Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Спалось хорошо. И тому и другому снился один и тот же сон: на костре жарилось мясо. Большие куски. Оно скворчало, истекало соком, обретало коричневую корочку, оно испускало аромат, от которого хотелось проснуться.

Жора проснулся первым.

На берегу слышались странные шаркающие звуки, словно там бродил отряд слепцов, на ощупь отыскивая дорогу.

— Константиныч! — потряс Жора плечо товарища. — Константиныч, проснись!

— Крабы, — едва продрав глаза, уверенно определил Русской. — Они, подлые, всегда по ночам на берег вылезают. Пошли, Жора, торопиться надо, чтобы запастись на завтра.

Вы когда-нибудь пробовали ловить крабов при горящем пальмовом листе? И не пробуйте. Одной рукой надо хватать колючее нахальное существо, которое норовит тебя больно ущипнуть, другой — держать этот самый пальмовый лист и смотреть надо обязательно на огонь, чтобы не обжечь себе пальцы. Вскоре у тебя перед глазами начинают мелькать огненные круги, а через некоторое время ты обнаруживаешь, что пальцы твои изрезаны и все-таки обожжены, а крабы разбежались.

— Прямо хоть молись, чтобы манна с неба просыпалась, — затосковал Жора.

— Думаешь, поможет? — Илья Константинович с тоской смотрел на заросли у родника. Оттуда на них с Жорой глядело сразу восемь глаз. Маленьких и злых.

— Моисею ведь помогло, — сказал Жора.

— Так он верил, — Илья Константинович лег на шуршащие пальмовые листы и посмотрел вверх. Смешливая луна ныряла в пену облаков. Звезд почти не было видно. С беспокойными тоскливыми мыслями Илья Константинович засыпал долго, но все-таки уснул.

Вполне вероятно, что ночью Жора молился долго и истово — утром пошел дождь. Дождь пошел не простой, вместе с дождем с небес падали мелкие серебристые рыбешки, похожие на речных уклеек, только зубастых.

— Живем! Константиныч! — Жора не терял времени зря, он собирал рыбешек и сносил их к месту ночлега. — Нажарим, наварим, насушим, в конце концов. У меня такое в начале девяностых было, вышел из дома, а весь участок в рыбе, представляешь? Все шесть соток! Вобла сушеная оказалась! Ты прикинь, где Мурманск и где вобла водится. С полтонны набрал, полгода пиво с воблой пили.

— Что, такой же дождик пролил? — покачал головой Русской. — С вяленой рыбой?

— Да нет, — Жора любовно оглядел груду рыбок. — Потом оказалось, что грузовой самолет над нашими дачами катастрофу потерпел. А мешки в воздухе порвались. Но все равно приятно было.

Утро было восхитительным.

— Нам бы козу завести, — мечтательно сказал Жора, скрестив руки на животе. — Говорят, козье молоко полезное, оно даже от некоторых форм рака помогает.

— Нам бы отсюда выбраться, — уныло отозвался Илья Константинович. — Сижу здесь мишенью в тире.

— Я все-таки кокос попробую вскрыть, — Жора поднялся. От груды кокосовых орехов послышалась его виртуозная брань.

— Ты чего? — лениво спросил Русской.

— Да орехи пустые, — Жора вернулся к постели с волосатым коричневым орехом. — Один только вроде полный.

Он потряс орех у уха.

Из дырки в орехе высунулась клешня и бесцеремонно ухватила Жору за ухо. Так родитель в воспитательных целях примеряется к отпрыску, нарушившему его послеобеденный отдых. Жора вскрикнул и отбросил орех. На его правом ухе диковинной клипсой болтался краб, не менее волосатый, чем кокосовый орех. Впрочем, болтался он недолго. Отпустив ухо противника, краб упал на песок, некоторое время лежал неподвижно, потом степенно заковылял к воде. Один его глаз на длинном стебельке следил за Жорой, второй косил, стараясь одновременно не выпустить из поля зрения Русского и дорогу к океану.

— Вот козел, — беззлобно сказал Жора. — Чуть ухо не отстриг!

Русской хотел заметить товарищу, что за козла можно и на необитаемом острове ответить, но ему было лень. И как оказалось, напрасно он промолчал.

К вечеру оказалось, что развешанная на пальме рыба исчезла. После недолгих поисков, товарищи по несчастью обнаружили часть рыбы, повисшей в паутине желтобрюхого паука, отчего она стала напоминать рыболовецкую сеть.

— Нет, — сказал Жора. — С этим гадом пора кончать, он нас по миру пустит.

И он принялся собирать камни, которых на острове хватало.

Однако все попытки покончить с нежданным соперником оказались неудачными. То ли меткость робинзонам изменила, то ли паук оказался слишком шустрым, но Жора и Илья Константинович перекидали все камни, а в паука ни разу не попали. Ближе подходить они не рисковали, потому что паук шипел и плевался паутиной. Украденную рыбу он считал своей законной добычей.

— Чтоб ты лопнул, — с досадой сказал Жора.

Ужин получился совсем скромным — по две рыбешки на брата, а запить их пришлось родниковой водой. Ночью Жора бредил — ему снилось, что он в Грузии и руководит обильным застольем. Илья Константинович устал подливать ему в пустой кокос родниковую воду. К утру Жора вместе с воображаемыми грузинами отправился любоваться горными вершинами, а Русской забылся тяжелым предутренним сном.

Разбудил его опять же неугомонный мурманчанин.

— Отстань, — с досадой сказал Илья Константинович.

Ему снилось, что он сидит в ресторане «Японская кухня», и не хотелось отвлекаться на пустяки. Какие могут быть разговоры, когда принесли суши?

— Проснись, Константиныч, — настойчиво тормошил его Жора. — Обложили нас!

Илья Константинович с досадой открыл глаза.

Впрочем, пришел он в себя быстро. И было отчего. Кустарник и пальмы оплетала паутина, отчего в предутренних сумерках все казалось седым и размывчатым.

— Что такое? — Илья Константинович растерянно сел.

— Ты смотри, смотри, — жарко дышал Жора. — Он уже полберега в эту ерунду оплел!

— Кто? — Илья Константинович проснулся окончательно.

Когда тебе грозит неведомая опасность, тут, сами понимаете, становится не до сна.

— Да паук этот! — чуть визгливо крикнул Жора.

И пальмы, и кустарник были густо оплетены паутиной, словно желтобрюхий обитатель их захотел отделиться от незваных пришельцев, которые накануне безуспешно кидали в него камнями.

— Я же говорил, Жора, — Русской встал и принялся внимательно разглядывать забор из паутины. — Ну, сам понимаешь, за козла…

Родник остался за паутиной. Пальмы остались за паутиной. Похоже, за паутиной осталась и возможность выжить на этом треклятом острове.

— Чего это он? — тихо сказал Жора, словно боялся, что их подслушают. — Обиделся, что ли?

— Или добычу почуял, — так же тихо ответил Русской. — Обиды — это у нас с тобой, Жорочка, а у него — инстинкт. Говорил тебе — не буди лихо!

— Да ты же сам его вчера прибить хотел, — Жора тихо выругался. — Ты смотри, что он, подлюга, делает!

Паук за ночь словно подрос — теперь он напоминал не дыню, а арбуз. Наверное, рыбы обожрался. Впрочем, резвости от этого у него не убавилось. Казалось, что паук задался целью оплести паутиной весь остров.