Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Злости или напряженности я в его голосе не слышал, но идти в дом мне категорически не хотелось.

— Звони, — сказал я. — У вас ведь обязательно связь существует с теми, кто в доме. Пусть они Элку к машине выведут.

— Нет, — сказал Петрович. — Ты не Дон-Кихот, ты — Санчо Панса.

— Это почему же? — удивился я.

— Предусмотрительный очень, — объяснил мой невольный попутчик. — Не боишься, что в карман полезу?

Я сжал рукоять и коснулся кнопки. Бронированные доспехи сомкнулись вокруг моего тела. Превращение мелкого торгаша Пурги в боевого беса произвело на капитана впечатление. На мгновение он застыл, весь напрягся, лицо его заострилось, но тут же Петрович взял себя в руки и расслабился.

— Лихо, — сказал он. — Впечатляет. Выходит, ты бесов в натуре видел. Ну, без доспехов?

— Видел, — кивнул рогатой головой я.

Голос из-под забрала звучал глухо.

— И какие они? — жадно поинтересовался капитан. — На кого похожи?

— На нас с тобой, — прямо ответил я. — Только морды лошадиные!

— Ты доспехи-то сними, — посоветовал Петрович. — Ну сам прикинь, выведут мои люди твою девку, заглянут в машину, а там я с бесом сижу. Они же ее тут же кончат. А как же! Носительница государственных секретов. И меня в предатели запишут!

Жаль, что мне тогда было не до анализа его слов! От доспехов я освободился, но руку на кнопке продолжал держать.

— Звони!

Капитан полез в карман пиджака. Я, конечно, напрягся чуть, кто знает, какие фокусы может выкинуть человек, которого заставляют поступать помимо его воли! Но капитан достал телефон и принялся неторопливо набирать номер. Лицо у него было спокойным, я бы сказал — смирившимся. Понял человек, что вчистую проигрывает, вот и принял устраивающее его самого решение.

Петрович приложил телефон к уху, дождался ответа.

— Это Кум, — сказал он. — Я на улице, в машине. Девочку приведи!

Видимо, ему возразили, капитан раздраженно дернул щекой.

— Валет, — сказал он. — Это ведь совсем не твое дело. Твое дело выполнять, что тебе говорят. Разбуди! Нет, к машине провожать не надо, доведешь ее до ворот, покажешь машину, и все.

Услышав, что собеседника Петровича зовут Валетом, я немного насторожился. Знал я одного с такой кличкой, бывший доктор исторических наук и писатель из Харькова стал первоклассным каталой. Про него даже шутили, что Альбертик может Господа Бога до «котлов» опустить. Если учесть, что «котлами» на блатном жаргоне называют часы, шутка и в самом деле звучала неплохо. Такие люди дураками не бывают, поэтому я уже не сомневался, что капитан известным только ему способом проинформировал Валета, что приехал не один и не по своей воле. Эти соображения с некоторой ноткой соболезнования я и высказал Петровичу.

— Молодец, — неопределенно сказал он. — Быстро въезжаешь. Но ты не волнуйся, я же себе не враг, я еще сегодня домой вернуться хочу, ждут меня там.

На последних словах голос его едва дрогнул, и я понял, что капитан не врет. Он и в самом деле не хотел рисковать. Вот только товарищи его, что обитали в доме, поймут ли они Петровича или станут действовать на свой страх и риск? Этого я пока не знал.

Когда заскрипела калитка и в освещенном ее проеме показалась легкая фигурка Элки, у меня даже сердце зашлось. Я с радостью заметил, что она в спортивном костюме и кедах. Молодец девочка, по-походному оделась! Она постояла немного, привыкая к темноте на улице и внимательно выслушивая невидимого собеседника, дающего ей последние указания, потом посмотрела на машину и, кивнув головой, двинулась по направлению к «эмке». Заглянув в боковое стекло на дверце, она увидела меня, и на лице ее появилось выражение растерянности и радости. Меня она здесь и в это время увидеть не ожидала. Потом она заглянула чуть дальше, увидела капитана и, похоже, растерялась.

