Андрей Кокоулин - Секретарь

— Важно ведь знать, ради чего.

— За Ке-Омм? — спросил Лёшка.

— Каждый определяет сам. И в этом, бывает, состоит единственная возможность не умереть, а выжить, — глаза Гейне-Александры сверкнули. — Солье разве не говорил?

— Да, когда обучал меня.

— Обучал? — в голосе девушки появились насмешливые нотки. — Этот идиот успел потратиться ещё и на тебя?

Лёшка прищурился.

— Вы же не Гейне-Александра?

— Через неё с тобой говорит новый король Крисдольма Эфенир Хесе! — чужим голосом вдруг произнесла девушка. — Избранник Шикуака! Тебе стоит преклонить колени, заморыш!

Лёшка отступил к двери.

— Извините.

— Стой! — рявкнула Гейне-Александра, одеваясь розоватым свечением.

Лёшка задёргал ручку.

— Куда? — Девушка шагнула к нему по воздуху, широко, словно для объятий, раскинув руки.

Мигнула и погасла лампа. Качнулся пол под ногами. Зыбкий, призрачный сумрак затопил бывшую раздевалку, и в этом сумраке тонкие, словно электрические, опасные зигзаги заскользили в сторону секретаря.

— Нет!

Честно говоря, Лёшка и сам не понял, как оказался снаружи. Взял — и оказался. А потом, мимоходом переступив через «блины», на которых недавно сидел Аршахшар, и уцепившись за висящую «грушу», расхохотался. Заперли! Кто ж так запирает с его-то умениями? Его просто переклинило слегка, и он забыл, что может ходить сквозь стены. От испуга сработал на полном автомате. Даже золотистой кромки не увидел.

Фу-фу-фу-у!

Выдохнув, Лёшка разогнулся и посмотрел на дверь. Она была закрыта. Никто не ломился изнутри и в исступлении не клацал дверной ручкой. Правда, проверять, находится ли всё ещё там Гейне-Александра, не было никакого желания. Если не может выйти, то и ладно. Оглядываясь, Лёшка через зал поспешил к лестнице, но, схватившись за перила, замер.

А Мёленбек знал, что он может — через дверь?

Ведь знал. Глупо думать, что не знал. Значит, рассчитывал, что Лёшка, если что, удерёт от опасного соседства. Это раз. Потом… Гейне-Александра сама проговорилась, что Лёшка помещён к ней не просто так. Возможно, Мёленбек использовал его как буфер, как нечто, способное помешать тем, кто хотел через принцессу разгадать его планы.

И теперь не ясно, куда и насколько готовыми Мёленбек с командой отсюда отправились. Да. Это два. Лёшка медленно спустился на первый этаж. Кажется, мыслить получалось разумно. Теперь третье — откровенно ли общалась с ним Гейне-Александра? И говорила ли она, а не тот же Эфенир Хесе через неё? Если в нём хотели посеять зёрна сомнения, то да, в какой-то мере, это удалось. И «сегре-тарьо» похоже на правду. Но в остальном?

Лёшка выглянул в коридор, потом обошёл его по кругу, по периметру обеденного зала, постукивая ладонью в стены. Желтела прихожая, козлы были убраны, возможно, вынесены во двор. Вешалки были пусты. На линолеуме темнели редкие отпечатки и, пожалуй, один — от гигантского сапога Мальгрува. Больше никаких следов пребывания в особняке пришельцев из Ке-Омма не имелось. Кабинет Мёленбека был заперт, но, понятно, дверь не могла служить для Лёшки преградой. Он проник сквозь неё, постоял перед столом, с которого исчезли фигурки, бумаги и свитки. В ящиках стола нашлась только кипа каких-то старых расчетов, больше ничего. В остальных комнатах царили запустение, начатый и не законченный ремонт, висели провода, за пыльными окнами едва-едва проглядывал забор.

Никого.

И никому ничего не докажешь. Как там, были демоны, но самоликвидировались… Лёшке стало горько. Вот как так? Сначала отчитали, потом посадили под арест и исчезли. Не объяснили ничего. Даже не намекнули, что делать дальше. И Гейне-Александра — что с ней-то? Вот кому-то сюрприз будет.

Оставленный напоследок обеденный зал встретил Лёшку сверкающей чистотой. Влажно поблескивал пол, отражали свет стеклянные дверцы кухонных шкафчиков, за дверцами пряталась чистая посуда.

На одну половину общего стола были закинуты перевернутые вверх ножками стулья, на другой половине стола, придавленные хельманне, изъятыми из Лёшкиной комнаты, белели листки бумаги.

Прощальное письмо?

Лёшка механически собрал хельманне и сложил в задний карман джинсов. Игральную кость Аршахшара, резную пластинку с пояса Штессана, зеленоватую монету-серьгу из уха Мальгрува. Подумав, брошь Гейне-Александры мешать с ними не стал и переместил её в другой карман. Потом снял один из стульев, сел и подтянул листки бумаги к себе.

«Алексей!» — гласила первая строчка.

Мёленбек, видимо, писал или через кристалл, или ещё каким колдовским способом. Буквы слегка светились. Почерк был витиеватый, но удобный, читаемый. Так, пожалуй, писали в старину, подумалось Лёшке.

«Алексей!

Что бы тебе не рассказала Гейне-Александра или тот, кто говорил её голосом, знай: я старался, как мог. И оберегал тебя.

А теперь — правда.

С помощью хельманне действительно можно вытащить человека из ойме, из другого слоя, будто выуживая рыбу из пруда. Вещи, долго находившиеся в пользовании, хранят крупицы ца своих хозяев. Это правда. Но другая правда состоит в том, что извлечь отражение живого человека редко удаётся даже таким цайс-мастерам, как я или Итерварр. Поэтому те, кого ты вытаскивал из Ке-Омма, какое-то время были уже мертвы. И правда также в том, что теперь это не совсем люди. Нет, они живые, они дышат, радуются, злятся, только знают, что однажды они уже умерли. Это как двойники и… В общем, у них много ограничений.

А ещё правда в том, что их вытаскивал не ты, а я. Тебе только казалось, что ты самостоятелен в своём владении ца. Но это было не так. Ты был мой запас, моё хранилище, и это, при всех сопутствующих приобретениях, было твоим основным назначением. Жестоко? Прости. Но, наверное, ты поймёшь, что нельзя кому-то доверить своё хранилище без того, чтобы за ним не приглядывать. Хотя бы вполглаза. Поэтому я лишь позволял тебе, Алексей, чувствовать относительную свободу в выборе места и времени извлечения человека с помощью хельманне. И не врал в том, что чем дальше это происходит от особняка, тем безопасней. А также позволял тебе небольшие шалости с хождением за слой и обратно.

Задумайся, разве ты сам вызывал ойме? Разве контакты с хельманне не происходили спонтанно? Слушалось ли тебя ца так, как ты этого хотел? А после ответь себе, играл ли ты в этом решающую роль.

Ты — умный парень, Алексей. Это тоже правда. Но недостаточно умный.

Да, правда в том, что ты — парень без особых способностей, ты подошёл мне именно как хранилище, и я воспользовался тобой. И ты не найдёшь того объявления в газете, что ты прочитал. В большинстве своём твои умения — фикция, прости. Ты не видел сути Фраги и Итерварра, не нырял сквозь стены и в одиночку не справился ни с одним испыта…»