Тери Терри - Разрушенная [litres]

Делаю над собой усилие, стараюсь стряхнуть остатки сна – рано уснуть не получилось. Щурюсь, всматриваясь в тусклые цифры часов. 7.40? О нет, нет. Она опоздала. У нас совсем мало времени.

Но я стою на месте. Молча, неподвижно. А если ошиблась? Если она вот сейчас увидит меня и поднимет тревогу. Нет, она так не поступит. После всего, через что мы прошли… Или все же поднимет?

Прислушиваюсь. Надо все же убедиться, что в комнате никого больше нет.

Короткий металлический звук – замок чемодана?

Теперь или никогда.

Толкаю дверцу и приникаю к щели – доктор Лизандер приближается и открывает дверцу шкафа.

– Доктор Лизандер?

От неожиданности она подпрыгивает едва ли не на фут.

– Это я, Кайла.

– Что? – Она уже повернулась наполовину к двери, но все же успевает посмотреть и узнать меня. Я поднимаю руки, показываю, что оружия у меня нет. Глаза у нее широко открыты, лицо бледное, но во всех прочих отношениях доктор осталась собой: очки с толстыми стеклами, длинные темные волосы – вот только серебряных прядей добавилось – перехвачены на затылке. Глаза, видящие тебя насквозь. Она берет меня за руку и вытаскивает из шкафа. Я стою рядом с ней.

– Кайла? – Доктор Лизандер улыбается. – Неужели действительно ты? Твои волосы… Но это и вправду ты! – И тут она делает то, чего никогда не делала раньше: притягивает меня к себе и крепко обнимает. Потом, словно осознав, что натворила, быстренько опускает руки.

– Мне сказали, что ты умерла.

– Извините. Я в порядке.

– Зачем они так делают? – Она качает головой. – Как ты сюда проникла? Почему прячешься в моем номере? Что происходит?

– У меня очень мало времени. Мне нужно задать вам несколько вопросов, но прежде я расскажу, где была. – Прошлой ночью я поняла, что, если не расскажу ей о том, что узнала и почему мне нужно знать больше, она никогда не сделает того, чего не делала раньше. Я должна назвать ей причину и, как было у нас всегда, обменяться информацией. – Я была у той, кого считала своей матерью. Я ведь уже говорила вам, что террористы выкрали меня из семьи, похитили у матери, когда мне было десять. Я нашла ее, но вскоре после прибытия туда узнала, что она не настоящая моя мать.

– Объясни.

– Меня отдали ей еще маленькой, когда ее собственный ребенок умер. Она воспитывала меня до десяти лет, но не знала, кто мои родители. Ее мать – Инспектор по контролю за несовершеннолетними, так что, возможно, меня забрали из приюта. Больше я узнать не успела – меня раскрыли, пришлось спешно бежать.

Сформулировать эту часть истории было нелегко. Я не могу посвятить ее в детали, не могу сказать, где я сейчас и с кем. Одно дело рисковать собой, совсем другое – теми, кто помог мне.

– С тех пор я с друзьями. Один из них узнал, что на более высоком уровне безопасности я значусь не как Джейн Доу, а информация о моей ДНК засекречена. Кто я? Скажите, если вам известно хоть что-то; я должна знать.

Доктор Лизандер смотрит на меня настороженно и в то же время задумчиво.

– Зачем тебе это?

– А разве вам не хотелось бы знать, кто вы?

Доктор пожимает плечами:

– Может быть, меньше, чем тебе. В нашей семье близких отношений не было, а трудностей хватало. Зачем напрашиваться на еще одну? – Она касается моих волос. – ТСО, если не ошибаюсь. Это они узнали насчет ДНК? Я беспокоюсь за тебя, Кайла. В какие неприятности ты влезла? Ты можешь отойти в сторонку? Неужели учеба больше мешает, чем помогает? Чего именно хотят от тебя твои новые друзья? Может, они такие же друзья, какими оказались и те, из АПТ?

Мне хочется кричать от досады. Как обычно, она перевела разговор на то единственное, о чем я не хочу говорить: на моих друзей. Делаю глубокий вдох.

– Вы и сами должны понимать, насколько несправедлива система, частью которой вы являетесь. Но на случай, если еще не поняли, я вам покажу. – Мне нужно шокировать ее, заставить помочь мне. Но как? Я знаю только один способ.

Достаю из кармана камеру.

– Помните, я говорила, что меня, может быть, взяли из приюта? Сама не знаю зачем, я отправилась в местный. – Пожимаю плечами. – Разумеется, я и не думала, что узнаю место, откуда меня забрали ребенком. Заведение изолированное, с высокой оградой. Мне удалось подобраться поближе, и вот что я увидела. – Я открываю папку и показываю фотографию с зачищенными мальчиками.

Доктор вздрагивает.

– Совсем еще дети. Нет, Зачистка им противопоказана. Кто мог сделать такое? Где это учреждение? Скажи мне. – В ее голосе зазвучали требовательные нотки, на лице застыла холодная ярость.

– Лордеры. Они сделали это и делают до сих пор. Я видела там около пятидесяти детей. – Бросаю взгляд на часы – 7:51. – А еще я выяснила, что эта ИКН, мать воспитывавшей меня женщины, имела какое-то отношение к АПТ и моему похищению. Пожалуйста, я рассказала вам все, что знаю. Мне нужно выйти отсюда ровно в восемь, иначе я погибла. Расскажите, что знаете.

Секунду-другую доктор Лизандер задумчиво молчит. Я не подгоняю. Наконец она кивает.

– Я уже говорила тебе раньше. В больничных документах ты значилась как Джейн Доу. Никакой секретности, никакой дополнительной информации относительно твоего происхождения.

– Но есть что-то еще, да?

– Да, кое-какие любопытные детали. Помнишь, ты видела свою карту в больничной системе? Помнишь рекомендацию больничного совета – отправить тебя в центр терминации, – которую я отменила. – Она пожимает плечами. – У меня не было полномочий отменять решение больничного совета, и в любом случае я никогда не пыталась это сделать. Решение приняли на более высоком уровне: кто-то позаботился о том, чтобы ты осталась в живых. Время от времени имели место и другие случаи вмешательства. Например, в больнице ты оставалась доˊльше обычного, и за тобой наблюдали ночами, хотя какой-то особой необходимостью эти меры не диктовались. Кто-то присматривал за тобой сверху, и мне, разумеется, было любопытно, кто же это.

– Поэтому я стала вашим пациентом?

Она наклоняет голову:

– Отчасти. Была и другая причина, о которой я уже говорила тебе.

– Я напоминала вам человека, которого вы знали, кого-то, кто погиб во время беспорядков.

– Да, – кивает она, и в этот же момент что-то проступает на секунду на ее лице и уходит.

– Когда вы изменили номер моего мозгового чипа на компьютере, чтобы его невозможно было отследить, вы сделали это по чьей-то просьбе?

Она усмехается:

– Нет, то был момент моего собственного безумия. Лордеры проявляли к тебе боˊльший, чем следовало бы, интерес, и я осложнила им задачу.

– Еще одно. Мои воспоминания. Ко мне возвращались воспоминания, связанные с местом, где я находилась до десяти лет. До десяти лет я оставалась левшой, а потом меня заставили стать, как все, правшой. Возможно ли, что причиной тех воспоминаний стал именно переход с леворукости на праворукость? – Вообще-то такую теорию предлагала Стелла, и в списке вопросов, с которыми Ди-Джей отправил меня сюда, этот не значился, но ночью я решила его задать. Другой такой возможности может и не быть.