Андрей Кокоулин - Секретарь

— Семь раз, — сказал Тёмыч. — Если ты о первой.

— Тогда следуй за белым кроликом.

— Чего?

— За белым кроликом, — показал на Лёшку Женька. — Он-то точно непосредственный участник. Не Тринити, конечно, но где-то, возможно, Морфеус.

— Ох, блин!

Тёмыч взглянул на Лёшку по-новому. Словно на топового геймера из первой десятки мирового рейтинга, вдруг вживую, не по скайпу даже, почтившего его собственной персоной. Было, конечно, приятно, где-то Лёшка — герой, супермен — на такой эффект и надеялся, но, взглянув на ситуацию, как секретарь господина Мёленбека, он неожиданно понял, что ничего глупее, чем хвастливо рассказать об обитателях особняка и том, что с ними связано, придумать было нельзя.

Ой, дурак! У него даже щёки запылали. Куда это я их втягиваю? — подумалось Лёшке. Чем они мне помогут? В ойме за мной пойдут?

— Ребята, — сказал Лёшка, — Женька, вы, блин, как собираетесь участвовать? Это же не детские игры, вообще-то.

— Так и мы не дети, браза, — солидно сказал Тёмыч. — У нас опыт есть.

— Какой?

— Если хочешь, пейнтбольный. И игровой, если уж на то пошло. У геймеров, между прочим, по серьёзным исследованиям и реакция, и оценка обстановки, и стратегическое мышление получше остальной биомассы работают.

— Ага, это поможет, — съязвил Лёшка.

— А почему нет?

— Где ты собираешься их опробовать?

— Ну… — Тёмыч шевельнул плечом. — Если вот вторжение, ледышки эти…

— Не, — сказал Женька, — это всё не то. Нужен реалистичный подход. Мы пока лишними глазами побудем. Можем ещё сопровождать повсюду. Типа охраны.

— Если ты, конечно, не врёшь, — добавил Тёмыч.

— А если вру? — спросил Лёшка.

Тёмыч озадаченно подвигал челюстью.

— Зис ис проблем.

— А я верю, — сказал Женька. — Такую историю сложно выдумать. Слишком много деталей.

— Можно прочитать, — возразил Тёмыч. — У меня сестра в книжном работает. Там такого добра — на четыре стеллажа.

— Ага, и костяшку подготовить, и брошь где-то взять! Не считаешь, что Лёха как-то крутовато для нас подготовился?

— Ну, это же Сазон, я не знаю. Мы, может, ему зачем-то нужны. Для борьбы с этим его хозяином, хотя бы.

— Тогда, получается, он правду говорит?

— Ну-у… — Тёмыч задумался. — Блин, запутали вы меня!

Мимо, махнув рукой, пробежала Динка, и Лёшка, спохватившись, крикнул ей:

— Куда?

— Домой, — сказала Динка, скрываясь за углом. — Скоро «Пони». Через пять минут.

Лёшка достал телефон.

— Ого!

Времени было за двенадцать. Полтора часа пролетели, он и не заметил.

— Ребят, я пойду, — поднялся Лёшка. — Меня брат должен ждать.

— Погоди-погоди, — остановил его Журавский, — так у тебя завтра когда способности включаются?

— Не знаю. Во второй половине дня.

— Замётано, — сказал Женька. — В два я тебе звоню, и мы с Тёмычем встречаем тебя у подъезда. «Сникерса» ещё нет?

Лёшка улыбнулся.

— Нету.

— Обнищали секретари, — констатировал Женька. — Чего уж, беги.

Они стукнулись кулаками. Тёмыч присоединил свой.

— Один за всех…

— И быстро разбежались, — закончил фразу Лёшка.

В подъезде тоже был пух.

Вот где вторжение. Вот где мягкая оккупация. Не ледяной мир, тополиный. Лёшка постоял на ступеньках. Дурак всё-таки, подумалось ему. Трепло. Тревожный обломок в груди заелозил снова, покусывая.

