Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

В том, что перед ними и в самом деле Иванкин, Земляков ни мгновения не сомневался. Он и фотографии брал тогда у вдовы, поэтому личность покойного представлял хорошо. В конечном счете опознание покойного вдовой проводил тоже он. Милена просто записывала все, что вдова и судмедэксперт говорили. Ну и юридические выводы самого Землякова записала. С его, само собой разумеется, слов. И получалось, что Земляков следователя прокуратуры Милену Ружич крепко подставил, так подставил, что отныне она в его сторону даже не посмотрит, а уж о прогулках ночных по песчаному берегу Белой Прянки и говорить не приходилось! Было от чего загрустить участковому Землякову! Мешок с п…приятными неожиданностями развязался неожиданно. Теперь о прекращении уголовного дела и думать не стоило. И прежде всего потому, что непонятно, кто же тогда в лаборатории погиб и откуда этот чертов Иванкин взялся на улице Калиганова в обнаженном, мягко говоря, виде. Можно было надеяться лишь на то, что Земляков все-таки обознался и настоящий Иванкин тихо-мирно лежит на кладбище, а мертвое тело, лежащее перед ними, никакой не Иванкин, а, так сказать, труп, требующий своего опознания.

Совещание у прокурора было бурным.

— А я откуда знала? — визгливым голосом вопрошала Милена, стараясь не смотреть на Землякова. — Как он мне тогда подсказал, так я и сделала!

— Милена Ратмировна, — мягко, но с достаточным нажимом в голосе сказал прокурор. — Ведь вы следователь, негоже вам было на поводу у какого-то участкового идти! Я понимаю, опыта недостаточно, но это еще не значит, что вы должны воспринимать всякие безграмотные советы!

Как и следовало ожидать, вдова Иванкина и в этот раз категорично опознала своего мужа. На этот раз ей даже легче было, покойный оказался, так сказать, в хорошем состоянии, пригодном для полноценного визуального опознания.

— Сережа это, — сказала Клавдия Михайловна. — Чего мне его разглядывать, двадцать лет прожили, как один день. Только что же это получается, опять мне его хоронить?

— Клава, не мелочись, — горячо, даже излишне горячо посоветовал вдове ее старый знакомый, можно сказать, друг семьи Возген Гексенович Варданян. — Возген гордый человек. Он, если понадобится, полрайона похоронить может, он, если так нужно будет, всем начальникам памятники поставит! — Гортанно добавив что-то резкое по-армянски, отправился договариваться насчет повторного захоронения инженера Иванкина, но уже без поминального стола. Последние полмесяца он уже жил на правах хозяина в квартире Иванкина, поэтому решения приходилось принимать ему. Вдова последовала за ним, гордо блеснув новенькими золотыми сережками, в которых поблескивал пусть, быть может, искусственные, но бриллианты.

А результаты осмотра второго тела покойного Иванкина вынесли на обсуждение в прокуратуру. Приезжал прокурор-криминалист из области, а любому хорошо известно, что от таких визитов ничего хорошего ждать не приходится. Когда приезжает областное начальство, начинаются разборы полетов, а виноватый в этих случаях всегда определен заранее, даже наддать не приходится, кого козлом отпущения назначат.

— Вы погодите, — сказал подполковник Кружилин, несколько уязвленный тем, что советы его подчиненного так запросто признали безграмотными. — Вдова первый труп опознала?

— Она его и не смотрела! — сказал прокурор. — Все вон… — он махнул рукой в сторону понуро сидящего Землякова, — ваш орел все организовал!

— Нет, погодите! — подполковник сам был большим начальником, а потому отдавать инициативу в чужие руки не хотел. — Кольцо с трогательной надписью было?

— Это еще как посмотреть, — сказал прокурор. — Не знаю, можно ли считать надпись «Милому козлику от жены» трогательной. Может, она ему по ночам и в самом деле линейкой рога замеряла. Вместе с торгашом этим… Варданяном!

— Но ведь сошлось? С такой надписью кольцо у трупа на руке было? — продолжал развивать наступление подполковник. Вот такие люди высотки и города в войну брали!

Земляков, ободренный поддержкой начальства, поднял глаза и столкнулся взглядом с Миленой Ружич. Та неожиданно покраснела, закусила полную нижнюю губу и отвела взгляд в сторону. «Э-э, — с неожиданным озарением подумал Земляков. — А ведь она в доме отдыха не повышением своей профессиональной подготовки занималась. Хотя, с другой стороны, это как посмотреть!» Первый раз он подумал о Милене подобным образом. Повод дала.

— Потом переломы эти на правой ноге, — загибал пальцы Кружилин. — Это как? Коронки на коренных зубах в верхней челюсти с правой стороны. Наконец соответствие трупа исчезнувшему в то же время Иванкину по росту, весу, комплекции. Это не факты?

— Витя, остановись, — ласково и устало посоветовал прокурор. — Не может быть у одного человека два трупа. И если мы вчера нашли Иванкина, то в лаборатории уж точно был не он.

С подобным утверждением спорить было трудно. Кружилин растерянно умолк.

— Эксгумацию надо сделать, — сказал Земляков. — И генетическую экспертизу провести.

— Молчи, — раздраженно сказал прокурор и, не удержавшись, добавил: — Генетик! Ты знаешь, сколько она стоит, такая экспертиза? Да она на полбюджета районного потянет! А кто платить будет? Пушкин?

— Агудяев заплатит, — оживился подполковник.

— У него и своих долгов хватает, — отрезал прокурор. — А мысль, конечно, верная. Все равно вдова подзахоронение проводить будет. Вот и посмотрите, первое тело на месте или как. — Подумал и добавил: — Образцы на ДНК тоже возьмите. Чувствую я, все наши беды с этим делом только начинаются. В мистику я не верю, значит, в первый раз в этой стекляшке не Иванкин был.

— А кто? — подергал себя за усы подполковник Кружилин.

— Подопытный кролик, — отрезал прокурор. — Угробил кого-то этот Иванкин в порядке эксперимента, а сам в бега подался. Ну и бегал — до вчерашнего дня.

— Эксперт ничего криминального при вскрытии не обнаружил, — звонко сказала Милена Ружич.

— Значит, совесть замучила! — отрубил прокурор.

— Да кого он мог вместо себя подставить? — продолжал сомневаться подполковник. — Заявлений об исчезновении людей не было.

— А сейчас бомжей хватает, — объяснил прокурор. — Их и не ищет никто. Некому их искать.

— А чего ж тогда Иванкин в бега подался? — подал голос Земляков.

Прокурор сочувственно, почти по-отечески оглядел участкового.

— А вот будет тебе жена колечки с такими трогательными надписями дарить, — сказал он, — Ты, может, не только в бега подашься, на преступление пойдешь.

И повернулся к густо краснеющей подчиненной.

— А ты, Милена, постановление накидай, с похоронными работниками договорись и вместе с этим, — показал рукой на бледного Землякова, которому шутка прокурора показалась совсем не смешной, — завтра, на кладбище, собственные ошибки исправлять!