Андрей Кокоулин - Возвращение в Пустов

— Постой, — сказал Шумер. — Чего ты хочешь, Петр?

Парень повесил рюкзак на плечо. Вытянулся, как солдат перед отправкой на фронт.

На его лице вдруг резко очертились нос, губы, скулы, и было не понятно, виновато тут то, что Петр качнулся, и свет упал иначе, или же он замер, до боли стиснул зубы, решаясь, и напряг все мышцы.

— Я хочу быть с вами, — сказал он твердо.

Шумер и хотел улыбнуться, но не смог.

— Зачем?

— Должен.

— Ты ничего не должен.

Петр мотнул головой.

— Себе должен.

Шумер, глядя на него, сощурился.

— Славы хочется?

Пальцы, сжимающие лямку рюкзака, побелели.

— Думайте, что хотите, — сказал Петр.

— Не будет славы.

— Пусть.

— Может, вообще ничего не будет.

— Не важно.

— Ты отрекешься от меня, — через паузу сказал Шумер.

Петр побледнел. Но в нем хватило силы духа кивнуть.

— Не исключаю.

Шумер шевельнул плечами.

Они стояли друг против друга, и Петр был выше на пол-головы. В глазах, как лампочка на издыхании, помаргивала надежда. На мгновение, проблеском, в Шумере вспыхнуло будущее: долговязая фигура, с грохотом распахивающая двери квартиры и этим же пролетом, на котором они сейчас стоят, в бешенстве слетающая вниз. Мелькает цветастая рубаха, край кожаной куртки обмахивает перила, кулак садит в стену — тварь юродивая, сука, чистоплюй!

Кажется, это все о нем.

— Спать есть где? — улыбнулся Шумер.

— Могу здесь, могу на улице, — сказал Петр. — Где скажете.

— У меня трехком…

Шумер осёкся, вспомнив о въехавших родственниках. Как все одно на другое. В дедовой комнатушке второго человека разве что на пол класть. Не в кровать же с собой.

— Ладно, — сказал он, — устроим тебя в коридоре. Коридор большой, выкроим закуток.

Петр кивнул.

— Мне большего и не надо.

— Голоден?

— Да я перекусил. Утром.

— Ладно, я что-нибудь придумаю.

Шумер поднялся на лестничную площадку.

Дверь в квартиру оказалась неожиданно заперта. А ведь он просил оставить ее открытой. Забыли или специально так сделали? Шумер несколько раз дернул дверную ручку. Петр молча стоял за спиной. Перед ним было не удобно. Следовало, наверное, сотворить одно из тех чудес, что потом попадают в разные книги или передаются из уст в уста.

«И взмахнул он рукой, и дверь бесшумно отворилась в свет». Или нет, не так. «И взмахнул он рукой, и дверь пропала, будто ее и не было». Впрочем, лучше все же, наверное, иначе: «И взмахнул он рукой, и выкатился к дверям рубчатый цилиндрик, и ухватил он ученика, сбил с ног, накрыл собой. А когда они поднялись, оглохшие и веселые, — двери будто и не было».

Шумер улыбнулся и хлопнул по двери ладонью.

— Галина!

Крикнув, он прислушался к внутренней жизни квартиры.

— Не открывают? — спросил Петр.

— Сейчас, — сказал ему Шумер. — Я просто припозднился. — Он ударил в дерево кулаком. — Галина! Виталий!

За дверью не слышалось ни звука.

— Давайте я, — предложил Петр.

— Не стоит.

Шумер постучал снова.

— Откройте!

— Вы же можете открыть дверь и так, — сказал Петр.

Шумер почесал шею.

— Могу, — сказал он, не оборачиваясь.

— Тогда почему не делаете, как можете?

Шумер уперся в дверь лбом.

— Это вопрос или возмущение?

— Глупо же.

— Ты уверен, что имеешь право об этом судить?

