Сергей Синякин - Книга о странных вещах [сборник]

С Бессмертновым у нас отношения были неплохие, правда, ему не нравилось, что я над ним подтруниваю. Заходит однажды ко мне в кабинет бледный напряженный продавец и робко спрашивает, где ему найти милиционера, обслуживающего торговлю. Ну, знаете, фамилия у него еще такая — сказочная.

— Так вам товарища Кощеева? — приветливо спрашиваю я. — Он в четвертом кабинете.

Продавец, естественно, идет в кабинет, видит своего обидчика и ласково здоровается:

— Здравствуйте, товарищ Кощеев!

Остальное должно быть понятно самому непонятливому читателю.

И вот этот самый инспектор, гроза магазинов и их колбасных окрестностей, едва не стал жертвой матерого расхитителя. Дважды.

Устроил он с общественниками засаду на мясокомбинате. Воровали там много и хорошо, поэтому в самом скором времени на Бессмертнова через забор упал мешок полукопченой колбасы общим весом в семьдесят килограммов. Для субтильного инспектора это было много, попади мешок на его умную голову, продавцы района неделю бы пили — кто с печали, кто с радости. Но тут вышло так, что мешок упал по касательной, серьезной травмы не случилось, наш герой отделался легкой контузией.

Но на этом его злоключения не закончились. Бывают дни, когда серьезные дела лучше не начинать, в засады не ходить, пистолет в дежурке не получать и даже не пить, потому что можешь подавиться закуской. У Бессмертнова как раз такой день и случился.

Ближе к полуночи внештатные сотрудники «подняли» матерого расхитителя, который по причине похищенного даже ноги в коленях не сгибал. При виде внештатников расхититель побежал. Читали «Двенадцать стульев»? Там есть сцена преследования отца Федора, похитившего колбасу, великим комбинатором и его компаньоном. Вот примерно так все и выглядело. Бендер-бей на соколиной охоте! Ату его! Ату! Улю-лю-лю-лю!

Внештатники гнали расхитителя прямо на шефа. Бессмертнов вылетел из кустов и страшно закричал:

— Стоять!

Наивный человек! Загнанный кабан никогда не остановится. Расхититель протопал по нашему герою всем своим немалым весом, споткнулся о пенек и упал рядом. Подняться он уже не сумел. Не верите? Тогда попробуйте в порядке эксперимента привязать к ногам, животу и груди сто килограммов сервелата. После этого укладывайтесь на землю и попытайтесь подняться. Ручаюсь, что вам это не удастся!

Но каково было Валерию! Сам расхититель весил сто двадцать килограммов, да колбасы на нем было столько же. Получается, что по Бессмертнову в эту ночь проехала мотоколяска для инвалидов. Выпускали когда-то такие тарахтелки с мотоциклетным двигателем.

Правильно в песне поется, что служба бывает и опасна, и трудна. Но согласитесь, все-таки обидно погибнуть вот так — беспомощно лежа на земле и наблюдая, как на тебя движется танк не танк, но нечто похожее, обдавая вкусным запахом копченостей, которые при летальном исходе тебе уже никогда не попробовать.

Тем не менее инспектор свою фамилию оправдал.

Однажды я вернулся домой после трудного напряженного дня и погрузился в горячую ванну, уже предвкушая хороший сон.

Однако из сладких грез меня вырвал телефонный звонок.

Звонил мой друг писатель Евгений Лукин. Он был растерян.

— Ты знаешь, — растерянно сказал он. — Леонтьев попал в милицию.

— Кто? — переспросил я.

— Саша Леонтьев, — принялся объяснять Лукин. — Прекрасный поэт Один из лучших в России.

Мне хотелось спать, и я с некоторым раздражением сказал:

— Хрен с ней, с поэзией. Человек он какой?

Лукин подумал.

— Хороший, — сказал он убежденно. — Хороший человек.

Хороший человек сидел в ИВС при дежурной части Центрального РОВД. Уплатив штраф, я утряс некоторые формальности и прошел к камерам. Дежурный открыл окованную железом дверь.

— Леонтьев, на выход, — сказал он. — За тобой пришли.

Худой и взъерошенный Саша Леонтьев выглянул из камеры.

— А можно я еще полчасика здесь посижу? — вежливо поинтересовался он.

У него, видите ли, только-только хороший разговор завязался.

Вызволив Леонтьева из камеры и взяв в киоске бутылку «Белого аиста», мы прошли тем же маршрутом, который друзья прошли до задержания. Около магазина «Современник» на столбе висела афиша известного певца, про нетрадиционную ориентацию которого в народе блуждали разнообразные слухи.

— И тут я пнул столб, — объяснил Леонтьев. — И сказал «Что ж ты, педик, фамилию позоришь?» А они, как у столба дежурили!

Возможно. Я оглянулся и увидел за спиной двух бдительных милиционеров.

— Все в порядке, — сказал я им. — Его уже за это сегодня забирали.

Друзья шли в мастерскую художницы Лены Самборской, где ее муж должен был снимать с их участием сцену чаепития падших ангелов. Направились туда и мы. В мастерской было пестро от разнообразной обнаженной женской натуры, изображенной в самых разнообразных художественных ракурсах. После бутылки коньяка и за чашкой чая я вдруг заметил, что закутанные в белые простыни Лукин и Леонтьев и в самом деле напоминают падших ангелов. Моя кандидатура была отвергнута. На падшего ангела я не тянул.

Я вообще не тянул на ангела. Милиционеры ангелами не бывают. Тем более падшими.

Начальник следственного отдела ГУВД Николай Васильевич Грянченко мой официальный спонсор. Он за начальника УВД подводил итоги недели и обратил внимание, что я не стрижен.

— Постригись, — строго сказал он мне.

— Денег нету, — возразил я. — До зарплаты еще далеко.

Николай Васильевич щедрым жестом достал из кармана десятку.

— Постригись, — снова сказал он.

— Сейчас за такие деньги не пострижешься, — возразил я. — Этого и на бритье не хватит.

— А сколько же надо? — удивился Грянченко.

— Ну… рублей тридцать.

В кабинете было много свидетелей, и Грянченко решил не отступать. Он достал из кармана недостающую сумму.

— Постригись, — отечески приказал он.

После совещания я и мой начальник Сергей Гладышев стояли у здания ГУВД и мучились от жары. Все-таки август был, не шутка.

— Пивка бы, — помечтал Гладышев и хитро посмотрел на меня. — Ты, Серый, вроде бы разбогател?

Нужно ли объяснять, что холодное пиво мы пили с наслаждением, а я на следующий день вновь появился нестриженым. Грянченко был гневен, мои объяснения, что деньги пошли на семейные нужды, его не успокоили. Вечером этого же дня соседка подстригла меня под машинку.

Увидев меня утром, Грянченко просиял:

— Ведь можешь, Сергей, можешь, когда захочешь!

После обеда мы с Гладышевым изнемогали от жары. Стоял жаркий август, а до зарплаты было по-прежнему далеко.

— Пивка бы, — мечтательно сказал Гладышев.

— Погоди, — остановил его я. — Вон мой спонсор идет.