Нил Шустерман - Жажда [litres]

– Это что, шутка? – недоуменно тянет она. – Ка- кого черта?

– Что? – спрашиваю я. – Что там?

Вместо ответа Жаки опрокидывает ящик, и из него выскальзывают брошюры, сотни брошюр.

«Аква Вита»! Элегантно и в высшей степени полезно!

На обложках – стройные счастливые люди на фоне сияющего брызгами горного родника. Как бы мне хотелось быть одной из них!

Правда – как ядерный взрыв. Волна радиации прошивает меня насквозь, но я понимаю, что самые тяжелые последствия еще впереди. Но не слишком далеко. Я думаю о пустых канистрах, оставшихся в убежище. Потом вспоминаю людей на футбольном поле, за оградой. Они так отчаянно хотели воды, что готовы были душу заложить за единственный глоток. Потом мысли мои возвращаются к тому, как странно спешил Генри, когда выручал ключи от грузовика. Как торопился отчалить, пока солдат не открыл ящик. И я понимаю, что это – не трагическая ошибка. Генри знал, что в ящике ничего нет. Знал все это время .

И поэтому я не удивлена, когда Гарретт говорит:

– А Генри-то исчез!

33)Генри

Человек обязан иметь стратегию выхода из любой, даже провальной, ситуации. Я всегда знал это, я даже жил этим. Но данные обстоятельства, увы, застали меня врасплох. Мне и в голову не приходило, что убежище Макрекенов может оказаться пустышкой. Как бы меня ни тошнило от этого рыжего психопата, но я верил, что он нас спасет. Поделом мне! Нечего было расслабляться!

В более совершенном мире никому бы не понадобилось открывать этот ящик. Он остался бы чем-то наподобие кота Шредингера в известном парадоксе из квантовой механики. Пока ящик закрыт, вода в нем есть. По крайней мере, в сознании тех, кто так считает. А кто возьмется утверждать, что их картина реальности отличается от моей?

Но когда ящик открыли, всякая определенность исчезла. Будь у меня голова на плечах, я должен был бы, как только обнаружилось, что никакой воды в убежище нет, выскользнуть наружу, сесть в грузовик и улизнуть. Следовало плюнуть на все надежды относительно того, что мне выпадет честь стать славным спасителем этой несчастной компании неудачников, подбить баланс и смотать удочки. Но я колебался. И, колеблясь, потерял все. Теперь я вынужден продираться сквозь лес пешком, мучимый жаждой. Я помню, как мы попали сюда и как далеко от цивилизации забрались – если, конечно, можно назвать цивилизацией то, что мы оставили. План мой прост – вернуться к Агате и ее коммуне, стать незаменимым членом этого дорожного сообщества и получить достаточно воды, чтобы выжить. Это будет долгий путь, и хотя остаются определенные сомнения касательно того, что мне удастся его проделать, я просто обязан попытаться. Рисковать так рисковать, в этом изменчивом мире выбор у меня небольшой.

Но не успеваю я даже выбраться на дорогу, как кто-то с силой опрокидывает меня и впечатывает спиной в каменистую лесную подстилку. Первая моя мысль – это медведь. Но на поверку все оказывается гораздо хуже.

34)Келтон

Люди, пытающиеся сбежать, действуют не самым умным образом. Пример тому – Генри не-Ройкрофт. Он отправился прочь от грузовика кратчайшей, прямой дорогой – вверх по склону в лес. Но чтобы выйти на дорогу, Генри, добравшись до вершины, должен будет повернуть направо, а потому я, как настоящий охотник за тупоголовыми четвероногими, мысленно прочерчиваю треугольник его маршрута и отправляюсь на перехват по гипотенузе.

Бросая Генри на землю, я больно ударяюсь костяшками пальцев, но это приятная боль. Она позволяет мне сфокусироваться на объекте моего гнева.

Я фиксирую колено на мечевидном отростке его грудины, не давая ему ни вздохнуть, ни двинуться. Быстро захватываю горло большим и указательным пальцами правой руки. В демонстрационных роликах я видел этот прием и теорией владею, но на практике все оказывается немного не так. Дыхательная трубка колеблется, ускользая из-под пальцев, и мне требуется несколько мгновений, чтобы удостовериться, что я ее поймал. Я знаю, что у меня все получается, потому что не слышу его дыхания. Я выдавил коленом весь воздух из его легких, и буквально через десять секунд Генри потеряет сознание. Через двадцать его мозгу будет нанесен непоправимый урон. Через тридцать он умрет.

Активизированы все мои бойцовские навыки, стократ усиленные овладевшей мной яростью и терзающей меня жаждой. Мне остается решить – какой из трех сценариев выбрать.

– Келтон! Прекрати!

Голос Алиссы заставляет меня очнуться и отпустить горло Генри. Я благодарен ей за то, что она оказалась рядом и приняла верное решение. Приняла за меня – сам бы я не смог этого сделать. Генри со свистом хватает ртом воздух, его душит кашель. Ни бойца, ни беглеца теперь в нем и близко нет. Лишь бесполезная тряпичная кукла – как тогда, когда с вывихнутым плечом он валялся на полу дома своих родителей.

– Оттащи своего чертова питбуля, – хрипит он, обращаясь к Алиссе.

– Все, Келтон, хватит! – говорит Алисса. – Он не убежит.

Я отпускаю Генри. Не потому, что хочу этого, а потому, что приказы, которые мне отдает Алисса, – это первые ее слова, обращенные ко мне за весь сегодняшний день.

К нам присоединяются Гарретт и Жаки. Похоже, не я один готов убить Генри, потому что Жаки выхватывает мой пистолет и направляет его на Генри.

– Вот спущу курок, – рычит она, – и решится куча проблем!

– Прекрати! – требует Алисса. – Если ты его убьешь, ничего этим не решишь.

– Может быть, и так! Зато кайфану!

– Убери пистолет! – кричит Алисса, но Жаки не привыкла подчиняться никому, тем более Алиссе.

И тогда сам Генри принимается молить о пощаде.

– Пожалуйста, – тянет он, – простите меня… я так виноват… мне так жаль…

– Тебе жаль, что тебя поймали, – говорит Жаки, и она, наверное, права.

И тогда Гарретт, которого предательство Генри ужалило, наверное, сильнее всего, просит:

– Сделай это, Жаки! Давай!

– Гарретт! – в ужасе кричит Алисса.

– Прошу тебя! – не унимается Гарретт. – Он заслужил. Он обманул нас, предал! Он только притворялся нашим другом.

Я вспоминаю, как Гарретт просил меня разрядить пистолет в белокурого водяного зомби – тогда, на побережье.

Брюки у Генри в паху потемнели. Пятно. Небольшое – в нем не так уж и много воды. Но сочувствия он не дождется. Может быть, оно бы и появилось, застрели его Жаки. Но сейчас – ноль эмоций.

Жаки смотрит на Гарретта, не менее, чем Алисса, удивленная его словами. Затем она вынимает обойму и стреляет вверх. Грохот выстрела отражается от деревьев и мечется по лесу.

– Что с тобой? – спрашивает Алисса.

– Если бы я не выстрелила в небо, пуля сейчас сидела бы в его долбаной черепушке, – отвечает Жаки.

– Скорее – в земле, что позади черепа, – уточняю я, исходя из расстояния от Жаки до ее несостоявшейся цели.