— Ну? — скрипучим неприятным голосом сказал капитан. — Лезь в машину. Не видишь, принц на белом коне приехал выручать.

Элка сдавленно ахнула и полезла в машину.

Едва она села, я тронул «эмку». Чем-то не нравилась мне вся эта ситуация. Какой-то фальшью от нее несло. Но думать и просчитывать ситуацию времени не хватало. Спешить следовало, спешить!

Добравшись до парка, я остановил машину и выбрался наружу. Было прохладно.

— Вылезай, — сказал я Элке. — Товарищу капитану некогда, его семья ждет.

— До свиданья, Пурга, — вежливо сказал Петрович. И немного нажал: — До скорого свиданья!

Это он меня попугал немного, чтобы жизнь сахаром не казалось. Только я на его слова внимания не обратил. Не до того мне было — едва темнота окутала нас, Элка повисла у меня на шее, покрыла лицо жаркими короткими поцелуями.

— Не бросил, — восторженно сказала она. — Адик! Все как в кино было! Я прямо обалдела. Как ты сумел? Слушай, ты прямо рыцарь!

Дался им этот самый рыцарь на белом коне!

— Пошли, — сказал я, с некоторым сожалением выдираясь из ее рук. — Нам еще на ночлег устроиться надо!

Слава Богу, замок оказался на месте. Пока я отпирал его, Элка поминутно ойкала, озиралась по сторонам, словом вела себя как обычная женщина, которую ночью приволокли на кладбище. Но ее к обычным женщинам было трудно отнести, у нее выучка Европейского бюро имелась, поэтому я понимал, что она переигрывает. Только понять не мог — для чего?

При свете фонарика она растерянно оглядела склеп, засохшие цветы в длинных высоких вазах, некоторое время вглядывалась в написанный маслом портрет купца, потом нерешительно повернулась ко мне.

— Слушай, мы что, ночевать здесь будем?

— А ты знаешь более спокойное место? — поинтересовался я.

— Нет, но все-таки… Блин, Адик, я никогда еще не спала рядом с покойниками. Я их боюсь!

Я посветил фонариком, и свет выхватил из тьмы белое пятно ее лица.

— А чего нас бояться? — нарочито прогнусил я.

Элка ойкнула и бросилась в мои объятия. Нет, она явно переигрывала, только я не мог понять — зачем? Вопрос этот точно заноза мучил меня. Вроде и не больно, а покоя не дает.

Неторопливо я постелил на столе захваченные из квартиры одеяла, снял куртку, свернул ее и положил в качестве подушки. Вытянулся на столе.

— Иди сюда, — сказал я.

Элка осторожно присела рядом. Обстановка ее явно угнетала. Меня тоже, но я старался не показывать виду. Главное — вести себя естественно, мол, подумаешь, на кладбище я никогда не спал. Однако мне было не по себе, казалось, что купец Демиренчан смотрит на меня со стены. Не портрет, а именно сам купец, которому не нравится неожиданное соседство.

— Рассказывай, — сказал я, чувствуя, как ее теплая щека касается моего плеча.

Ничего интересного она мне не рассказала. Почти ничего.

Где-то около двух в квартиру ворвался Петрович с двумя мордоворотами. Дверь Элка не открывала, ее просто снесли с петель. Для пущего эффекта бросили шумовую гранату. Чтобы зеваки на грохот собрались. Посадили Элку в машину, но еще отъехать не успели, как во дворе появился короб и бесы со светорубами наизготовку бросились в ту же квартиру. Петрович объясняться с бесами не стал, а просто приказал уезжать. Что там во дворе происходило, Элка не видела. Ее привезли на какую-то квартиру. Предварительно завязав глаза, обыскали довольно бесцеремонно, отобрали сумочку и посадили в зале «Хорошо, что телевизор работал, скучать не пришлось, — доверительно сказала подруга. — Но глаза у них, Адька! Я думала, что они меня прямо при капитане на полу разложат. Уж не знаю, что он им сказал, только они меня не трогали, даже немецким эрзац-кофе напоили. Пойло несусветное!»