Захотелось вдруг, чтобы не было ни объявления, ни особняка, ни временных его жильцов. Жил бы да не тужил Лёшка Сазонов. С другой стороны…

Он неожиданно осознал, что совсем не хочет превращаться в прежнего Лёшку. Странно, вроде беззаботные времена, можно ни о чём не беспокоиться, на всё наплевать, сидеть в сети, рубиться в игрушки, изводить Динку. Взрослая жизнь где-то впереди, но это ж от тебя, от твоей головы зависит, насколько она далеко или близко, на неё, в сущности, можно и забить. Мамка на что? Не бросит же сына, прокормит.

Лёшка с присвистом выдохнул.

Гнусь какая. Но ведь примерно так и думалось. Точнее, вообще не думалось. Вечное, блин, лето в голове. Пух.

Вот что тревожит, понял Лёшка. Что будет со мной, когда всё кончится? Ведь кончится обязательно, кончится скоро. Я чувствую, я знаю. А потом? Я приду к особняку, и он окажется пуст. Маты наверху свёрнуты, на столе в кабинете — ни одной фигурки. И всё. Что мне делать без ойме, без ца, без Мёленбека и Штессана? Что я могу без них? Щенок, птенец, сквир.

Лёшка ткнулся виском в стену, закрыл глаза.

Не хочу, чтобы кончалось! Не хочу. Мёленбек, наверное, мог бы задержаться. Три недели — это же ничто! Как Шикуака за три недели выкуришь? Он же Шикуак, шипит во сне, мёрзнет в своём замке…

Под веками плыл во тьме световой отпечаток лестничного пролёта, смещался, слипался. Не ойме, нет, далеко не ойме. Просто тьма. Лёшка вслепую поднялся на пролёт, пытаясь хотя бы нащупать похожие ощущения. Ничего. Дальше он пошёл уже зряче, и на площадке между вторым и третьим этажом с удивлением увидел Ромку, белобрысого, лопоухого, сидящего на узком подоконнике и ковыряющего ногтем краску на оконном переплёте.

— Ты чего здесь?

— Да я это… — Ромка шмыгнул носом и спрыгнул на пол. — Ну, стрёмно мне как-то.

— Дома только Динка, — сказал Лёшка. — Или ты Динки боишься?

— Да не, чё я Динки…

— Тогда пошли.

Ромка посмотрел испуганно.

— А если она меня не помнит?

— Ну да! Ты был капитан дальнего плавания и отсутствовал двадцать лет.

— Чего?

— Не успела она тебя забыть, — улыбнулся Лёшка и обнял брата за плечо. — Пошли-пошли. Нас ещё ждёт супешник с курицей.

Ромка весело фыркнул.

— Ага, убийственный аргумент.

— А то!

Они одолели пролёт и остановились напротив простой, в деревянных планках, железной двери.

— Звони! — распорядился Лёшка.

Брат вытянул руку к кнопке звонка.

— Ромка-а-а!

Какие там пони! Нет до них дела. Игогошат в телевизоре, и пусть игогошат. Динка прижалась к Ромке, обхватив его в пояснице.

— Ромочка, я так скучала!

— Затискаешь, — сказал Лёшка.

Динка как могла замотала головой. Ромка выглядел ошалело.

— Дин, ты это… — только и смог прошептать он.

Но Лёшка видел, как улица отпускает брата. Как слегка расслабляются ноги и шея, как из глаз пропадает колючая настороженность, как улыбка медленно, неуверенно трогает губы.

— Дина.

— Дина, дай человеку хоть обувь снять, — сказал Лёшка.

— Да, пожалуй, — по-взрослому согласилась Динка.

Отлепилась, вытерла блестящий глаз кулачком, скомандовала:

— Рома, ты раздевайся и мой руки. Я мультики досмотрю и суп вам подогрею. Вы же голодные? Вы должны быть голодные, потому что скоро обед.

— Ромка точно голодный, — успокоил её Лёшка.

— Это хорошо, — кивнула Динка. — Поиграйте пока во что-нибудь.

Она была копия мамы. Лёшка даже удивился.