Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

— Стоять! — каркнул у меня за спиной бес. — Не двигаться!

Я повернулся.

Боевой бес осторожными мелкими шажками приближался ко мне, выставив перед собой светоруб, работающий на малом режиме. Лезвие отливало оранжевым светом.

— Кто? — сказал бес. — Откуда?

Я осторожно огляделся. Конечно, можно было рискнуть, нырнув в боковую аллею и попытаться сбежать от неожиданного противника. Но я уже не раз видел, как стремительно бесы перемещаются, и не был уверен, что сумею сделать нечто подобное.

— Меч! — потребовал бес, протягивая ко мне свободную лапу.

Как же! Сейчас! Без светоруба у меня вообще не было шансов, а с ним возможность уцелеть — пусть и дохленькая — оставалась.

— Меч! — повторил боевой бес, и я увидел, как гневно сверкнули его глаза в прорезь забрала.

Будет тебе меч! Я нажал на кнопку, и доспехи с лязгом сомкнулись вокруг меня, а светоруб выбросил в сторону врага голубовато сверкающее лезвие.

Трудно сказать, удивился этому бес или нет, но секунду спустя наши мечи с треском столкнулись, высекая друг из друга снопы искр. В воздухе остро и свежо запахло озоном.

Несколько выпадов и терций, и я уже представлял себе возможную силу противника. Особо умелым бойцом я бы его не назвал, но и недооценивать беса не стоило. Он попер на меня, осыпая хлесткими ударами, которые, несомненно, достигли бы цели, если бы не мои давние уроки фехтования. Довольно легко мне удавалось парировать эти настырный, но безыскусный натиск, одновременно я соображал, что делать дальше. Уйти мне бес конечно же не позволит. Для него само нахождение чужака в доспехах его братства казалось кощунственным. И сбежать я не мог. Оставалось одно — драться с бесом всерьез, кто-то из нас должен был остаться здесь, на влажной от утренней росы траве парка. Естественно, не хотелось, чтобы это был я.

Еще в самом начале, изучая доспехи, я обратил внимание на уязвимые места. Таких я обнаружил три — одно в районе солнечного сплетения, где жесткий цельный доспех смыкался с гибкой кольчугой, два других располагались под мышками, но они были относительно уязвимыми — чтобы поразить противника в эти места, надо было обязательно заставить его поднять лапу. Но вполне вероятно, бес тоже знал об уязвимости своих доспехов, поэтому вскидывать лапы вверх или открывать солнечное сплетение не спешил. Некоторое время мы с ним занимались тем, что обменивались ударами, бдительно отражая атаки. Два раза он чуть меня не достал, атакуя непривычно и неожиданно — в атаке удлинял лезвие светоруба, что в совокупности с выпадами беса оказалось весьма и весьма опасным. К тому же бес использовал свою большую физическую силу, когда я отражал атаку светоруба, его бронированный кулак устремлялся к моему корпусу, и дважды бесу удавалось опрокинуть меня на землю. Я уклонялся от последнего удара лишь благодаря яростному желанию выжить, которое заставляло меня проявлять чудеса ловкости. К этому времени я уже окончательно понял, что это серьезно, очень серьезно, и из парка уйдет только один из нас.

У беса было свистящее дыхание, в своем стремлении добиться победы он тратил сил больше, чем я, и уставать начал раньше. И тут я прибег к приему, жертвой которого едва не оказался сам: обозначив удар, я перехватил светоруб в другую руку, пальцем перчатки увеличив длину лезвия. Острие голубоватого пламени вонзилось в солнечное сплетение беса. Бес странно хакнул, словно примеривался разрубить меня напополам, вскинул лапу с мечом, на мгновение застыл и с хриплым стоном опустился на землю. Нижние лапы беса подломились.

И вот теперь он просил, и даже не просил, а требовал добить его, а я пятился, не находя в себе сил для завершающего удара. Страх возмездия овладел мной. Несомненно, за смерть беса я должен был ответить по полной программе.

— Будь воином! — прохрипел бес.

Пальцы его перчатки заскребли рукоять светоруба. Последним усилием бес избавился от доспехов.

Наверное, я был первым человеком на Земле, который увидел беса, лишенного доспехов. Я ожидал увидеть жутковатого монстра, но ничего подобного — передо мной на измятой влажной от росы траве лежало существо, весьма похожее на человека. Телосложение у беса было человеческое, у него была копна аккуратно постриженных светлых волос и пронзительные немигающие глаза с красноватым оттенком. Непохожим на человеческое было лишь лицо — кости носа и подбородка срослись, выдвигаясь вперед, широкие ноздри раздувались, рот был маленьким, все это заставляло лицо беса походить на лошадиную морду, не лишенную, впрочем, определенного обаяния и красоты.

— Добей! — жадно и зло потребовал бес.

— Нет, — я опять попятился от него, убирая лезвие светоруба.

— Ч-человек! — с отвращением сказал бес. — Садист. Животное. Магер! Абарт!

Когтистая рука поползла к светорубу, вспыхнуло лезвие. В последнем усилии бес направил светоруб в мою сторону, я машинально отбил удар и опустил лезвие своего светоруба на беззащитное тело. Убить машинально, поддавшись инстинкту, оказалось значительно легче, чем сделать это в соответствии с настойчивой просьбой беса. Некоторое время я растерянно смотрел на дернувшееся и замершее в мертвой неподвижности тело, потом попятился, с ужасом осознавая, что я натворил. Обратного пути у меня больше не осталось! Отныне я перешел в разряд смертельного врага любого беса. Первым побуждением было убежать с места схватки. В отчаянии я огляделся по сторонам и с облегчением убедился, что парк по-прежнему безлюден. Смотреть на труп беса мне не хотелось. Надо было сделать еще одно дело — я наклонился и поднял с земли его светоруб, погасил и убрал лезвие. Все это время мне казалось, что лежащая неподвижно фигура, которую я видел боковым зрением, сейчас шевельнется и жесткая рука схватит меня за горло. Но бес и в самом деле был мертв.

Схватив чужой светоруб, я бросился бежать, и лишь очутившись за равнодушными темными елями, осознал, что бегу по парку с неубранным лезвием своего. Остановившись, я погасил и второе лезвие, сунул светорубы в штанины трико и медленно пошел на выход из парка. Слава Богу, никто мне не встретился по дороге. Пусто было и рядом с домом. Стараясь не топать громко, я поднялся на свой этаж, проскользнул в квартиру и прижался спиной к двери, чувствуя, как по щекам, шее и груди текут извилистые холодные струйки пота.

Спрятав светорубы в тайнике, я прошел в ванную комнату, тонкой струйкой включил холодную воду, сбросил кеды, стянул с себя влажное трико и принялся смывать с себя пот. Только сейчас я почувствовал, как яростно бьется мое сердце, руки дрожали, а в ногах проявилась такая слабость, что хотелось сесть на пол. И еще хотелось завыть от отчаяния. Игры в солдатиков всегда заканчиваются кровью. В парке остался лежать мертвый бес, но это не спасало меня. Теперь я понимал, что меня будут искать все, кто заинтересован в равновесии. Рано или поздно меня найдут. Ну зачем, зачем я полез в эту совершенно ненужную мне игру? Почему я не отдал светоруб капитану, когда он завел со мной недавний разговор? И вообще — какого черта?