Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

— И что, он так и продолжает двигаться? — спросил Дворников, разглядывая пень в бинокль, который он после боя взял у убитого немецкого танкиста.

— Пока стоит, — сказал младший лейтенант, явно удивленный тем, что над ним не смеются.

— Ну, пусть стоит, — сказал Дворников. — У нас и без него загадок хватает. Ты на этих замерзших, про которых в донесении сообщал, сам выезжал?

— А кто же еще? — с некоторой обидой сказал Маслюков. — Лично осматривал.

— На телах были следы борьбы, царапины какие-нибудь непонятного происхождения? — продолжал расспросы Дворников. — Может, тебя что-нибудь удивило, но ты об этом указывать не стал? Ты не стесняйся, говори все, что думаешь. Бывает, маленькая деталька, а открывает глаза на многое.

— Вроде бы ничего, — сказал младший лейтенант, подумав. — Лица у всех спокойные были. Словно мужики на прогулку вышли, жарко им стало, вот они и решили от лишней одежды избавиться. Знаете, мне кажется, что таких случаев было больше, только не все командиры хотят сор из избы выносить. У Гунько в саперном батальоне похожий случай имел место, так ведь нет, клянется и божится, глаза удивленные делает. Честно говоря, у меня на этот счет даже соображений нет. Вернее, есть, но они к войне никакого отношения не имеют. Тут у нас один финн служит, Виолайнен его фамилия, так он говорит, до войны тоже такое случалось.

— А этот твой финн не объясняет, как это происходит? — поинтересовался капитан Скиба. — Может, мы головы ломаем, а на самом деле все абсолютно просто, и уже готовое объяснение имеется безо всякой мистики и чертовщины?

— Ничего он не объясняет, — с жаром сказал младший лейтенант. — Я вам так скажу, ребята, ничего хорошего в этих болотах нет. Здесь люди с ума сходят. У нас на прошлой неделе разведка людоеда приволокла. Еще с зимнего наступления прятался, выжил только потому, что такими же окруженцами харчился. У него, говорят, там настоящая коптильня была. Глянешь на него — чистый зверь, даже по-человечески с трудом разговаривал.

— И что с ним сделали? — спросил я, уже холодея от угаданного ответа. Совсем недавно мы тоже выходили из окружения. Разного насмотрелись за время своих странствий, голодали неделями, одними мерзлыми ягодами держались, но ведь не скурвились, не опустились!

Маслюков мою догадку подтвердил.

— Стрельнули его у штаба, — сказал он. — А чего с ним делать? Порченый человек, раз попробовал человечинки, уже не отвадишь.

— Ладно, — сказал капитан Скиба. — Хватит страшных сказок. Вернемся к нашим баранам. Значит, никаких следов насилия на телах при осмотре не обнаружили?

— Точно, — подтвердил младший лейтенант. — Я еще так скажу, на сумасшедших они тоже похожи не были. И вид у них был спокойный, умиротворенный такой. Товарищ капитан! Можно спросить? Мы так и будем безвылазно сидеть в этих болотах?

— Погоним немца, — уверенно сказал Скиба, — с марта у нас новый командующий. Человек опытный, в боях под Москвой отличился. Андрей Андреевич знает, как немцу морду в кровавую юшку бить!

В марте месяце Сталин принял решение поставить на 2-ю Ударную армию одного их наиболее способных своих военачальников, генерал-лейтенанта Андрея Андреевича Власова. Власов окончил церковноприходскую школу, затем был красноармейцем, а позднее стал кадровым офицером и сделал карьеру в РККА. В конце тридцатых годов Власов был военным советником у Чан Кайши, в сентябре 1941 года он командовал под Киевом 37-й армией, а в октябре 1941 года, будучи командующим 20-й армией, участвовал в разгром немцев под Москвой. В боях под столицей он приобрел известность, благодаря тому, что пустил против застрявших в снегу немцев своих пехотинцев на санях, буксируемых танками.

Капитан Скиба несколько раз видел этого почти двухметрового роста человека с грубыми чертами лица, в очках и говорящего басом. Скибе он показался педантичным и нахрапистым, в отношении подчиненных генерал-лейтенант был деспотичен и жесток. Наверное, таким и должен быть командир, нацеленный на победу, но Скибе Власов не понравился. Кроме того, ходили слухи, что брат Власова в свое время был расстрелян ЧК, а родители раскулачены. Следовательно, за командующим следовало осуществлять негласный надзор, а это всегда сложно исполнить, особенно в условиях действующей армии. Первые шаги нового командующего обнадеживали. К тому же началась распутица. Наступил период бездорожья, которого так боялись немцы. Появилась надежда. На Онеге и Ладоге еще стоял лед, но распутица уже тронула торфяные болота. Фронт пытался развить наступление, не имея резервов.

— Оставим заботы о немцах начальству, — сказал капитан Скиба. — Твои соображения, Сергей?

После страшной смерти Вали-танкистки Дворников замкнулся в себе. Перестал рассказывать забавные истории из жизни инженеров и конструкторов «Остехбюро», рассуждать о женщинах, хотя и видел-то он Валентину два или три раза, а разговаривал с ней и того меньше. Видно, запала ему лихая девушка в душу.

— Все-таки, думаю, это связано с человеческой психикой, — сказал Дворников. — Внешних причин к тому явно не просматривается.

— Ой ли? — усомнился капитан. — Несколько однотипных случаев на протяженном пространстве, одинаковое поведение жертв, и вы не видите внешнего вмешательства?

— Я не вижу факторов, которые на это бы указывали, — упрямо сказал Дворников.

— А ты, Аркадий, как считаешь? — повернулся капитан ко мне.

Меня смущало многое. Например, почему Поляков прошел по гати несколько километров и при этом беспорядочно раздевался, а одежда всех остальных была снята в одном месте и аккуратно сложена рядом с покойниками? Почему Поляков несколько часов отлеживался в кустарнике? От кого он прятался? Чего или кого боялся? Это ведь не так просто в холодные апрельские дни голым просидеть в кустах несколько часов! И куда делось его табельное оружие? Впрочем, вот это было не так уж и важно. Поляков мог запросто забросить оружие в болото, как это он проделал со своими сапогами, причем первый сапог он зашвырнул в яму около деревни. А второй сапог он нес еще два километра! Зачем Литарев набивал себе рот грязью? И вообще, какого черта они все раздевались догола?

— Ну, Аркаша, — грустно сказал капитан. — Вопросов и я могу накидать. Например, тебе не интересно, почему портянки в двух случаях были оставлены позднее исподнего? Для чего покойники тащили их за собой?

— Мне-то интересно, — вздохнул я, — только боюсь, что на такие вопросы мы никогда не получим ответа. Но если говорить по существу, могло иметь место пищевое отравление. Грибами, например. Я тут с военврачем разговаривал. От некоторых грибов иной раз такие галлюцинации бывают! Запросто могло привидеться, что ты на Черном море в профсоюзном санатории отдыхаешь.