Владимир Моисеев - Вот-вот наступит счастье [СИ]

Наверное, на переходном этапе нужда в подобной организации действительно была. Но размах, с которым Храм действовал, наводил на неприятные мысли. Число самоубийств в городе достигло небывалого уровня. И желающих покончить с жизнью меньше не становилось. Временами казалось, что Храм взаимопомощи — самое популярное местом в городе. Зимин догадывался, что просто так ничего не делается. И если Храм процветает, значит, это кому-то выгодно. Наверное, речь шла об очень больших деньгах. Оставалось загадкой, как организаторы намерены получить их. Зимин такую аферу провернуть бы не смог, не хватило бы ума.

— Неправильно, если люди отныне смогут погибать только в результате катастроф или несчастных случаев, — сказал Кузьма.

— Почему? — автоматически спросил Зимин.

— Это нарушение прав человека!

— А может быть, это тот случай, когда бог с ними, с правами человека? Не исключено, что бессмертие важнее.

— Вы говорите, как законченный детерминист.

— Это не мешает мне быть координатором группы нормализации социальных проявлений толпы.

— Мешает.

— Не мешает.

— Мешает. Впрочем, я пришел вовсе не для того, чтобы ругаться.

— Хорошо. А для чего вы пришли?

— Хочу попросить денег.

— У меня? — удивился Зимин.

— Напоминаю, что я — проповедник, приписанный к Храму взаимопомощи, а потому могу просить деньги у кого угодно.

— Предположим. Зачем вам понадобились деньги?

— Мы хотим издать книгу-справочник, в которой были бы собраны описания лучших убийств из детективов столетней давности. Это стало бы хорошим подспорьем в нашей работе с прихожанами. Сложилась ненормальная ситуация, горожане стали привыкать к тому, что люди гибнут только случайно, в результате несчастных случаев. Каждый факт смерти широко освещается в блогах и моментально становится национальной трагедией. В этом есть что-то глубоко неправильное и оскорбительное.

— Оскорбительное?

— Да. Зависеть от глупой случайности или чьей-то оплошности — оскорбительно. Нам бы хотелось, чтобы справочник стал главной книгой культа, показал, что смерть может быть красивой и, в ряде случаев, полезной.

— Вы хотите, чтобы некоторые люди умирали?

— Практическое бессмертие уже достигнуто. Но смерть окончательно так и не побеждена. Мы все равно теряем близких. Смириться с этим трудно. Людей это бесит, и они совершают опрометчивые поступки, теряют ориентиры, впадают в депрессию. Вот почему растет количество самоубийств. Можно пожалеть людей, а можно поставить вопрос иначе. Нужны ли нам дезертиры и предатели? Так в Храме называют самоубийц.

— Дезертиры и предатели, — повторил Зимин. — Не слишком ли строго вы относитесь к растерявшимся людям? По-моему, вы должны им помогать?

— Послушайте, — возмутился Кузьма. — Не я, а вы должны бороться за чистоту рядов.

— Расставлять оценки незнакомым людям не входит в мои обязанности.

— Как здесь у вас все устроено! Что ж, не получилось договориться с вами, поищу для серьезного разговора другого чиновника.

С этими словами Кузьма решительно покинул кабинет. Зимин немного растерялся. Он так и не понял, что от него нужно было проповеднику. Были и еще вопросы, на которые он хотел бы получить ответы. Например, почему не всем выдают рецепты на таблетки? Это бессмысленно. Все, кто захочет стать бессмертным, смогут достать таблетки и без официальной регистрации. Черный рынок никто не отменял. Но кому-то зачем-то понадобилось составлять списки тех, кому в бессмертии будет официально отказано. Надо будет спросить об этом у Нау. Он должен знать.

И еще надо было обязательно выяснить, почему власти с таким равнодушием относятся к пропаганде смерти? Как будто это их совсем не касается. Если на время стать циником, то можно подумать, что это их устраивает.

Иногда Зимину приходилось сталкиваться с абсолютно необъяснимыми вещами. Так, в некоторых молодежных группировках, добровольное расставание с жизнью вдруг стало считаться патриотическим поступком. А в модных ночных клубах, за небольшую плату, стали обучать людей «красиво» совершать самоубийства. Некоторые способы теперь официально считались модными. Каждый может самостоятельно выбрать, как он собирается расстаться с жизнью, с мучениями или без. Получилось, что смерть неожиданно приобрела романтический оттенок.

Город охватило разудалое безумие. Кроме религии, обожествляющей смерть, появились многочисленные колдуны и медиумы, предлагавшие современные способы связи с душами умерших. Тем, кто не интересуется модными клубами, медиумами и религией, смерть тоже была не безразлична. По ночам по городу стали бродить озабоченные одиночки с бейсбольными битами. Они подстерегали случайных прохожих и выбивали им мозги из головы — вернуть душу в бесконечное путешествие, так они это называли. Полиция получила право отстреливать ночных убийц без суда и следствия, но это не помогло исправить ситуацию. Полицейские были напуганы не меньше горожан, охота на полицейских стала любимым занятием ночных убийц.

Странным образом изменился и сам Зимин. Он стал жестоким и заставил себя забыть о милосердии до лучших времен. Он перестал писать тексты, его интересовало лишь одно — как добиться того, чтобы бессмертные люди не уничтожили друг друга. Если бы удалось разговорить хотя бы одного поджигателя, ему стало бы спокойнее, но они по-прежнему молчали на допросах. Зимин понимал, что пора было действовать решительнее. И он боялся, что какая-нибудь чудная пружинка у него внутри треснет, и он действительно начнет действовать. Жестоко, как того требует оперативная обстановка. Прибавится крови! Остановиться будет трудно.

Но пружинка оказалась из крепкого сплава. Сломать ее было непросто. Зимину хотелось разобраться в ситуации, не более того. Это не было желанием сделать правильный выбор. Ему хотелось побороть инстинкты, отказаться от поднадоевшего права выбора и поступать как должно. Выбор для него стал пустым звуком. Решал он другую задачу. Из головы у него не выходила притча о добром дурачке и злом умнике. Вреда и от одного и от другого, как известно, примерно одинаково. В притче говорится, если человек не понимает, что происходит вокруг него, ему никогда не стать порядочным человеком. И любые его попытки творить добро обернутся адом кромешным. Как известно, благие намерения ведут в ад, особенно, когда ошибаешься в выборе направления. А непонятливые люди заблуждаются чаще других, не правда ли?

После обеда Василий привел на допрос интересного человека. Задержали его в особняке высокопоставленного чиновника, он пробрался в подвал, посрамив хваленую частную охрану. Застукали его с лопатой и ломом в руках. Не было смысла утверждать, что он заблудился, или что хотел почитать вслух стихи в романтическом месте. Он пришел с определенной целью. Какой? Собственно, это и должен был выяснить Зимин.