Андрей Кокоулин - Секретарь

— Привет! Я — Дед Мороз! — объявила она сразу. — Видишь?

Лёшка улыбнулся.

— Не, не похожа. Дед Мороз — он же старый дед. А ты, скорее, Баба Морозица.

Он вручил сестре бутылку молока.

— Ура! Я — Баба Морозица! — закричала Динка и вместе с подарком пропала на кухне.

— Может, боярыня Морозова? — спросил её мамин голос.

— Какая я боярыня? — возмутилась Динка. — Я же с бородой!

— Всё, покрасовалась перед братьями, давай смывай.

Зашумела вода.

— Лёша, — позвала мама, — попьёшь с нами чаю? А то Ромка с собой в комнату взял и всё, ни слуху, ни духу.

— Обязательно!

Лёшка скинул кроссовки, убрал их с прохода, снял куртку. Из маленькой комнаты доносились стрельба и взрывы, по которым становилось понятно, что брат основательно взялся за укрощение нацистских амбиций.

— Мам…

— Да?

Мама вышла в прихожую. Лёшка смотрел на неё, давно уже ставшую ниже него чуть ли не на голову, совсем не старую, но в морщинках, как в следах переживаний за непутевых сыновей, за дочь, за бывшего мужа, и в груди его что-то болезненно сжалось.

— Мам.

Он шагнул и обнял её.

— Что, сынок?

— Прости меня, пожалуйста.

— За что?

— За то, каким я был, — сказал Лёшка. — Ты нас вдвоём с Динкой тянешь, а я… ну, дурак я. Был. Я исправлюсь.

— Спасибо, сынок.

Несколько секунд они стояли неподвижно.

— Лёш, а тебе чай с молоком? — выглянула из кухни Динка.

— Ага, — сказал Лёшка.

Динка наклонила голову.

— Вы тут миритесь?

Лёшка кивнул. Мама шевельнулась под его руками и мягко отстранилась. Уголки глаз у неё набрякли влагой.

— Ты иди, сынок, я сейчас.

Она скользнула в большую комнату и прикрыла за собой дверь.

Лёшка вздохнул. На кухне его ждали кружка горячего чая с растворяющимся в глубине молочным завитком и внушительный кусок торта на блюдце.

Ему почему-то вдруг вспомнился мультфильм «Просто так» про переходящий от одного персонажа к другому букет полевых цветов, где каждый мультипликационный герой, неожиданно получивший цветы в подарок, спрашивал: «Это все мне? А за что?». И слышал в ответ: «Тебе. Так, просто так».

Не мультик, а сплошной позитив. Даже пересмотреть захотелось. Ну и совсем к месту показалось спросить Динку про торт словами оттуда:

— Это всё мне?

Сестра с кляксой крема на мочке уха подвинула к нему кружку и блюдце. Вряд ли она видела мультфильм, но в текст попала точно:

— Тебе.

— А за что?

— За маму, — сказала Динка. — И за Ромку.

Лёшка улыбнулся. Ответ был не хуже мультяшного.

— Дай-ка.

Он притянул сестру к себе и снял с ее уха остатки крема.

— Ой, — сказала Динка.

— Борода не смылась.

Лёшка вытер пальцы салфеткой. Он успел вонзить ложку в свою порцию торта и глотнуть чаю прежде, чем позвонил Женька. Задушенным голосом Журавский поинтересовался, жив ли Лёшка и где находится. Получив ответ, что дома, он с облегчением выдохнул и уже нормальным голосом сообщил, что теперь ему гораздо спокойней на душе.

— А попонятнее, — попросил Лёшка.

Женька посопел в трубку.

— Ну, не знаю. Тревожно.

— За меня?

— За всё, — сказал Женька. — Если можно, как ты… и всё правда… Вдруг ты завтра возьмёшь и исчезнешь?

Журавский замолчал, предлагая оценить ситуацию.

— Ничего я не исчезну, — сказал Лёшка, подмигнув Динке. — Куда?

