Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— А все ты! — привычно укорил товарища Русской. — Не мог уйти натощак. Буйволятинки ему захотелось! Вот нами теперь и закусят в полный рост! Говорил тебе, не надо козлами бросаться. За них и в Африке ответить можно.

— Не дрейфь, братан. Я в теме! — невразумительно сказал Жора и обратился к вождю: — Слышь, дружок чернорогий! Дай «Муромца» парочку глотков!

— Бери все! — великодушно сказал вождь и, отдав бутылку, принялся карабкаться на скалу. Не иначе он своим нюхом зверя почуял.

Хилькевич между тем, неловко выворачивая руку, опорожнил бутылку. По-скотски поступил, даже глотка товарищу по несчастью не оставил!

И тут на поляне появился Тама Гоча. Вид его впечатлял. Илья Константинович Русской не был специалистом по меловому или юрскому периодам, но американские фильмы смотрел, а потому без особого труда определил хищника. Покачиваясь на двух когтистых лапах и опираясь на мощный хвост, перед ними стоял самый настоящий тираннозавр — большой, кровожадный, пахнущий пометом и болотной сыростью.

На скалах, где в ожидании бойни замерли аборигены, стояла мертвая тишина…

Зверь взревел. Пасть у него была похожа на ковш шагающего экскаватора, места в ней хватило бы не только Русскому с Хилькевичем, но и половине племени вануси, вздумай эта половина присоединиться к жертвам. Клыки тоже впечатляли — такие на грудь в качестве сувенира не повесишь, пришлось бы с собой на тележке таскать. Илья Константинович прикрыл глаза. Когда не видишь, как тобой закусывают, как-то спокойнее.

И тут он услышал Жору.

В сравнении с голосом Жоры Хилькевича динозавр явно проигрывал. Тускло смотрелся его рев, ну совсем не впечатлял!

Жора начал с характеристики хищника. Сравнение со знаменитым объектом отпущения было самым безобидным и наиболее цензурным. Постепенно Жора перешел на родственников хищника по материнской линии. Динозавр замолк, вслушиваясь в слова человека. Кажется, он даже не подозревал, что его предки и родственники были способны на извращения, о которых поведал ему Жора. Бугристая треугольная голова динозавра склонилась ниже, пасть открылась, желтые глаза с вертикальным зрачком округлились и потемнели.

Жора углублял характеристики. Он уже дошел до прабабки динозавра, поведение которой охарактеризовал как разнузданное и бессовестное. А что еще можно сказать о самке, которая с мамонтами спала?

Динозавру это не понравилось, и зверь недовольно заворчал.

Но тут его рев перекрыл крик Жоры, достигший подлинных высот. Вернувшись к самому хищнику, Хилькевич заклеймил его как людоеда, обвинил в противоестественных сношениях с вождем племени вануси и, не переводя дыхания, принялся грозить хищнику карами, если только он попробует хоть зубом коснуться кого-то из них. Он угрожал ОМОНом, обещал пригласить на разборку воров в законе, потом вспомнил, что является американским гражданином, за которым стоит вся мощь американских военно-морских и военно-воздушных сил.

В довершение Жора ухитрился освободить одну руку, метнул в тираннозавра пустую бутылку и принялся хлестать по удивленной морде зверя оторванной от столба лианой.

Негры на скале удивленно переговаривались — на их памяти никто из покойных соплеменников, приносившихся Тама Гоче в жертву, не разговаривал с хищником так нагло и беспардонно.

Тираннозавр неловко переминался на мощных лапах, пытаясь увернуться от ударов.

Может, он что-то знал об ОМОНе, может, ему не понравилась перспектива встречи с ворами в законе или он уже имел дело с американскими военными и воспоминания об этой встрече остались не самые приятные, только хищник вдруг повернулся, взметнул хвостом фонтан щебня и песка и одним прыжком исчез среди скал, словно его и не было.

Окрестности поляны потряс восторженный рев племени вануси.

Освобождали их из лианового плена как настоящих богов. Видимо, за богов их и принимали, потому что когда Жора взялся за вождя племени, никто ему особо не мешал, некоторые — видимо местные кандидаты в предыдущие жертвы — даже помочь пытались. Посланные на разведку охотники вернулись и доложили, что хищник покинул земли вануси и, бросившись в воды озера Виктория, отправился на противоположную сторону. Вождю было все равно. Ему даже праздника не хотелось. Он вообще ничего не хотел, у него голова после встречи с кулаками белого бога болела, а как вождю жить с больной головой — он ведь за все племя думать должен!

— Спас ты нас тогда, Жора, — сказал Илья Константинович, прислушиваясь к разнузданному празднику, гремящему за стенами хижины. — Как тебе все это в голову пришло — про ментов из ОМОНа, про американцев… Я бы в жизни не додумался. Так бы и схавал меня этот динозавр под тихие причитания! Нет, ты скажи, как до этого додумался?

Жора ловко откупорил бутылку виски и сноровисто разлил ее содержимое по стаканам.

— Понимаешь, — поднял он свой стакан. — Я как этот рев услышал, так сразу в себя пришел. Ну, обычная разборка, ну, стрелку мне забили. Как в Мурманске. А на стрелке кто выигрывает? На стрелке всегда в выигрыше тот, кто сумеет максимально басы поднять. Я их и поднял.

Он выпил, выжидающе глянул на Русского и недоуменно пожал плечами.

— Одно скажу, Константиныч, — заметил он, укладываясь на постель из своих пальмовых листьев. — Засиделись мы в Африке. Пора на крыло! Братан, я на послезавтра «Сессну» заказал.

Я вам так скажу: если захочешь откуда-то выбраться, обязательно возникнут препятствия. Выбираясь из долгов, обязательно впутываешься в мошенничество или еще большие долги. Пытаясь избавиться от несчастной любви, чаще всего приходишь к ненависти. Если попробуешь избавиться от сумы, можешь попасть в тюрьму. А если хочешь покинуть опостылевший край, обязательно попадешь туда, где будет еще хуже. Если только не эмигрируешь в Израиль, а приземляешься на Брайтон-Бич.

Самолет безвозвратно затонул. Виной ли тому была техническая неисправность или же неведомые киллеры все-таки добрались до Русского своими длинными загребущими руками, но факт остается фактом — блеснув крыльями, самолет скрылся в зеленой морской пучине. Случилось все рядом с островом.

Остров был обычным. Необитаемым.

Сами понимаете, два десятка пальм, родничок в редком кустарничке. И песок. Чего-чего, а песка на острове хватало. Но особо погулять было негде — шестьсот шагов в ширину и семьсот в длину. Это сам Илья Константинович Русской со скуки посчитал. А чего еще делать на необитаемом острове?

Жора Хилькевич лениво наблюдал за передвижениями товарища, привалившись спиной к пальме. Дар предвидения у него был или еще что-то подобное, только накануне кораблекрушения Жора надел серую футболку с надписью «Пятница, 13». Сейчас надпись эта смотрелась на редкость актуально. Во-первых, кораблекрушение и в самом деле случилось тринадцатого числа, пришедшегося на пятницу, а во-вторых, пухлостью и толстогубостью Хилькевич сам напоминал второстепенного героя романа Даниэля Дефо.