Тери Терри - Разрушенная [litres]

Меня бросает в дрожь. Никогда не забуду, какой ненавистью горели ее глаза, и дело было не только в том, что Тори думала, будто я предала АПТ. Просто ей стало известно от Нико, что Бен жив, а я, зная об этом, ничего ей не сказала. Те злобные слова, что она прокричала из фургона лордеров, до сих пор звенят в моих ушах: «Предательница! Кайла, или Рейн, или как тебя там, я доберусь до тебя! Я выслежу тебя и выпотрошу своим ножом!»

Часть меня испытывает облегчение от того, что лордеры схватили Тори и у нее уже не будет шанса отомстить. Но есть и другая часть, которой стыдно за такие мысли.

– Как насчет прокатиться? – с улыбкой спрашивает на следующее утро Эйден. – И на этот раз тебе не придется лежать, скрючившись, на дне грузовика. Я позаимствовал весьма внушительный автомобиль.

– Отлично! А куда?

– Сюрприз. Но сегодня нас будет только трое: мы с тобой и Флоренс. – Без Бена? Я проглатываю разочарование. Солнце встало, и ночные тревоги представляются глупыми и ничтожными. Бен не мог помнить Тори, это полная бессмыслица. Скорее всего я просто спроецировала свою ревность и вообразила реакцию.

Машина шикарная и мощная. Эйдену ее предоставил неназванный колледжский приятель. Через час мы уже выезжаем из Оксфорда и катим через сельские поля, а потом сворачиваем на дорогу к ферме.

– Встречаемся с еще одним свидетелем? – спрашиваю я, когда мы выходим из автомобиля.

– Не сегодня, – отвечает Флоренс. – Идем.

Она стучит в дверь, потом достает из кармана ключ и открывает ее. Мы с Эйденом входим за ней следом.

– Есть кто-нибудь? Эй?

– А, это вы наконец-то. – В ведущем в кухню дверном проеме возникает мужчина, увидеть которого здесь я никак не ожидала. Он-то что здесь делает? Лицо мне знакомо, но все остальное изменилось.

– Ди-Джей?

– Собственной персоной. – Он ухмыляется. – Кайла, твои волосы – одна из моих лучших работ.

– Вы изменились. Никакого пурпура?

– Это все такое далекое прошлое. – Сегодня мастер ТСО явно предпочитает тигровые полосы и в волосах, и в глазах. – А где твои очки? Забыла?

– Извините, я их вроде как потеряла.

– Может, ты еще кое-что забыла.

Я виновато перевожу взгляд с Ди-Джея на Эйдена.

– О нет. Мне нужно было передать Эйдену, что вы хотите его видеть! Мне так жаль. А что, была какая-то проблема?

– Приятно видеть, какая ты надежная, – бросает Флоренс.

– Не надо драматизировать, – говорит Ди-Джей. – Зато у меня появилось время все как следует обдумать и ко многому присмотреться. В том числе и к тебе.

– Вы о чем?

– О том, моя дорогая, что ты все страньше и страньше. Как у Алисы в кроличьей норе, все не так, как кажется.

– Не понимаю.

– Когда мы возились с твоими генами волос, нам пришлось взглянуть на твою ДНК. У меня есть возможность войти при необходимости в лордерские системы и проверить, не выдает ли себя человек за кого-то другого. Обычная предосторожность, ничего более.

– И?

– На нижних системных уровнях твоя ДНК отмечена как неизвестная. На более высоких уровнях картина интереснее: здесь она метится как секретная.

– И что это значит? – спрашиваю я.

– Понятия не имею, но хорошие загадки люблю. И это еще не конец. Все относящиеся к теме файлы защищены кодами. И не просто какими-то кодами, а кодами столь высокого уровня, что желающих взломать их я пока не нашел.

Все трое смотрят на меня, и я складываю руки на груди:

– Вы же не думаете, что я что-то знаю об этом.

– Конечно, нет. Но что-то ты знаешь, ведь так? – Глаза у Ди-Джея такие странные: коричневые и янтарные полоски на оранжевом. Смотрю и не могу отвести взгляд.

– А какое это вообще имеет значение?

Он пожимает плечами:

– Откровенно? Может быть, никакого. Но опыт подсказывает, что, когда лордеры стараются спрятать что-то, найти это очень важно. Если они не хотят, чтобы кто-то о чем-то узнал, то я хочу узнать.

Эйден подходит, садится рядом и берет меня за руку.

– Тебе известно что-то, что могло бы помочь?

– Может быть.

– Так расскажи сейчас, перед Ди-Джеем. Он – один из нас.

Я вздыхаю.

– Послушайте. Самое главное, что мне известно, – это то, что я понятия не имею, кто я такая. Ну, довольны?

– Подожди, – говорит Эйден. – Я этого не понимаю. Разве ты не встречалась в Кезике со своей матерью? И разве ее ДНК не должна быть тоже засекречена?

– Я собиралась поговорить с тобой об этом, но подходящей возможности не подвернулось. Так вот, она – не моя мать.

– Что? Но разве не она заявила о твоем исчезновении на веб-сайте? Все документы указывают на то, что она твоя мать.

Качаю головой.

– У нее умер ребенок, и меня отдали ей как замену. Она не знает, откуда я взялась.

– Кто тебя отдал? – спрашивает Ди-Джей.

Я с натугой сглатываю.

– Ее мать. Астрид Коннор. Она – Инспектор по контролю за несовершеннолетними всей Англии. Стелла, моя приемная мать, – объясняю я Флоренс и Ди-Джею, – допускает, что Астрид могла взять меня из приюта, но это только предположение.

– Так вот почему ты разнюхивала насчет приюта, – говорит Флоренс.

Я киваю.

– Вот чудеса, – качает головой Ди-Джей. – Если это правда, почему им понадобилось засекречивать ДНК сироты? И потом, тебя же проверяли в школьном медицинском центре, почему же никто ничего не зарегистрировал?

– Вот вы мне и скажите.

– О чем еще ты нам не рассказала? – требовательно, словно на допросе, спрашивает Флоренс.

– Извините, что не хвастала своим сиротством, вас это устраивает? Может быть, родители не хотели меня и подбросили в приют. Не понимаю, почему это касается кого-то, кроме меня.

Эйден поднимает руку.

– Фло, Кайла права. Дело это личное. И она была не обязана что-то нам объяснять. Выбирать ей.

Не слишком-то большой выбор они мне сегодня оставили.

– А как по-вашему, что это все значит? – Я обращаюсь к притихшему Ди-Джею, в глазах которого словно мелькают отражения мыслей. Или это просто тигровые полосы?

– Не знаю. Но что-то подсказывает мне, что с этим следовало бы разобраться.

Опускаю голову. Стелла не требовала от меня обета молчания, но иногда никакие слова и обещания не нужны – ты просто понимаешь, что нарушил этот самый обет. Но как быть с остальными ее секретами? Я определенно обещала Стелле не рассказывать никому о том, что за убийствами стояла Астрид. Да и в любом случае, какая польза от этой информации для ПБВ без доказательств?

– Кайла? – Эйден кладет руку мне на плечо. – Ты в порядке?

– Она о многом нам не говорит, – бросает Флоренс.

– О чем еще?

Эйден просит остальных оставить нас наедине.

– В чем дело, Кайла? – спрашивает он, когда за ними закрывается дверь.

– Я не знаю, что делать.

– А я не смогу помочь, если ты будешь отмалчиваться.