— Убьют! — прошептал Женька.

И, кажется, испугался сам. Во всяком случае, телефон разразился короткими гудками. Лёшка шевельнул плечами, прогоняя противные мурашки. Друг называется! Телохранитель, который стращает доверенное его охране лицо.

— Это кто? — спросила Динка.

— Женька.

Лёшка повернул блюдце, выбирая, с какого бока удобнее и слаще уничтожать торт.

— Такой толстый?

— Полноватый.

— Он в автоматы играет, я видела!

— Я знаю, — сказал Лёшка.

Он зажевал, попутно превращая ложкой фортификации торта в удобные развалины.

— Так, птенчики, я снова с вами.

Мама вошла на кухню, огладила Лёшкино плечо. Волосы у нее были стянуты резинкой в хвост на затылке, лицо, казалось, посветлело и избавилось от части морщин.

— Ой! — вспомнил Лёшка. — Перчатки!

Он вскочил.

— Лёш…

— Тётя Вера — мастер экстра-класса! — Лёшка метнулся в прихожую, вытащил перчатки из куртки и вернулся обратно. — Смотри.

— Я тоже хочу! — нависла, загораживая свет, Динка.

— Дина.

Мама отодвинула Динкину голову и развернула перчатки. Несколько секунд они втроём любовались работой тёти Веры.

— Круто, да? — спросил Лёшка.

Мама провела пальцем по кофейного цвета вставкам, полукружьям и лучам-ромбикам.

— Очень хорошо.

— Ага, — поддакнула Динка.

— А хотите фокус? — решился Лёшка.

— Какой?

— На работе научили.

Мама улыбнулась.

— Там ещё и фокусам учат?

— Ну, так, между делом. Вы только отсядьте чуть-чуть.

— Хорошо.

Мама отставила табурет.

— Дина, ты тоже, — сказал Лёшка.

— Ты думаешь, я буду подглядывать? — спросила сестра.

— Конечно.

— Очень надо!

Динка со скрипом сдвинула стул, и два зрителя замерли в полуметре от столешницы, ставшей импровизированной сценой.

— Сейчас.

Лёшка остатками торта набил рот.

— Это уже фокус? — спросила мама.

Лёшка мотнул головой.

— А я знаю, где торт! — крикнула Динка.

Выступление тут же едва не сорвалось, потому что Лёшке стало вдруг так смешно, что торт мало что не полез у него носом.

— Тифе.

— Тише, — сказала Динке мама.

— Момент!

Лёшка снял с крючка короткое полотенце и подвинул пустую тарелку к краю.

— Видите тарелку?

— Видим! — сказала Динка.

Мама кивнула.

— Смотрите внимательней, — Лёшка занавесил тарелку полотенцем, держа его на вытянутых руках.

Динка качнулась, стараясь заглянуть со стороны.

— Нельзя! — сказал Лёшка, двигая занавесь. — Это же фокус. Иначе ничего не получится.

— Бе!

Сестра показала язык и села прямо.

— Итак…

Скользнуть в ойме не составило труда. Пока глаза мамы и Динки были направлены на полотенце, Лёшка слегка подбросил его вверх, одновременно схватив свободной рукой тарелку. Кухонные стены, полные золотистых блёсток, поплыли в развороте. Один шаг, чтобы оказаться у раковины и разжать пальцы, другой шаг — чтобы из ойме вновь подхватить полотенце, медленно опускающееся на стол.

— Оп! Где тарелка?

Он встряхнул ткань.

— Как где? — крикнула Динка. — Ты же ещё ничего не сделал!

Лёшка повернул голову.

— Мама, а ты что думаешь?

Мама вытянула шею.

— Кажется, тарелка пока на месте.

— Вы уверены?

Лёшка выдержал секундную паузу и кинул полотенце сестре.

— Оп!

На всякий случай он даже руки выставил в стороны, чтобы не подумали, что он держит предмет фокуса за спиной.

— Ой! — сказала Динка, привстав.