Андрей Столяров - Темные небеса

Причем не ему одному.

И как выяснилось несколько позже, я тут был совершенно прав.

Мне неизвестно, какие процессы происходили тогда во властных верхах — на совещаниях Совбеза ООН, на коллегиях руководства ДЕКОНа, куда включены были представители великих держав. Думаю, соответствующие документы и протоколы будут рассекречены этак лет через тридцать, когда это уже никого не будет интересовать. Тут даже Лавенков ничего толком не знал, не такой у него был статус, чтобы попасть в святая святых; при всем нюхе своем он был вынужден, как и мы, довольствоваться лишь слабеньким эхом, долетающим иногда с горних вершин. Все же кое-что понять было можно. Шла великая битва за шкуру медведя, которого (заметим в скобках) еще только предстояло убить. И результатом ее, политическим компромиссом, достигнутым не без взаимных потерь, явилась так называемая «Декларация о Контакте», утвержденная в срочном порядке Генеральной Ассамблеей ООН. Согласно ей все знания, которые могут быть получены от арконцев, все звездные технологии или даже просто намеки на них, отныне и навсегда считаются достоянием человечества: ни одна страна, ни одно юридическое или физическое лицо не имеет права использовать их без официального разрешения Объединенных Наций. Серьезный был документ. Видимо, страх, что кто-то оторвет себе больший, чем у других, кусок, в очередной раз сыграл позитивную роль. Группы экспертов потому и были сформированы из представителей разных стран, чтобы никакая из них не могла получить даже мизерного преимущества. Требования Гвинеи-Бисау, Украины, Соломоновых Островов и Литвы включить их граждан в состав экспертов ДЕКОНа были решительно отклонены.

Компромисс, впрочем, успокоил не всех. Юсеф, например, сразу сказал, что при всей внешней демократичности Декларации она дает очевидные преимущества западным странам. Ведь освоить звездные инновации смогут лишь те, кто имеет развитый технологический базис, то есть прежде всего — Европа и США. Они, несомненно, сделают колоссальный рывок вперед: разницу между ними и странами Третьего мира последние уже никогда не смогут преодолеть. Неравенство, существующее сейчас, будет навеки закреплено. Мы вступим в эпоху, разделенную на рабов и господ.

— Ну и что ты тогда предлагаешь? — спросил Чак.

А Юсеф пожал плечами:

— Лучшее, что мы можем сделать сейчас, — это прервать Контакт. Мы к нему ни этически, ни психологически, ни технологически не готовы…

— Н-да… — подвел итог Чак.

Декларация тем не менее была принята, и ее проекция на реальность начала обретать структурные формы. Было установлено, что каждый раунд переговоров будет проводить отдельная группа экспертов и чередование групп будет происходить механически — по порядковым номерам. Еще одна группа экспертов будет присутствовать в качестве наблюдателей, но — нейтрально, не имея права вмешиваться в переговорный процесс. Базовым языком протоколов станет английский, но те эксперты, для которых речь Виллема прозвучит на родных языках, в случае смысловых расхождений обязаны будут вносить примечания в текст. Окончательную редакцию будет делать группа лингвистов, но вычитывать документ и опять-таки, если нужно, вносить примечания обязаны все эксперты.

В общем, заскрипела тяжеловесная канцелярская машинерия. Забором выросли циркуляры, узенькими тропами легли меж них чиновничьи рекомендации и предписания. Мы начали тонуть в необозримом море бумаг. На работу с черновым протоколом у меня, например, уходило восемь часов, а окончательная редакция вместе со всеми примечаниями, дополнениями и рекомендациями представляла собой фолиант объемом в сто двадцать — сто пятьдесят машинописных страниц. И такой фолиант появлялся у меня на столе каждый день. Труд совершенно немыслимый. Результат, несмотря на опасения Юсефа, все-таки превращался в бесконечный процесс. В конце концов я просто перестал это читать.

Да и особого смысла в том не было. В первый же день возобновившихся переговоров, то есть когда «психогенетическая селекция» была наконец завершена, а, между прочим, заняло это около трех недель, мы получили от арконцев такой удар, который вбил нас по самую шляпку, как гвоздь.

Я имею в виду знаменитые «Арконские принципы», которые сразу же огласил Виллем.

Суть их была чрезвычайно проста.

Во-первых, арконская цивилизация не будет передавать Земле никаких технологий — ни биологических, ни социальных, ни производственных — вообще ничего. И даже обсуждения этих вопросов производиться не будет. А во-вторых, арконская цивилизация также не будет передавать Земле никаких сведений о себе — ни о своей культуре, ни о социальном устройстве, ни о бытовых (межличностных) отношениях, то есть и в этой области — полный абзац.

Вот это был удар так удар.

Гвоздь был вбит так, что шляпку его было даже не подцепить.

Разумеется, представлено это было в самой корректной форме. Дескать, по мнению арконских исследователей, техносфера Земли является в настоящее время столь сложной и динамичной, она образует собой сейчас такой неустойчивый, подверженный влияниям конформат, что любые «перпендикулярные» технологии могут вызвать ее полный обвал. Арконцам, которые стараются предвидеть последствия, не хотелось бы стать причиной, спусковым крючком соответствующих катастроф. Так нам было объяснено. Но в действительности дело, по-видимому, обстояло значительно проще. Как сказал во время вечерней дискуссии лингвист Олле Крамер, вручить нам сейчас звездные технологии — это все равно что дать автомат Калашникова первобытному человеку: он тут же нажмет на спуск, перебьет половину племени и даже сам не поймет, как это произошло. Неужели вы думаете, что наши политики хоть чем-то отличаются от дикарей? Ну разве что ходят они не в шкурах, а в костюмах, при галстуках и знают множество обтекаемых слов. Психология вместе с тем точно такая же: если можно из чего-то сделать оружие, то это оружие непременно будет произведено. И если можно перебить половину планеты и при этом самим остаться в живых, то это будет рассматриваться ими как вполне приемлемый вариант.

Олле здорово завел тогда весь зал. Даже Лорду с его многолетним опытом ведения самых разных собраний не всегда удавалось гасить бурные словесные извержения. Сдержанность научных дискуссий канула в прошлое. Я тоже не удержался и, вклинившись в разбухающий гам, привел пример, как в период вьетнамской войны, это шестидесятые — семидесятые годы прошлого века, к одному из первобытных племен горных кхмеров-охотников попали американские карабины. Так вот, освоив это оружие, туземцы за несколько лет истребили в своем регионе всех крупных животных, уничтожив тем самым главный свой пищевой ресурс, затем также быстро перестреляли друг друга в междоусобной войне, а оставшаяся горстка живых просто-напросто деградировала. Вы уверены, что нас не ждет подобный финал? (При этих моих словах Лорд неодобрительно поднял бровь.)