Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Элка еще спала.

Осторожно я скользнул в тепло постели, стараясь не разбудить ее. Сегодняшним утром ее присутствие в постели было просто необходимым для меня. И именно таким — чтобы она крепко спала и видела хорошие сны, чтобы потом, если возникнет такая необходимость, могла подтвердить, что я никуда не отлучался ночью, а безмятежно дрых, уткнувшись носом в ее грудь. Только бы она не играла и не делала вид, что спит!

Некоторое время я лежал на спине, согреваясь и постепенно проникаясь мыслью о неизбежности случившегося. Все равно я не в силах был что-то изменить. То, что меня никто не видел, играло на меня, как и то, что, вернувшись, я застал Элку спящей. Но теперь мне следовало вести себя осторожнее. Правильнее всего было бы отделаться от светорубов. Например, утопить их в реке или выбросить в канализацию. Петровичу я их сдать уже не мог, а продавать светорубы незнакомым лицам после того, как я прикончил беса, было бы верхом глупости. Но мне не хотелось расставаться с этим великолепным оружием.

То ли тепло постели меня согревало, то ли я постепенно успокаивался, но озноб постепенно прошел, все произошедшее стало казаться чем-то нереальным, словно я увидел жутковатый сон. Ну не было этого, не было! Не вставал я сегодня утром с постели, не выбегал в парк! И вместе с тем приятно было думать, что от моей руки пало могущественное существо, которого боялись все окружающие, которое считалось властелином и повелителем. Наверное, в старые времена такое сильное чувство испытывали лишь охотники на тигров или медведей.

Как ни крути, а я совершил преступление. И преступление тяжкое. Автоматически я становился злоумышленником, на которого устроят облаву все могущественные силы — начиная от бесов и кончая тайными службами не только гауляйтерства, но, возможно, и других стран, которые зависят от бесов и, следовательно, не откажут им в определенной услуге или просто захотят выслужиться. Это меня продолжало пугать. Следовало быть более осторожным, более внимательным, а главное — не дать возможность кому-то подумать обо мне плохо и заподозрить, что я как-то причастен к смерти беса.

Мысли путались, но уснуть я не мог. Наверное, из-за излишнего возбуждения. Интересно, нашелся бы такой толстокожий мужик, который спокойно бы уснул, случись с ним то, что произошло со мною?

Осторожно я встал и пошел на кухню, нашел в шкафу аптечку и некоторое время с сомнением рассматривал найденную упаковку «сонарола», потом все-таки решил, что хорошая выпивка подействует лучше любого снотворного. Вообще-то я не понимал мужиков, которые начинают глушить водку, еще не проснувшись окончательно. Но сегодня у меня был особый случай. Сегодня мне сам бог велел выпить граммов сто. Горькая холодная водка обожгла рот и горло, медленно обжигая пищевод, провалилась вниз. Я пососал подсохший и скукоженный ломтик лимона, случайно завалявшийся в холодильнике.

И тут в большой комнате что-то звонко щелкнуло, словно железной линейкой по стене ударили. Я вошел в комнату, огляделся, но ничего похожего и вообще такого, что могло послужить причиной такого щелчка, не нашел. Может, в плите перекрытия арматурина навернулась? Но сквозь бетон я видеть не мог.

То ли водка сделал свое дело, то ли организму надоело находиться в постоянном напряжении, но я вдруг успокоился. Даже на собственную судьбу мне стало наплевать. Я забрался в постель, прижался к теплой и мягкой спине Элки, нащупал мягкую расслабленную грудь и почти сразу погрузился в сон. Проснулся я оттого, что Элка чем-то гремела на кухне.

— Спи, — сказала она, появляясь в дверях. — Мне в институт ехать надо, сказали, что за неявку отчислять будут. А на фига я тогда четыре года потратила?

Она была в спортивном костюмчике и красной куртке, которые мы накануне купили в универмаге, а на голове у нее был кокетливый красный беретик, который делал Элку похожей на Красную Шапочку из мультфильма.

— Ты там с бесами не заигрывай, — сонным голосом отозвался я.

— А что? — кокетливо стрельнула она глазками. — Нормальные мальчики, только морды свои почему-то никому не показывают. Ну, я пошла. Не пей с утра, Адька, врачи не рекомендуют.

Она ушла, а я сел, свесив ноги с постели. Надо же, заметила, что уровень в бутылке понизился. Или я стакан не помыл? Впрочем, какой же стакан, я ведь из горла пил! Надо же, какая наблюдательная девушка! Интересно, на кого же она все-таки работает? На гестапо или на ментов?

Я подошел к окну и посмотрел вниз.

Стало уже совсем светло и происходящее на улице виделось хорошо. Эл-ка выскочила на улицу, поправила свой беретик и почти бегом устремилась на автобусную остановку. Некоторое время я смотрел ей вслед со смешанными чувствами, потом увидел на подоконнике стеклянную банку, в которую я накануне положил странный красный шарик, принесенный Элкой из своего путешествия за город. К моему удивлению, банка оказалась пустой, более того, когда я взял банку в руки, в ее боковине обнаружилось идеально ровное отверстие, без каких-либо лучевых трещинок вокруг. Словно стекло проплавил какой-то очень горячий предмет. Машинально я посмотрел на пол, но ничего на нем не обнаружил. Шарик исчез бесследно. Впрочем, какое мне было дело до него? Исчез и исчез, делов-то!

На улице послышался нарастающий грохот, и по улице промчался короб бесов, а за ним еще один. Чуть позже, светясь «мигалками», в том же направлении проехала милицейская машина, а еще через некоторое время — черный затонированный «хорьх» без номеров. Гестапо! И гадать не стоило, куда они все направились, похоже, какой-то случайный прохожий или собаковладелец, выгуливающий своего любимца, обнаружил убитого мной беса.

Теперь оставалось только ждать, таиться и надеяться, что я родился в сорочке и, как говорят американцы, с золотой ложкой во рту.

С этой мыслью я вернулся в постель, еще хранящую женское тепло, с этой мыслью и уснул.

Проснулся уже после полудня. Сон, который мне приснился, пугал. Я даже потряс головой, чтобы поскорее забыть его. Обычно ведь как бывает: видишь все, пока снится, а откроешь глаза, забываешь, что видел. А тут все было по-другому, сон никуда не уходил и виделся с такими реалистическими деталями, что в него верилось. И тут я все вспомнил. Не сон это был, совсем не сон. Бес был, и схватка на светорубах была, и просьба беса добить его тоже была, и мертвый он на земле лежал. Я, конечно, мог притворяться, что все мне приснилось, но глупо было прятаться от самого себя.

Я заглянул под холодильник и еще раз убедился, что ничего не придумал: рядом с движком холодильника два светоруба лежали. Два, а не один!

В комнате запел мобильник.

Звучала мелодия, которую я совсем не хотел услышать, она меня пугала, но не включить трубку я не мог. Звонил Петрович из уголовного розыска. Надо было поговорить с ним и валять в разговоре дурочку, прикидываться, что изо всех сил ищу самого себя, но, к сожалению, никак не могу найти.