— А кто вам что скажет? Вы же можете все, что захотите. Так захотите, чтобы дверь открылась, и все.

Странный апостол, подумал Шумер. Забавный.

— Петр, — спросил он, — ты уверен, что хочешь следовать за мной?

— Уверен.

Заминки не было.

— Тогда почему ты сразу начинаешь во мне сомневаться?

Повернув голову, Шумер посмотрел новоявленному апостолу в глаза. Петр взгляда не выдержал, через секунду, через две заинтересовался половицей под ногой.

— Так это…

— Что?

— Ну, я бы…

Шумер легко хлопнул его по лбу ладонью.

— Прибавилось ума?

— Да блин!

— Знаешь, почему иногда лучше не использовать то, чем ты обладаешь? Потому что это не обязательно.

Петр скептически фыркнул. Голову, правда, все еще нагибал книзу.

— Так и будем что ли стоять?

— Почему? — удивился Шумер.

— Ну, дверь-то закрыта.

— Эй! — раздался вдруг из-за двери сонный женский голос. — Кто там?

— Сергей, — сказал Шумер.

— А мы уже спать легли.

Звякнул крючок. Щелкнул выключатель, брызнула светом лампочка. Галина, зевая, в зеленом халате, наброшенном на ночную рубашку, отступила с порога.

— Вы уж извините, — сказала она, откидывая с пути детский тапочек. — Виталик забыл, что вы вернетесь. Выпустил дружка своего и крючок, растяпа, накинул. А кто это с вами?

Шумер оглянулся, соображая, как лучше представить Петра.

— Приятель. Попросился переночевать.

— Вы знаете, — сказала Галина, — мы же с вами условились.

— О чем? — спросил Шумер, расстегивая пальто.

— О жилплощади.

— Я и не претендую.

Петр тем временем разулся и поставил свои кроссовки к остальной, выстроившейся под вешалкой обуви. Снял куртку.

— Так слава богу, — сказала Галина. — Но где вы хотите его положить? Здесь, видите, холодильник, комод ваш, проход в туалет.

— В комнате своей, — сказал Шумер.

Женщина фыркнула.

— А поместитесь втроем-то?

Шумер замер. Пальто, не добравшись до крючка, хлопнулось вниз. Петр торопливо его поднял.

— Как втроем?

— Так девушка ваша уже час вас дожидается, — сказала Галина, сцепив руки на груди. — Вы уж и забыли, наверное?

— Кто?

Шумер вдруг сообразил, что вовсе не Петр является обещанным сюрпризом. Что Петр? Петр, скорее, в планах Бугримова шел довеском, если вообще учитывался. А вот девушка…

— Сказала, невеста ваша, — сообщила Галина. — Я и пустила, не на лестнице же ей ждать. Вещей у нее — одна сумочка.

— Я могу и на улице, — сказал Петр, напяливая куртку обратно.

— Погоди.

Шумер шагнул к дедовой комнатке.

— Если она не ваша невеста, то я не знала, — запоздало ударило в спину.

Шумер обернулся.

— Все в порядке, — улыбнулся он.

Если гадать, много кто знал о том, где он живет. Десяток девчонок в первое пришествие точно были без ума от Сережи Шумерова. Гипнотизер! Чудотворец! Симпатичный мальчик! Может, по старой памяти?

Скрипнули под пяткой половицы. Дверь была прикрыта неплотно, в щель виднелся край кровати, облитый светом стоящей на радиоле лампы. Тот же свет ласково лежал на женской ноге в порванном черном чулке.

Шумер раскрыл дверь шире. Дуновения воздуха, видимо, оказалось достаточно, чтобы гостья открыла глаза. Или сон предполагаемой невесты был очень чуток. Если, конечно, сон вообще имел место.

— Здравствуйте.

— Ой!

Шумер не успел ничего предпринять, а к нему уже, мелькнув розовым, притиснулись, обняли, ткнулись лицом в грудь.