Сергей Синякин - Книга о странных вещах [сборник]

Через пару минут из кабины самолета вышел мрачный пилот. Он подошел ко мне и спросил, указывая на пустующее место:

— Где его багаж?

Я показал удостоверение, объяснил, что из самолета выбежал мой коллега и подозревать его в попытке взрыва самолета вместе со мной просто глупо.

— Где его багаж? — хмуро повторил пилот.

Нашли сумку Чернова.

Пилот запустил в нее руку и сразу нащупал бутылку настойки.

— Что это? — спросил он меня.

— «Стрижемент», — отозвался я, не задумываясь.

Рука пилота поползла ниже и снова наткнулась на бутылку.

— И это «Стрижемент», — пояснил я, не дожидаясь вопроса. — И ниже — тоже…

Пилот бережно застегнул сумку и скупо улыбнулся.

— Все в порядке, — сказал он. — Можем лететь.

Такое количество спиртного из одного города в другой мог везти только русский человек. А русский человек никогда не станет взрывать самолет, который перевозит его водку. Пилот сам был русским человеком, поэтому ему были близки наши мысли и чаяния.

Через десять минут мы уже были в воздухе.

А уголовное дело? — спросит читатель. Успокойтесь, все хорошо закончилось, через час Чернов с делом прилетел. Но наказан за его небрежную забывчивость был все-таки я. А кто еще тащил вещи обоих до дома?

Командировки расширяют кругозор.

Узнав больше, впадаешь в детское изумление. Ребята, наши жулики лучшие в мире. На них можно смело ставить знак качества. Таких больше нигде не найдешь. Они умны и трудолюбивы. О, как они трудолюбивы! Боже мой, как они умны!

Как раз пошла реклама про водку «Распутин». Та самая, в которой старец подмигивал нам два раза — с этикетки и ярлычка. А мы были в Ереване, и нам рассказали интереснейшую историю.

В столице Армении два аэропорта. Один называется по имени города Ереван, а второй, кажется, Звартноц. Так вот, в аэропорту Ереван стоят армянские бизнесмены и ждут, когда прилетит самолет из Германии и привезет водку «Распутин». Между собой детали обсуждают, как Распутин мигает и каким именно глазом, и видно, что этих ушлых ребят на мякине не проведешь. Только пусть им старец попробует мигнуть не тем глазом!

И вот прилетает самолет из Германии. Накладные — о! Сертификаты — вах! Распутин мигает нужным глазом! Даже органолептически водка сразу определяется искушенными людьми, как та самая, германская! «Что говоришь, Арсен? Вай, что ты понимаешь, я такую водку в Баден-Бадене с нашим католикосом Гексогеном вторым пил. Не хочешь, не бери!»

Торопливо водка грузится на машины и увозится на торговые точки. Сегодня армяне будут пить в ресторанах «Распутина», который им будет подмигивать дважды.

Когда уезжает последняя машина, на поле въезжает «Алка» с армянскими номерами. Груженая! Чуть днищем поле аэропорта не цепляет. И в самолет загружаются ящики с «немецкой» водкой «Распутин». С тем самым, и мигает он нужным глазом.

Самолет неторопливо взлетает и берет курс на аэропорт Звартноц, откуда он взлетел три часа назад. Там тоже собрались бизнесмены, которым позарез нужна германская водка «Распутин». В ящиках стоят бутылки, и на каждой из них бородатый старец дважды подмигивает своим собратьям.

А где-то в предместье Еревана в теплом боксе механизированной колонны якобы находится Германия — страна, где для любящих выпить армян изготовляется эта водка.

Водку делают двое — один следит за розливом, второй отвечает за то, чтобы этикетки клеились без брака. Иногда они собираются за столом, выпивают по стопке рижского «Кристалла» и весело подмигивают друг другу. Дважды, как этого требует телевизионная реклама.

А что это я о далеких ереванских дельцах?

Наши царицынцы ничуть не хуже! Да что это я, лучше они, хитрее, умнее.

У нас жаждущий выпить человек способен найти деньги на выпивку запросто. Для этого нашему человеку необходимо несколько ученических тетрадей и старенькая пишущая машинка. И ноги.

Нет, ноги нужны не для того, чтобы печатать на машинке. Они используются по назначению.

Заполучив бумагу и пишущую машинку, наш человек с горящими трубами садится за машинку и начинает стучать на ней выстраданный душой текст «Граждане жильцы! Городская СЭС проверяет качество воды в вашем квартале. Просим набрать пробы воды из кранов на кухне и в ванной и поставить помеченные бутылки около своей квартиры. Закрепленные сотрудники заберут пробы, не беспокоя вас». И загадочная подпись, похожая на кличку страшного бандита, — СЭС.

Граждане у нас сознательные, наливают воду в бутылки, выставляют их предупредительно у дверей своих квартир, никому не хочется, чтобы СЭС их беспокоила, да и опасаются у нас разных проверяющих — не дай ведь бог еще что найдут!

Бутылки выставлены, цель достигнута.

Остается только обойти подъезды, собрать бутылки, вылить из них воду и сдать ее знакомому приемщику стеклотары. На выручку за бутылки можно пьянствовать, пока не закончатся деньги.

Сдавая бутылки, наш герой дважды значительно подмигивает приемщику тары. Тот ничего не понимает, но на всякий случай подмигивает нашему герою в ответ. Выгодная сделка! Бутылки-то он принимает дешевле их объявленной стоимости!

Как и полагается, подмигивает он два раза.

В начале восьмидесятых бывший замполит, волею случая и вышестоящего начальства ставший начальником линейного отдела милиции аэропорта, распекал инспекторов уголовного розыска:

— Распустились тут при старом начальнике! Ничего, я вас приведу к общему знаменателю! Я вас научу сапоги с вечера чистить и утром надевать на свежую голову! Почему на дверях отсутствуют графики встреч с агентурой? Почему в личных делах нет их фотографий?

Это он по невежеству. Оперативная работа всегда имела гриф секретности и для широкого ознакомления с ней трудящихся масс не предназначалась.

А между тем знающие люди говорили, что совершенно секретный приказ Министерства внутренних дел, регламентирующий эту работу, можно было свободно купить в любом книжном магазине Лондона.

Так всегда еще с петровских времен выходило — иностранцам можно знать наши государственные тайны, но рядовые граждане нашей страны на это не имели никакого права.

И все-таки бывший замполит оказался прозорлив. Он смотрел в будущее, этот проводник линии партии в «милицейский народ». Партия, руководимая дорогим Михаилом Сергеевичем, устремлялась к гласности, а Коротич уже примерялся к креслу главного редактора журнала «Огонек», который стал ему трамплином для полета на Запад.

Еще через несколько лет оперативная работа стала притчей во языцех, агентуру спутали со стукачами, и начался развал системы, на которой зижделось раскрытие преступлений.