Владимир Моисеев - Здравствуй, Марс! [СИ]

— Все правильно. Это потому, что я писатель.

— Ты веришь, что нужен людям? Неужели, это правда?

— Конечно. Потребность в новых текстах есть у всех, но признаются немногие.

— Может быть, у тебя проблемы со здоровьем из-за книг? — спросил Логов.

— Отстань.

Марта приказала ждать ее у фонтана возле Городского банка. Напротив обнаружилась скамейка, Логов уселся и принялся с интересом рассматривать проходивших мимо женщин, стараясь не пропустить капитана. Ему пришлось сосредоточиться, он боялся, что не узнает Марту, если она придет на встречу в гражданском платье. Логову заранее стало стыдно. С его стороны было бы непростительной глупостью пропустить ее. Он не был в себе уверен, и с каждой минутой его неуверенность крепла, на всякий случай он попытался заранее придумать правдоподобное оправдание.

Но его опасения оказались напрасными, он справился. Логов сразу заметил Марту, как только она подошла к фонтану. Несмотря на гражданскую одежду. На ней были короткие коричневые брючки, зеленый, под цвет глаз, пиджак и коричневый берет.

Логов немедленно вскочил со скамейки и принялся призывно размахивать руками. Он не сомневался, что выглядит глупо. Но это не остановило его. Последние пять лет мнение чужих людей Логова не интересовало.

— Вы выглядите необычайно радостным, — сказала Марта.

— Пожалуй, так и есть, — подтвердил Логов. — Я был у Вика. Говорил с ним. Мне удалось добиться главного — на несколько часов Вик забыл о своем несчастье. Это моя победа.

Они отправились в ближайший ресторан и несколько часов говорили о занимательных пустяках: о вкусной и полезной еде, о музыке, о танцах и путешествиях в экзотические страны. Точнее, говорила Марта, Логов внимательно слушал, его участие в разговоре сводилось к произнесению восторженных междометий и некоторых вопросов.

Его догадка о том, что Марта — обитательница Усадьбы не подтвердилась. Выяснилось, что она родилась в Городе и провела в нем всю жизнь. Логов помнил, что коренные жители Города предпочитают называть его именно так — Город, отказываясь произносить вслух более привычное и современное наименование — Трущобы. Логов и раньше удивлялся этому странному проявлению снобизма. Лично его, веселое и слегка ироничное название — Трущобы, вполне устраивало. В конце концов, уничижительный смысл в это слово вкладывают только эстеты. Никого же не удивляет, что были построены целые кварталы Трущоб для состоятельных граждан. Так что говорить о том, что это название оскорбительно или подразумевает классовое неравенство, наверное, неправильно.

— Я думал, что вы из Усадьбы — вырвалось у Логова против воли, — Вы такая утонченная.

— Насмешили. Ученых редко называют утонченными. Обычно мы считаемся циничными и бесчувственными. На нас люди переносят свою нелюбовь к науке.

— Только не я на вас, — получилось неграмотно, но верно передало смысл его высказывания.

Потом они танцевали. Естественно, Логов попытался отказаться, ссылаясь на отсутствие самого минимального опыта, однако Марта настояла, заявив, что опыт — дело наживное. Она была уверена, что упорные тренировки помогут ему быстро овладеть основными движениями. Главное, чтобы были слух и чувство ритма. Получилось и у Логова. Во всяком случае, Марта два раза похвалила его за достигнутые успехи.

Время летело незаметно. Логов незаметно взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что они танцуют почти час. Впервые в жизни Логов потерял ощущение времени. Он не знал, что так бывает.

— Тебе стало скучно? — спросила Марта.

— Нет, что ты!

— Хочешь поговорить о своем товарище?

— Ты узнала что-то интересное?

— Скорее шокирующее.

— Об этом я и сам догадался.

В ресторане больше делать было нечего. Они медленно пошли по бульвару, щедро освещенному разноцветными мерцающими светодиодами.

— Не знаю, с чего начать, — сказала Марта грустно.

— Начни с конца. Вика можно будет спасти?

— Теоретически это возможно.

— Что я должен сделать?

— Я пока не знаю.

Радость, охватившая Логова, угасла. Какая польза знать о возможном спасении, но не представлять при этом, как его добиться? Ему было неприятно сознавать, что Марта танцевала с ним только для того, чтобы потянуть время, не говорить ему сразу о неизлечимости болезни. Логов не мог сообразить, плохо она поступила или нет. У него не было опыта в оценке поступков других людей.

— Я неправильно начала нашу встречу, — призналась Марта. — Надо было сразу все тебе рассказать. Но мне было непонятно, как ты воспримешь мои слова. Мне стало вас жалко, а это, конечно, ошибка.

— Расскажи сейчас.

Они нашли незанятую скамейку. Марта крепко сжала его руку.

— Обещай, что не дашь воли нервам. Бессильная злоба тебе не поможет.

— Я это и сам знаю. Но через два месяца мне предстоит отправиться на Марс. Уверяю, что любые мерзости мира, который я покидаю навсегда, без права возвращения, оставят меня равнодушным. Потому что… Потому что они меня больше не касаются.

— Соберись. Если тебе удастся сохранить спокойствие, у нас появятся шансы спасти твоего друга, — сказала Марта и выпустила его руку.

Прежде чем кивнуть, Логов крепко сжал кулаки. Это должно было помочь ему воспринять любую, даже самую гнусную информацию.

— Я готов.

Тяжело вздохнув, как это сделал бы на ее месте любой человек, которому предстоит выполнить неприятную работу, Марта рассказала совершенно неправдоподобную историю. Логов мог поверить ей, а мог и не поверить. Этот выбор ему следовало сделать самостоятельно. Он поверил. Почему, спрашивается, он не должен был верить Марте?

— Ученые из Теоретического института практической социологии установили, что любой повышенный интерес к чтению крайне отрицательно сказывается на исполнении важных функций общественной составляющей сознания. Объяснили они это тем, что при чтении мозг вынужден заниматься, в общем-то, не свойственной ему работой — распознавать информацию, в составленном из значков-букв сообщении. Очевидно, что человек, видящий перед собой картинку с изображенным на нем столом, без труда понимает, что речь идет именно о столе. Другое дело, если он встречается с набором неких символов «с», «т», «о», «л». В этом случае в его мозгу должны быть выполнены определенные действия, кажущиеся простыми лишь на первый взгляд, чтобы, в конце концов, убедиться в том, что речь идет именно о столе. Для этого детей подвергают специальному обучению с целью выработки навыков чтения. Человек, умеющий читать, должен понимать, что набор символов «с», «т», «о», «л», «и», «м», «о», «н», «о», «в» не имеет отношения к столу. И это самый простой случай, у читающего человека возникает масса проблем, когда он встречается со словом, значения которого не знает, и его следует угадывать. Скажем, «росомаха». Есть картинка — понятно, что речь идет о хищном зверьке размером с собаку. Но если нет картинки, читатель волен подумать, что это грязное ругательство.