на каникулы, она видела, что он полностью погружен в свою работу. О притонах он упоминал отрывками, но все чаще она слышала от него расистские высказывания против слифов . По каким-то причинам он решил примкнуть к планам Левински, касающимся монополизации СПЕЙСа. Более того, он ведь лично знал Эллу. Знал, как использовать ее слабости, чтобы манипулировать ею. Нужно было иметь поистине каменное сердце, чтобы связаться с притонами, паксом и прочим дерьмом, которое поставлял Левински. Она сама видела, как «Мирри» с бесстрастностью врача наблюдала за ее муками во время сердечного приступа. Клемми машинально потерла грудь. Каждый вздох отзывался в ней болью. Секонд-скин мог изменить внешность, но намерений было не утаить. Как он мог спокойно стоять рядом, глядя, что происходит с его родной дочерью?