Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

К утру Ибрас устал и, поразмыслив, решил, что лучший отдых это разврат. А потому, достав из вместительной сумки новую бутылку, он бесцеремонно разбудил недовольную и оттого сварливую грешницу и принялся отдыхать.

Было уже довольно светло, за окном оживленно чирикала мелкая птичья сволочь, обсуждая, чем займется предстоящим днем. Время от времени где-то неподалеку, сбивая Ибраса с ритма, каркала ворона. Честно говоря, первое утро во Внешнем мире не очень-то и отличалось от жизни в Аду. Разве что немного прохладней было. И грешница была живой.

Утром выяснилось, что грешница была относительно живой. Суккубкой она оказалась. Надо же — в первый день и на суккубку наткнулся!

— Я так и знала. Вчера только сослепу не разглядела, — сухо сказала грешница, поворачиваясь к демону круглой мягкой спиной. — Давно из дома?

— Недавно, — мрачно сказал Ибрас, уже все понимая.

— Опять без завтрака осталась, — вздохнула та, надевая очки и протягивая руку к свежей газете «СПИД-инфо». — Я ведь на тебя серьезно нацелилась, мысли у меня были… — она печально махнула рукой и пожаловалась: — Не везет!

Знаем мы твой завтрак! Высосать нацелилась. А вот нет у демона крови! По крайней мере, такой, которая тебе для пропитания нужна. Ишь, паучиха выискалась — сначала плоть потешила, а потом похарчиться захотела. И приемы простые — эти суккубки страсть внушат такую, что через месяц от изнурения сил помрешь. Но не повезло ей, не повезло.

— Я у тебя поживу немного, — сказал Ибрас.

Незачем ей знать, что демон из Ада изгнан. Суккубы народ сволочной, никто не знает, какие мысли она вынашивает. Нет, то есть все знают, чего суккубы и инкубы хотят, тайны тут никакой нет, одни стыдные желания они в своей душе вынашивают. Но ведь еще очень важно знать, каким путем они своего вожделения пытаются достичь. А для Ибраса вся философия суккубов и инкубов была тайной за семью печатями. Не интересовался он этим в Академии повышения квалификации демонов.

— Поживи, — неопределенно сказала суккубка, но радости на ее лице не отразилось, скорее, опасения, как у каждого, в чей привычный распорядок жизни неожиданно входит что-то чужое и хлопотное.

— Вчера ты вроде покрепче был, — сказала суккубка. — И моложе.

Понятное дело — вчера она видела Ибраса в подлинном обличье, а поутру он предстал перед ней в личине. В личине этой Ибрас сам себе не нравился, так что же? С рыла воды не пить.

Следовало хорошенько подумать, чем заняться во Внешнем мире. Ведь Ибрас лишенцем стал, ему магические возможности, как ссыльному, не полагались. Ну разве по мелочи — порчу, скажем, навести, речами зачаровать. Мефистофелю было легче, у него возможности имелись. И какие возможности! А у Ибраса? Конечно, он мог сколотить небольшой капиталец, построить себе где-нибудь на острове замок и заняться там злодейскими делами вроде совращения невинных и мучений безгрешных. Но сколько этим можно заниматься — десяток лет, ну два десятка, а потом ведь надоест, надоест! А главное — с волками жить, значит, надо и выть по-волчьи. И церковь против себя не восстановить. От нее всегда одни неприятности, какому бы богу в ней ни поклонялись. Опомниться не успеешь, как тебя начнут изгонять. А куда бежать? Домой нельзя, пока тебя там не простили, а политического убежища просить, такого за все время существования Ада не случалось. То есть в Ад, было дело, случалось, и просили принять, но чтобы нечистая сила принципами поступилась, такого никогда не было.

Суккубка с Ибрасом смирилась быстро. С утра она отсыпалась, а вечером выходила на свой промысел. Работка у нее была не пыльная, да к тому же еще и с различного рода удовольствиями связана. Опытной сук-кубке много времени не потребуется, чтобы отсосать у земного развратника его жизненную энергию. Смотришь, еще вчера мужик соком истекал, в самой силе был, как говорится, мужчина в самом расцвете сил. А уже утром у него и морда отечная, и физическое бессилие наблюдается, и нервным он становится — при каждом шорохе вздрагивать начинает, и в углах ему голые красотки мерещатся. Посмотришь на такого и сразу понимаешь — первый кандидат и, разумеется, не в Рай. Звали суккубку Ларисой, у нее были пустые глаза, толстые губы, а волосы она меняла каждый день, поэтому Ибрас даже затруднялся сказать, какого они цвета. В шкафу у нее была целая полка со скальпами.

В дом суккубка никого больше не приводила. Питалась на стороне.

От нее Ибрас узнал, что занесло его в провинциальный город Царицын. Впрочем, город этот насчитывал миллион жителей и являлся областным центром, поэтому возможностей для того, чтобы пакостить роду человеческому, в нем хватало. Правда, из дома Ибрас пока выходил редко. Лежа в халате суккубки на огромной кровати, Ибрас смотрел телевизор. Пока то, что он видел на экране, его радовало. В России царили вакханалия и порок. Слушая дикторов радио и телевидения, Ибрас ощущал себя дома, а уж когда начинались фильмы!..

«Ночь живых мертвецов» он смотрел дважды. Острый глаз Ибраса замечал, конечно, мелкие несообразности, но в целом фильм был весьма и весьма неплохой. Да и другие фильмы о нечистой силе могли впечатлить кого угодно. Жаль лишь, что снимавшие фильмы люди отчего-то постоянно пытались показать борьбу Добра со Злом. Даже если очередной обитатель Преисподней выглядел достойно, в конце фильма его обычно уничтожали каким-то экзотическим способом. Ибрас не мог понять, зачем это делается, но потом случайно наткнулся на одном из каналов на трансляцию церковной службы и едва успел выключить телевизор, чтобы не получить ожогов. Понятное дело, если церковь проникла на экраны телевизора, значит, влияние ее в этом мире было достаточно высоким. А это в свою очередь объясняло, почему продюсеры и кинорежиссеры в своих фильмах боролись с нечистой силой, не щадя рук и времени, — попов боялись!

Зато их не боялись многие другие, что выступали по телевизору. Особенно политики. И это внушало определенные надежды, что Ибрасу в этом мире свое место достанется.

Но вскоре и эта игрушка наскучила Ибрасу. Сколько можно валяться на кровати и смотреть на мир со стороны? Пора было выходить в свет!

Это только в операх и драматических пьесах демон гордо выходит на сцену, оглядывая зрителей и актеров похотливо и внимательно — кто будет его очередной жертвой? Это только в произведениях романтиков он страшен и всемогущ. В жизни такое происходит значительно прозаичнее. Все зависит от того, кто и каким образом тебя вызывает. Чаще всего вызванный демон оказывается в пентаграмме, а то и в пустой бутылке. Творить злые чудеса в такой обстановке — все равно что пытаться переплыть Ла-Манш или Дарданеллы со связанными лапами. Нет, попытаться, конечно, можно, только вряд ли из этого получится что-нибудь путное. Но это при вызове. Самостоятельно бесы и демоны входят во Внешний мир осторожно — присматриваясь и принюхиваясь. Одно дело, когда серой вокруг пахнет, а не дай тьма — ладаном?