Тери Терри - Разрушенная [litres]

– Кайла?

– Бен оставил мне записку. Написал, что прошел сканирование, что у него все в порядке, что с него сняли наблюдение.

– Ложь, Кайла. Мы даже не получили еще результаты сканирования.

Поколебавшись, достаю из кармана записку и передаю Эйдену.

– Не понимаю. Зачем ему врать?

Эйден читает записку.

– Не знаю, но ничего хорошего в голову не приходит.

– Ты следил за мной?

– Нет. Просто Флоренс сказала, что ты спрашивала, можно ли подняться сюда. Придется объявить тревогу и…

Бум. Бум.

Выстрелы? Внизу, у Колледжа Всех Душ, во дворе разбегаются люди. Ветер разносит крики. Нет. Нет. Этого не может быть.

Я выхватываю из кармана камеру, нацеливаю на двор.

У всех выходов люди в черном. Лордеры.

– Будь свидетелем, Кайла. Это у тебя лучше всего получается. – Его слова отдают горечью.

Я снимаю. Лордеры выталкивают из здания всех, кого находят – студентов, аспирантов и тех, кого они прячут, – и сгоняют в угол двора. К стене. А потом открывают огонь. Я слышу крики, кто-то пытается бежать, но лордеры перекрыли все выходы. Посреди всего этого хаоса стоит, выпрямившись во весь рост и сцепив руки, Флоренс. Вся ее поза выражает холодное, спокойное презрение.

Пальба не стихает, и тел все больше и больше. Все больше и больше красных пятен на старинных камнях и мертвой зимней траве. Удивительно, но мои руки даже не дрожат. Я – немой свидетель, мертвый внутри, как и те, что лежат во дворе.

А потом наступает тишина.

Двое в черном охраняют один из выходов, тот, что рядом со скамейкой, на которой совсем недавно сидели мы с Беном. Один из них поворачивается к башне и смотрит прямо на меня, словно знает, что я здесь, наблюдаю. Другой обнимает его и смеется. Эти двое – он и она.

Бен и Тори.

Мои руки наконец падают, не выдержав веса камеры. Этого не может быть. Эйден молчит. Его лицо – зеркало моего, на нем тот же шок и та же боль.

Флоренс.

Уэнди.

Весь колледж, все безымянные исследователи и студенты, давшие слово помогать нам, – мертвы.

Смотрю на камеру в руках – там полным-полно свидетельств. Свидетельств боли. Бен? Нет. Я не могу… он не мог…

И тем не менее Бен стоял там, часть этой бойни. Я не могу отрицать то, что видела собственными глазами, пусть даже внутри все кричит, что они ошибаются.

Я – свидетель, как и все те, кто прячется в этой камере. Теперь эта запись – все, что осталось от них. Среди свидетелей – Эди. Бен был у нее вместе со мной и знает, где она живет.

Беги!

Мысль еще только сформировалась, а ноги уже несут меня вниз по винтовой лестнице.

Беги!

Эйден топает следом, призывает к осторожности, просит подождать и безнадежно отстает. Вылетаю на воздух и солнце – и как только оно может светить в такой день? – и бегу. Эйден за мной не поспевает.

Вблизи церкви Святой Марии и других колледжей никого не видно, все прячутся под кроватями.

Так быстро я никогда еще не бегала. Ноги едва касаются земли; я как будто лечу над миром, быть в котором больше не хочу. Если бы не ребенок. Если я смогу спасти девочку, то потом… Нет, не думать ни о «потом», ни о «до». Только о «теперь»… «сейчас». Иначе остановлюсь и уже не сделаю больше ни шагу.

Я лечу, летят мили…

Вот и улица Эди. Ее входная дверь.

Дверь открыта?

Хватая ртом воздух, переступаю порог.

– Эй! Есть кто-нибудь? Эди?

В квартире включен свет. На столе – тарелки с недоеденным обедом. Нет, нет, нет…

Пробегаю одну за другой комнаты. Пусто. Дом пуст. Остался только Мюррей. Лежит на полу в кухне. Подбираю его, смотрю в улыбающуюся медвежью мордочку. Смотрю и не хочу верить.

Нет. Это кошмар. Весь день – кошмар. Все невсамделишное. Через минуту я проснусь. Бью что есть силы в стену. Суставы хрустят, по штукатурке разбегаются трещины. Боль. Кровь.

Но я не просыпаюсь.

Я не сплю.

Я сжимаю Мюррея обеими руками, падаю на пол, сворачиваюсь в комок. Наконец-то и глаза наполняются слезами. Волны боли накатывают одна за другой, когти рвут внутри меня все, что я есть, пока не остается ничего.

Потом – я не знаю, когда потом – до меня доносятся шаги. Мои глаза крепко сжаты, как и все остальное.

– Так и подумал, что найду тебя здесь.

Какой-то уголок мозга регистрирует: голос Эйдена. Зачем он здесь? Во всем виновата только я… только я одна. Зачем он пришел?

Какое-то движение рядом. Что-то теплое касается моих волос, гладит их.

– Нам нужно увести тебя отсюда. – Еще один едва слышный голос. Кто-то просовывает под меня руки. Поднимает.

Не могу пошевелиться. Не могу говорить. Но если бы и могла, что бы сказала?

Меня несут. Снаружи хлопают дверцы машины. Кладут на сиденье. Укрывают чем-то теплым. Приглушенные голоса, рокот мотора, машина трогается.

Все проваливается в темноту.

Лежу неподвижно, как статуя на могиле. Бесчувственная и холодная. С закрытыми глазами.

Долго-долго вокруг меня тихо, абсолютное молчание мертвых. Почему я не одна из них?

Пули прошли мимо, даже когда я старалась прыгать перед ними, чтобы отвлечь их от других. Ничего не получилось.

Потом опять шаги. Сначала едва слышные, потом ближе.

– Она должна быть где-то здесь, – произносит голос. Бен. Я притворяюсь мертвой, лежа лицом вниз на холодной земле. Какое-то движение и другой голос. Кто-то хватает меня за волосы, дергает вверх. Переворачивает.

Я открываю глаза.

Тори улыбается и вынимает нож.

– Возможно, последствия шока. Как, до некоторой степени, и у нас всех. Все свидетельства, хранившиеся в колледже, уничтожены?

– Да.

Слова проникают в мозг, смысл где-то рядом, и до меня постепенно доходят другие детали. Я больше не в машине? На диване? Свидетельства… Какие свидетельства?

Все возвращается потоком воспоминаний; боль такая, словно меня пнули в живот. Я со стоном открываю глаза.

Эйден идет ко мне через комнату.

– Ты как? Очнулась?

– Наверно, – шепчу я.

Сажусь. Свет погашен, но место знакомое: дом Мака. Рядом, у софы, Скай. Поднимает голову, смотрит на меня и помахивает хвостом, но не прыгает, как обычно, словно знает – что-то не так.

Болит рука. Я вытягиваю ее и рассматриваю, как нечто принадлежащее кому-то другому. Все на месте, переломов нет, лишь несколько синяков да сбитые в кровь костяшки пальцев.

– Что случилось? – спрашивает Мак.

– Ударила стену.

Он подает мне стакан воды и таблетки.

– Болеутоляющие. Ты сама оставила их здесь после ТСО.

Беру две таблетки и встряхиваю флакон – несколько штук еще осталось.

– Этого мало.

– Мало для чего?

– Слишком много боли. Нет, я не про руку. Неужели все это и вправду случилось? В колледже. И там был Бен?

Они переглядываются. Эйден убирает Ская и садится рядом со мной.