Владимир Моисеев - Здравствуй, Марс! [СИ]

— Здравствуйте, капитан!

— Марта.

— Здравствуйте, Марта.

— Я рада вас видеть, Логов.

Наверное, нужно было пожать капитану руку, но Логов посчитал такое действие чрезмерным. Мало ли чего ему хотелось? Они молча шли по тротуару. Но постороннему наблюдателю могло показаться, что им приятно идти рядом, предстоящий обмен информацией представлялся щедрым бонусом.

— Вы хотели меня спросить о чем-то важном? — сказала Марта, словно очнувшись от приятного морока.

— Да. Мне нужна ваша помощь. Мне не к кому больше обратиться.

— У вас неприятности?

— Не у меня, у моего друга.

— У друга? — Марта удивилась. — А, вы говорите о человеке, который хотел с вами встретиться?

— Мы не виделись десять лет.

— Понятно.

— Марта, вы бы предпочли, чтобы неприятности были у меня?

Марта рассмеялась.

— Я не люблю неприятности.

— Однако они случаются.

Логов подробно рассказал все, что ему было известно о болезни Вика, особенно точен он был, воспроизводя слова врача-куратора, поскольку понять их тайный смысл ему так и не удалось, но он догадывался, что в них содержится важная информация, с помощью которой Вика можно будет попытаться спасти.

— Мне кажется, я смогу вам помочь, — сказала Марта и покраснела.

— Тяжелое дело?

— Если знать, что искать, то не очень.

— Вы понимаете, что сказал куратор? — спросил на всякий случай Логов.

— Пока еще нет, но вечером — вы помните, что мы сегодня ужинаем вместе? — кое-что уже смогу рассказать. Обещаю вам.

Логов заворожено смотрел ей вслед и удивлялся тому, что она удаляется абсолютно бесшумно, ему казалось, что обязательно должен раздастся перестук ее каблуков. Но ничего подобного, перемещение Марты в пространстве не сопровождалось какими либо звуками, словно двигалась она в безвоздушном пространстве. Логов глубоко вдохнул, чтобы убедиться, что с атмосферой все в порядке. Он пристально смотрел ей вслед, пока Марта не свернула за угол. Ему впервые пришло в голову, что на Земле остается множество потрясающих вещей, которых он будет лишен на Марсе.

Ужин должен был состояться через пять часов. Логов решил провести это время наилучшим образом — еще раз навестить своего несчастного друга. Он не верил, что тот обречен и дни его сочтены. С одной стороны, у Логова не было оснований сомневаться в словах Вика, куратора и диагнозе медблока, но что-то не складывалось в общую картину, наверное, у него не хватало ума или цельности восприятия. Если бы история с неизлечимо больными случилась на Марсе, он отнесся бы к ней спокойнее. Но на Земле такое было невозможно. Медицина давно победила любые болезни. Так Логов привык думать. Ему хотелось получить объяснение от самого Вика. В противном случае его вера в прогресс была бы подорвана.

Вик не удивился его визиту. Он усадил Логова в кресло, а сам устроился на диване.

— Не знаю, что тебе предложить. Что ты будешь есть, пить? У меня много вкусных вещей, но тебе, наверное, нужно следить за своим питанием? Режим, диета… Может быть, ты пришел со своим сухим пайком?

— Не беспокойся, Вик, я не голоден. Хочу сохранить аппетит до вечера. У меня назначена встреча. Обещали хорошо накормить. Для меня это важно.

— Тогда кофе и булочка.

— Уговорил.

— Хорошо. Не люблю, когда люди отказываются от еды.

Логов осмотрелся. Он вспомнил, что Вик и прежде был аккуратен. Пол был подметен, пыль вытерта, одежда не валялась кучей, а была спрятана в шкаф, посуда перемыта. Порядок соблюдался, что было удивительно для человека, которому было отмерено всего лишь шесть недель жизни. На стенах в рамках висели фотографии, не репортажные, а скорее, абстрактные. Логов слышал, что умелые люди способны при помощи обычного фотоаппарата получать далекие от реальности снимки, но видеть что-то подобное до сих пор не приходилось. В общем, ему понравилось. Причудливая игра света, разнообразные цветные пятна, мрачная игра теней и сказочные отражения — все то, что так легко принять за мистику, растворенную в обычной человеческой жизни.

На столе лежала настоящая книга! «Неужели он по-прежнему читает бумажные книги»? — в замешательстве подумал Логов.

— Ты хотел со мной о чем-то поговорить? — спросил Вик, поставив перед Логовым чашку кофе и тарелку с крендельком.

— Я хотел бы тебе помочь.

— Вряд ли тебе это удастся. Я давно потерял всякую надежду. Поговорим о чем-нибудь другом.

— Хорошо. Чем ты занимался все это время?

— Наблюдал. Писал книги. Жил в свое удовольствие.

— Работал где-нибудь?

— О да, сменил множество не очень ответственных рабочих мест. Даже на химическом комбинате побывал.

— На вредном производстве?

— Нет. Почему ты спросил? Думаешь, что я подхватил неизлечимое заболевание во время работы? Это абсолютно исключено. Медицинский контроль на комбинате был организован наилучшим образом.

— Ты мог чего-то не знать.

— Исключено.

— Тебя могли обмануть.

— Моя болезнь не связана с работой на комбинате.

— Если ты знаешь, где подхватил свою болезнь, почему не расскажешь мне?

— Перестань. Неужели непонятно, никто не знает, чем я болен. Собственно, поэтому и не удается справиться с моей болезнью.

— Но тебе прописали какие-нибудь таблетки?

— Да. Я глотаю пилюльки. Мне делают уколы. Врачи стараются. Жаль, что у них ничего не получается.

— Знаешь, а у меня вместо крови в сосуды закачена специальная жидкость. Давай перекачаем ее тебе.

— Спасибо, не надо. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи, почему ты летишь на Марс?

Правильный ответ Логов знал, но ему показалось, что его доводы могут показаться Вику не убедительными, поэтому он решил не отвечать и задать свой вопрос.

— Зачем у тебя на столе лежит книжка?

— Я ее читаю. Ивлин Во. «Незабвенная».

— Послушай, но десять лет тому назад ты уже читал эту книгу.

— Есть книги, которые можно перечитывать каждые полгода. И, уверяю тебя, каждый раз там обнаружатся новые подробности, которые ускользали от тебя прежде.

— Разве литература не доказала свою ненужность и бессмысленность?

— Нет. Наоборот. Мне легче представить мир будущего без компьютеров и полетов на Марс, чем без литературы.

Что-то подобное Вик говорил и десять лет тому назад. Про литературу. Логов почему-то запомнил эти слова. Наверняка, он приводил какие-то доводы, ныне забытые. Вот их точно не стоило помнить.

— Ты слишком высокого мнения о литературе.

— К сожалению, лишь немногие люди понимают, что только благодаря литературе на Земле возможна жизнь. Она единственное, что скрепляет человеческие души.

— Всегда удивлялся твоей самоуверенности. Кажется, что тебя никогда не покидает чувство правоты. Какие бы странные заявления ты ни делал.