Владимир Моисеев - Мизантроп [СИ]

Не исключено, что так и есть. Но я еще не признал поражения. Поэтому еще повоюем. Разговор со «Стражем» получился содержательным.

Уилов. Разве это имеет какое-нибудь значение? Мои представления настолько субъективны, что даже трудно представить, кому они интересны.

Страж. Мне, например.

Уилов. Вспомнилось почему-то старое: «Вы настолько оригинальный мыслитель, что ваше мнение по любому вопросу меня не интересует совсем. Пожалуй, я бы даже не рискнул спрашивать у вас, который час».

Страж. Вы себе льстите, Уилов! Перестаньте набивать себе цену, мы и так вас ценим. Ответьте на вопрос.

Уилов. Я не знаю.

Страж. Понимаю. Вопрос очень сложный. Попробуйте обратиться к своим чувствам. Может быть, они подскажут то, что не поддается рациональному анализу.

Уилов. Да. Так проще. Мне кажется, что человеческая природа обязательно победит. Это касается как отдельных людей, так и эволюции общества в целом.

Страж. А если подробнее?

Уилов. Вы и сами знаете. Мир, труд, жвачка. Ничего лучшего сочинители утопий так и не придумали.

Страж. Если вдумчиво раскрыть содержание каждого из перечисленных ориентиров, то, пожалуй, я с вами соглашусь. Но не хватает мая.

Уилов. Надо подумать. Май — как символ весеннего оптимизма и призрак любви? Пожалуй.

Страж. С миром, трудом и маем сейчас напряженка. Что вы называете жвачкой? Развлечения?

Уилов. Да. Зрелища.

Страж. Они стали удивительно тупые и скучные. Их как будто специально создают для того, чтобы уничтожить мир, труд и май. Политика, однако.

Уилов. Вы тоже это заметили?

Страж. Кому-то активно не нравится тихое будущее, о котором вы любите говорить в Сети. Не удивлюсь, если совсем скоро вам будут предлагать большие деньги, чтобы вы заткнулись. Говорят, что для любого человека можно подобрать достаточную сумму.

Уилов. Я занимаюсь будущим. И отказаться от своей работы я не смогу. И рад бы, но не получится. Поменять свою работу на деньги у меня не получится.

Страж. Рассчитывайте на мою помощь.

Уилов. Вы уже помогли мне, так вовремя задав вопрос. Спасибо.

Наша не слишком яркая беседа чем-то заинтересовала френдов. Мы получили двадцать четыре «лайка». Можно было считать это весомой поддержкой.

Приходилось раньше слышать от уважаемых людей, что безделье — искусство избранных. Один мой хороший знакомый не поверил и решил составить личное мнение. Поставил опыт на себе. Продержался две недели, больше не выдержал. Сердце заболело.

— Тебе стало скучно? — поинтересовался я.

— Нет, — ответил он и надолго задумался. — Не могу сформулировать. На меня обрушились очень необычные переживания. Каждая клетка моего тела была несчастна.

— Как это? Разве клетка может быть разумной? Все эти разговоры про счастье — порождение интеллекта. Разве не так?

— Ума у них нет. А вот несчастными они могут быть.

— Объясни.

— Я не могу, не хватает слов.

— Придумай.

— Хвыластатность заиринивает врочен лопростанно.

— Давай разбираться. Определи, что значат эти слова.

— Отстань. Безделье для меня смерть. Непереносимо гнусно просыпаться утром и знать, что ты ничего не будешь делать, ты ничего никому не должен и никому не интересен. Мне это не подходит. Вряд ли ты поймешь.

— Ну, почему же, — ответил я с глубоким чувством удовлетворения. — Отторжение будущего. Жуткая штука, мне приходилось много читать про эту болезнь.

— Теперь я знаю, как устроен ад.

Этот человек прекратил общаться со мной. Он почему-то решил, что это я заразил его отторжением будущего. Но я не конструирую будущее, мое дело изучать его. Мне приписали умение, которым я не обладаю, и наказали за него. Бред.

Зря он не стал меня слушать. Я хотел ему рассказать про то, что давно появилось поколение, которое не хочет ничего делать, но желает лишь спать, пить кофе, смотреть блокбастеры, играть в компьютерные игры и размещать ролики об этом во всемирной сети.

Существует очень смешной девиз, как нельзя лучше характеризующий миропонимание новых бездельников: пока молодой, бери от жизни ВСЕ. Почему смешной? Никогда не слышал, чтобы сторонники девиза включали в список ВСЕГО работу у мартена или, хотя бы, взятие неопределенного интеграла.

Как оказалось, болезненные симптомы, вызванные бездельем, легко обезвредить, если соблюдать распорядок дня. В определенное время есть, играть в компьютерные игры, просматривать кинофильмы и сериалы, пить пиво, трепаться с друзьями по телефону, посещать кабаки и так далее. Придерживайтесь искусственных временных рамок, и у вас появится ощущение псевдобудущего, завтра будет таким же, как и сегодня. На бездельников это действует умиротворяюще и способствует стабилизации их нервной системы. Психами от этого они меньше не станут, но им будет казаться, что их жизнь удалась.

Приходится говорить людям ужасные вещи: общество крайне заинтересовано в том, чтобы люди стремились к безделью и не чувствовали себя при этом обделенными и несчастными.

Автоматизация, новые технологии, постоянный рост производительности труда, роботы — все это приводит к тому, что потребность в работниках стремительно падает. Сначала сокращения коснулись только рабочих с низкой квалификацией. Была даже такая теория, что каждому желающему следует дать высшее образование, считалось, что человечество выиграет, если свободные люди займутся творчеством и интеллектуальным трудом. Не получилось, оказалось, что и с «творческой» работой компьютеры и роботы справляются лучше людей. Маятник качнулся в другую сторону, высшее образование снова стало дорогим удовольствием.

Мои размышления прервал телефонный звонок.

— Гражданин Уилов?

— Да, это я.

— Майор Котов вас беспокоит. Мы встречались с вами в арт-кафе «Подвалъ Бродячей собаки». Помните меня?

— Да, конечно. А что случилось?

— У меня к вам дело. Точнее, два дела.

— Вы говорите загадками.

— Не могли бы вы заглянуть к нам в управление? На час, не больше. Я послал патрульную машину. Доставим с ветерком. Туда и обратно.

— Вообще-то я занят.

— Понимаю. Но так сложились обстоятельства, что ваше присутствие обязательно. Соглашайтесь, Уилов. Буду благодарен. Кто знает, что нас поджидает в вашем любимом будущем, может быть, и моя помощь вам когда-нибудь пригодится.

— Это угроза?

— Нет. Предложение дружбы.

— Ладно. Уговорили.

Не могу сказать, что совсем не волновался, усаживаясь в полицейскую машину. В последнее время вокруг меня стали умирать люди. Одного Прохора хватило бы, чтобы выписать мне путевку на пятнадцать лет. А ведь есть еще таинственная смерть профессора Манина. Мало ли, что я не виноват. Об этом знает, разве что, Лида. А ее спросят в последнюю очередь.