Сергей Синякин - Книга о странных вещах [сборник]

Липовая оперативная работа обернулась в конце концов шумным и страшным спектаклем в сердце России. Причастные к развалу системы больше всех остальных винили во всем милицию. Что вы хотите? Принцип курятника в нашей политике давно уже занял главенствующее место. Как правило, клюют тех, кто не может дать сдачи, а гадят на тех, кто сидит ниже тебя.

Собственной вины в происходящем предпочитают не замечать.

Вначале развалили страну, потом вскормили сепаратистов и до зубов вооружили их, почти полтора десятилетия разваливали и растлевали милицию, выхолащивали ее кадры, убивали на всякий случай ее агентуру, и только когда выкормыши стали реально угрожать их интересам, завопили, заохали и, взяв теплую еще руку, поставили диагноз: «Милиция тяжело больна».

Странно, о болезни говорят те, кто ею заразил больного.

Верх лицемерия — говорить больному, что его будут лечить те, кто когда-то сделал больным.

Впрочем, все это уже стало привычным. Настолько привычным, что с трудом сдерживаешься от нервного смеха.

Мужик был здоровым и пьяным. Весь идиотизм ситуации заключался в том, что он оказался в чужом подъезде, но воображал, что его домой не пускает жена, которая заперлась в квартире с любовником. У пьяного был «маленький ножичек», так, сантиметров семьдесят, не более, и он громко говорил, что будет делать, когда все-таки войдет в квартиру.

Из-за двери слабо попискивали.

Приехавший наряд начал с уговоров и уже почти преуспел в них, когда приехали ответственный дежурный по отделу и заместитель начальника отдела по оперативной работе, которого за глаза все звали Хмурым. Надо сказать, он свою кличку оправдывал. Вот и сейчас, оглядев хулигана и задержав взгляд на тесаке, который был несколько больше обычного, Хмурый приказал:

— Нож забрать, а этого дурака — в кутузку.

И пошел вниз, скрипя черным кожаным пальто.

Ответственным по отделу был начальник службы борьбы с хищениями социалистической собственности, поэтому он благоразумно помалкивал, когда говорило начальство.

И зря. Пожелание Хмурого было опрометчивым. Где вы видели русского, который, будучи пьяным, добровольно пошел бы в кутузку? Тем более, когда у него в руках что-то среднее между римским мечом и казацкой саблей.

— Кто дурак? — наморщил лоб хулиган. — Кого в кутузку? Кто сказал «дурак»?

Кто-кто, конь в пальто!

Собравшиеся понимали, что подобные раздумья до добра не доведут У нас, когда народ начинает задумываться, или революция случается, или передача типа «Поле чудес» или «Слабое звено».

И они не ошиблись. Мужик взревел и взмахнул тесаком.

Следак первым понял, что будет дальше, он рванулся вниз, но зацепился портупеей за перила.

— Не я! — проверещал он.

Нарушитель общественного порядка на его панику не обратил никакого внимания, ему нужен был кто? Правильно, ему нужен был «конь в пальто». В хрустящем кожаном пальто. И он помчался за обидчиком.

В это время Хмурый вызывал машину для доставки задержанного. Мимо него пробежал опер, пытаясь расстегнуть непослушную кобуру. Хмурый обернулся и увидел громилу с ножом. Изменившимся тонким голосом он потребовал немедленной подмоги.

Громила неотвратимо приближался.

Нервы у заместителя начальника не выдержали. Не железные ведь они, верно? И он побежал прочь, продолжая переругиваться с дежурным и совсем не замечая, что трубка у него по-прежнему в руке, однако шнур, соединявший ее с рацией, вьется за ним следом черной ленточкой.

Оперативник достал «Макаров» и, спасая непосредственное начальство, выпустил в потенциального убийцу всю обойму, только это хулигану вроде бы и не повредило, он разве что немного протрезвел и чуточку сбросил скорость.

Спас положение начальник ОБХСС, который был ответственным дежурным, а потому сохранял хладнокровие. Он отодрал от скамьи у подъезда тяжелый дубовый брус и этим брусом несколько раз огулял одуревшего погромщика.

Общественный порядок был восстановлен. С авторитетом заместителя начальника оказалось несколько сложнее…

Когда в восьмидесятых годах начальником управления был генерал Константин Дмитриевич Иванов, любил он в субботний день прогуляться по улице Чуйкова, которая примыкала к набережной. А чего же не прогуляться? Парк, тишина, покой, мысли сами на благочестивый лад настраиваются. Лепота, одним словом!

И вот в один из дней гуляет Константин Дмитриевич и гуляет не просто, а с толком, потому что прохаживается с заместителем председателя горисполкома. Гуляют они, степенно ведут разные житейские разговоры, набираются сил на следующую рабочую неделю.

И вдруг выскакивает из подворотни собачонка и нагло, бесстыдно этак, скаля, понимаешь, клыки, облаивает высокое начальство. Так ведь и до покушения на икры недалеко!

— Тревога! — командует генерал. — Кабанова сюда!

Кабанов тогда был заместителем начальника Центрального РОВД и по совместительству большим специалистом по собакам. Это я так думаю, не будь он специалистом, чего бы его на место происшествия вызывали?

Кабанов немедля приехал, оглядел наглого нарушителя — хвост, лапы, морду, или, как собачники говорят, экстерьер — и радостно повернулся к начальнику управления.

— Товарищ генерал, — весело доложил он. — Это не наша, это Жучка с Ворошиловского района!

Еще через день на очередном совещании заместитель начальника УВД Василий Арсентьевич Ханов наставлял руководителей районного звена:

— С Кабанова пример берите, с Александра Михайловича! Учитесь у него — он всех сучек города в лицо знает!

Однажды вызвали в дежурную часть Дзержинского РОВД участковых Губанова, Жданкина, Лавыгина и Толкачева. Дежурный сразу же поставил перед ними боевую задачу. «Идите, — говорит, — ребятки на Республиканскую, 8, там Лева хулиганит. Безобразник, наверное, третий раз уже граждане звонят Как бы беды не случилось».

Ну участковым собраться недолго — только портупеи поправить.

Приезжают они по адресу. Там и искать не надо — народ у подъезда толпится, гомонит, пальцами в дверь тычет.

— Что тут у вас? — спрашивает Лавыгин.

— Да вот, — говорят. — Лева хулиганит!

— А ну, разойдись, — командует Губанов. — Щас мы этого Леву к порядку призовем! Лев, выходи!

Двери открываются, и на пороге квартиры показывается лев. Ну, конечно, не большой взрослый лев, а, так сказать, львенок еще. Морда у него в пуху — не иначе подушку потрошил. Участковые глазам не верят — натуральный лев, даже грива пробиваться стала.

Оказалось, что работники передвижного зоопарка выпивали немного. Как обычно, водки оказалось мало, а денег еще меньше. Душа горела, народ требовал продолжения банкета, поэтому для того чтобы поправить финансовое положение и обеспечить надлежащую покупательную способность, решено было что-то продать. А чего в зоопарке можно продать? Вот они после некоторых раздумий и продали маленького львенка. Зоопарк не обеднеет, еще три более взрослые особи останется, будет на кого посетителям полюбоваться. А тут как раз подвернулся юный натуралист, последователь семьи Берберовых, у которых дома лев Кинг жил. Ну и продали они ему львенка за сумму достаточную для продолжения банкета. А львенок оказался игривым, он для начала за мальчонкой погонялся, не признав в нем своего нового хозяина, а когда тот в шкаф спрятался, занялся разной мелочевкой — пуховой подушкой, одеялом, набитым птичьими перьями, — дичью ведь пахло.