Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Возбуждение медленно отпускало меня.

Возбуждение это легко было объяснить расшатанными нервами, но я уже научился доверять подсознанию. Не подводило оно меня последнее время.

Улица была пустынна, и за штакетником забора, огораживающего сад и огород, никто не прятался. С земли мне ничто не угрожало. А с воздуха? Я вспомнил вчерашнюю цепочку коробов в синем небе, и мне стало страшно. Торопливо я поднял голову. Вот оно!

В пока еще темном небе двигался клин.

Только не из птиц он состоял, а уже из знакомых мне голубовато-розовых медуз. Эти твари тоже медленно двигались на юг, опустив к земле щупальца, отчего казались похожими на полураскрытые парашюты. В стае было семь особей, одна двигалась во главе клина и казалась крупнее других, остальные образовывали два крыла по три медузы в каждом. Едва они миновали село, возбуждение, бурлившее во мне, стало стихать. Каким-то образом медузы действовали на меня, порождая гнев, раздражение и желание выкинуть какой-то отчаянный фортель. О том, что это на меня действуют медузы, я понял, едва показался новый клин. Утихнувшее возбуждение овладело мной с новой силой, приходилось сдерживаться, и давалось мне это с большим трудом.

Медленно я отступил в дом.

— Адька, ты что? — хриплым со сна, но остающимся нежным голосом спросила Элка. — Что там такое?

— Спи, — сказал я, чувствуя, что под крышей дома мне становится легче и возбуждение проходит. — Летают там разные твари…

— Медузы эти? — оживилась она и легко подбежала к окну. — Где? Никогда не видела?

— Назад! — рявкнул я и тут же, извиняясь за свой тон, обнял ее за плечи. — Нельзя, Элка, там такая ерунда, они как-то на психику воздействуют.

Некоторое время мы сидели за столом и молчали.

— Есть хочешь?

— Нет, — она нервно зевнула. — Слушай, откуда эта гадость взялась? У нас они тоже есть, только мало. Я о них только слышала.

— И как у вас с ними справляются?

— «Катюшами». Слышал про такие установки?

О «катюшах» я ничего не слышал.

— Гвардейские установки залпового огня, — пояснила Элка, словно эти слова мне что-то говорили. — У ракет термобарические головки, они сразу выжигают все. Правда, потом часто приходится лесные пожары тушить, они, говорят, в лесах любят появляться. Зато от них и следа не остается.

Это мне понравилось. Значит, они с медузами уже научились бороться. Вот бы еще и с бесами. Интересно, а что у них есть? Я вдруг подумал, что о мире, из которого пришла Элка, знаю только по рассказам отца и статьям в наших газетах.

— Я тут два вещмешка нашла, — деловито сказала Элка. — Запасливый в этом доме человек жил. Так я продукты собрала. Слушай, может, когда они улетят, мы еще в тот магазинчик заглянем?

— А ты куда собралась?

Она удивилась.

— Ну не будем же мы здесь до старости сидеть?

Сидеть в пустой деревне смысла не было. Но и с маршрутом я еще не определился. Элка-то, небось, уже вообразила себе, как мы добираемся до границ Сибирского Союза, ее там встречают как героиню, а дальше все, как в романах, — счастливый брак, поздравления друзей и все такое. Или наоборот — сдаст она меня там в местные органы. Там справочки наведут, выяснят, чем я раньше занимался, поблагодарят и с сожалением, да, да, с огромным сожалением отправят в трудовой лагерь перевоспитываться. Мне ни тот, ни другой вариант не нравился. Дали же ей указание меня ликвидировать? Следовательно, не такие они там добренькие, и вообще, интересы государства превыше всего. Пока я еще ничего не решил, планы наметил самые простые — добраться до Сталинграда, а там видно будет. Там можно было повернуть в сторону Москвы, говорят, заброшенная столица представляла собой грандиозное зрелище, поэтому мне все хотелось увидеть своими глазами. А там уже легче добраться до Прибалтики. Если получится туда добраться, считай, я уже в Европе. Я совсем не представлял, чем там буду заниматься, но у меня были знакомые, которые сейчас жили в Берлине, поэтому я полагал, что подходящее занятие на Западе все-таки найду. Сибирский Союз у меня доверия не вызывал, общественные системы меняются долго, а папашкиным рассказам я доверял, все знали, что в брехунах и балаболах он никогда не ходил.

К обеду медузы над деревней появляться перестали.

Возможно, это было временным явлением, но сидеть в деревне и ждать с моря погоды казалось глупым занятием. Мы затарились в магазине. Сели, выбирая по карте дальнейший маршрут, и двинулись дальше.

Погода была изумительная, трава зеленела, словно после дождя, и казалось, что нет впереди никакой опасности, это мы с Элкой на пикник собрались. Сейчас вот доберемся во-он до той рощи, постелем одеяло, разведем костер, пожарим на прутьях хлеб и колбасу, и все будет хорошо, так хорошо, как мы сами захотим.

Роща была маленькой, состоящей из нескольких деревьев, и показалась мне немного странной — словно ветром с ветвей всю листву сорвали.

Прежде чем мы до нее добрались, пришлось спуститься вслед за дорогой в балочку. На дне ее, встав передними колесами в ручей, замер большой военный грузовик, кузов которого был крыт тентом. В кабине никого не было, в кузове, впрочем, тоже. Я попробовал рукой капот, но не понял — солнцем его нагрело или двигатель недавно работал. У грузовика были номера гауляйтерства.

Судя по всему, машину бросили в спешке. Водитель даже ключи из замка зажигания не вытащил. Странным мне показалось, что мы не слышали звука мотора. И непонятно, как машина по дороге прошла, а в деревню не заезжала. Когда мы поднялись из балочки, странная роща оказалась неподалеку. Теперь было видно, что это не деревья, а странные конусные столбы, вкопанные в землю суженным концом вниз. Какой-то дурак покрасил их в розовый цвет. В розовый цвет…

— Элка, назад! — приказал я, еще не сообразив, что меня напугало.

Достать светоруб и облачиться в доспехи оказалось делом мгновения. Я сбросил с плеча вещевой мешок и только тогда сообразил, что именно заставило меня насторожиться. Не столбы это были, а свитые в жгуты медузы. И не в землю они своим нижним концом упирались, земля такой черной не бывает. Груда мертвых людей в черной униформе лежала на траве, а свернувшиеся в жгуты медузы жадно насыщались ими. Мною овладело бешенство, я вывел лезвие на максимальную мощность и трехметровую длину и ринулся на медуз. Уже потом я сообразил, что инстинктивно принял единственно верное решение: медузы насыщались и не сразу отреагировали на мое появление. Поднимись они в воздух… Но это я уже потом сообразил, а тогда я просто врубился в эту страшную рощу, разя светорубом направо и налево. Двух медуз я перерубил надвое, остальных крошил не целясь. Последняя медуза осознала опасность и начала разворачиваться, беспорядочно выбрасывая в стороны щупальца, но принять боевую форму я ей не дал. Врубился в нее, как голодная свинья в капусту на грядке. Клочья плоти летели в разные стороны, в мою сторону метнулось щупальце, но я успел его обрубить еще до того, как оно стало представлять опасность. Медуза успела развернуться наполовину, она истекала красной кровью, превращаясь под моими ударами в кучу бесформенных обрубков.