Сергей Синякин - Книга о странных вещах [сборник]

Мао плыл к берегу.

До него уже оставалось совсем немного.

Мао перевернулся на спину и снова принялся отдыхать, глядя в спокойные синие небеса. Ради политического и экономического союза с Россией можно было попить «Хванчкары». Пока приходится считаться с русскими, пусть их, как писал московский поэт Маяковский, сто пятьдесят миллионов, а китайцев в семь раз больше. Ведь еще саблями и мотыгами работать придется, внутреннего врага искоренять. Хорошо, что дети в Китае часто родятся и семьи, где их много, в провинциях не в редкость. Можно быстро наверстать упущенное, надо только постараться. Лиха беда — начало! А потом на планете каждый третий будет китайцем. А потом — каждый второй. Так и будет, пока не останутся одни китайцы. Как учил великий Конфуций, надо смотреть в суть и не отвлекаться на частности. А Китай, великий Китай, будет произрастать Сибирью. И еще он будет произрастать Индокитаем. И Южной Америкой. Да и Северной Америкой тоже. А там, глядишь, произрастем и Европой. Главное — смотреть в суть и не отвлекаться на частности.

Он устало перевернулся на живот и поплыл к берегу. Пресноводные креветки щекочуще кусали председателя за ноги, бессовестно, как русские девушки, лезли в трусы. До берега оставалось совсем ничего.

— Ты смотри — доплыл! — с некоторым удивлением сказал Сталин. — Вот настырный! Лаврентий, надо посмотреть, не было ли у него в роду грузин? Внимательно надо посмотреть!

— Да что там смотреть, Коба! — горячо сказал Берия. — Мать у него была полугрузинка. А прапрадед — чистый грузин. Родом из Гори. Я знаю, мне не раз докладывали. Цховребошвили была их фамилия.

— Говорят, у Чапаева в роду тоже Цховребошвили были, — задумчиво сказал Сталин. — Как это могло получиться, Лаврентий?

— Запросто, — не размышляя ни секунды, отозвался верный сподвижник. — Братья они. Близнецы. Как Ленин и партия.

— Неправильно говоришь, — наставительно заметил вождь. — Надо говорить — партия и Ленин. Торопиться не надо, жизнь сама покажет, кто из них матери-истории более ценен. Торопиться не надо, вопрос уж очень щекотливый!

Го-Мо-Жо, сидящий рядом с Калининым, вдруг затянул старинную грузинскую песню «Сулико». Калинин подтянул ему вторым голосом. Сидящие за соседним столиком их поддержали. Вскоре не выдержала и грузинская охрана — выбравшись из песка на берегу, охранники начали вторить поющим.

— На здоровие! — сказал Берия, протягивая вождю инкрустированный рог с «Хванчкарой».

Мао устало выбрался на песок.

С противоположного берега ветер приносил обрывки грузинской песни, исполнявшейся дивными сильными голосами. Мао обернулся. Чапаева на воде видно не было — видимо, раков ловил.

Из бамбуковой рощи вышел невысокий худощавый человек с седой бородкой и в темном пенсне, подошел к Мао, присел рядом с председателем и участливо спросил:

— Устали? Ну и как вам на нашем берегу?

— Идите к черту, Лев Давидович! — грубо сказал Мао. — Какой еще ваш берег? Тут, — он обнял песок руками, — вся земля — китайская!

Он устало закрыл глаза, и неожиданно на него снизошло вещее видение. Со стартовой площадки в Нанкине устремилась к звездам огненная ракета с гордым названием «Великий поход». Устремилась, чтобы принести великому Китаю звезды и то, что вращается вокруг них.

— Поехали! — весело закричал первый тайский астронавт.

Св. Владимир (в миру — Владимир Ильич Ульянов, выходец из мещан Симбирской губернии, ныне пока еще Владимирского святого братства) после осуждения на казнь своего брата Александра сказал, что пойдет другим путем.

Видимо, Бог вложил эти слова в уста и направил будущего святого по стезе добродетели и созидания. В ранних работах св. Владимира можно найти упоминания о видении ему Бога единого, направившего недостойного на праведный, как тогда казалось, путь. «Блажен человек, которого вразумляет Бог, — замечает св. Владимир в философском рассуждении „О книге Иова“ и добавляет: — Он назначил пути мне!» [5] Св. Владимир. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 265.

Как всем известно, св. Владимир окончил Загорскую духовную академию.

В учебе проявил себя со всем своим прилежанием. Юный семинарист, обладая прекрасной памятью и усердием, заявил о себе еще во время обучения философско-религиозным трактатом «О беззаконии», творчески переработав Книги Пророков для условий социально-политической жизни России. Работа эта вызвала немало споров в богословской среде; многие священнослужители полагали, что не дело адептов Веры касаться мирских сует. Недовольными столь явной политизированностью работы остались и духовные руководители академии. Тем не менее указанная работа будущего святого была преподавателями зачтена.

В период своего обучения в академии св. Владимир написал ряд работ, полных юношеского задора и максимализма. Таковы «Полемические заметки о „Шестидневии“ Афанасия Холмогорского», «Критические заметки к сочинениям Аввакума об Антихристе», «Одиннадцать тысяч воскресений», содержащих толковую и обстоятельную критику «Сведчества з мертвiх», «Об ошибках Герасима Фирсова» и ряд иных. Появление этих работ едва не привело к отлучению будущего священнослужителя от церкви. От рокового падения будущего святого спасло личное заступничество Серафима Саровского.

Обучаясь в Загорской духовной академии, в 1894 году Владимир Ульянов в период каникул отправляется отдыхать в прелестное местечко на кавказском побережье Черного моря под названием Махинджаури. Здесь он знакомится с местным семинаристом Иосифом Виссарионовичем Джугашвили, которого Ульянов долгое время шутливо называл Прекрасным Иосифом. Худенький пугливый грузин, поющий в хоре местного храма, с восторгом внимает будущему Мессии и без рассуждений принимает на веру его не вписывающиеся в официальные каноны высказывания. Эта дружба сохранится и в более позднее время. Именно Джугашвили одним из первых станет апостолом новоявленного Мессии, приняв при подпольном Крещении [6] После известных и печальных событий 1905 года Крещение стало тайным обрядом. имя «Кифа», и войдет в историю Российского государства как строитель Новой Христиании и Царствия Небесного, задуманного св. Владимиром.