Олдос Хаксли - О дивный новый мир. Остров

— Даже в восемь месяцев застольные манеры Рамы пока оставляют желать много лучшего, — сказала Шанта.

— Прекрасный ребенок, — вежливо отозвался Уилл.

Дети его не привлекали совсем, и он втайне всегда благодарил судьбу, когда у Молли случался очередной выкидыш, что так и не позволило им родить своего малыша, несмотря на ее жгучее желание им обзавестись.

— На кого он будет больше похож? На вас или на Виджайю?

Шанта рассмеялась, а потом к ней присоединился Виджайя, у которого был громкий и басовитый смех.

— Уж на Виджайю он не будет похож точно, — ответила женщина.

— Почему же?

— По очень веской причине, — ответил сам Виджайя. — Мои гены здесь полностью отсутствуют.

— Выражаясь иначе, Виджайя не является биологическим отцом моего сына.

Уилл переводил взгляд с одного смеющегося лица на другое, а затем лишь пожал плечами:

— Сдаюсь. Мне не разгадать этой загадки.

— Четыре года назад, — объяснила Шанта, — мы произвели на свет близнецов, которые — вылитый Виджайя. А на этот раз решили, что будет занятно внести кое-какие изменения. Полезно обогатить семью, заведя в ней нового члена с совершенно иными физическими и психологическими задатками. Вы слышали когда-нибудь о Гобинде Сингхе?

— Да, Виджайя только что показал мне одну из его картин в комнате для медитации.

— Вот кого мы и избрали отцом для Рамы.

— Но, как я понял, он давно умер.

Шанта кивнула:

— Умер, но его душа продолжает жить.

— Что вы имеете в виду?

— ГЗ и ИО.

— Что такое ГЗ и ИО?

— Глубокая заморозка и искусственное оплодотворение.

— А, теперь понятно.

— Вообще-то, — пояснил Виджайя, — мы разработали методику искусственного оплодотворения примерно лет на двадцать раньше вас. Но ничего не могли делать дальше, пока у нас не стало достаточно электроэнергии и не появились надежные морозильные камеры. Эту проблему удалось решить только в конце двадцатых годов. С тех пор мы используем искусственное оплодотворение достаточно часто.

— Так что мой малыш может стать в будущем художником, — почти пропела Шанта. — В том случае, разумеется, если подобные способности передаются по наследству. Но даже если не станет, все равно вырастет с совершенно другим телосложением и темпераментом, чем его братья или родители. За этим будет крайне любопытно наблюдать нам всем.

— И многие решаются на подобные эксперименты? — спросил Уилл.

— Таких все больше и больше. Могу даже утверждать, что теперь практически каждая пара, желающая завести третьего ребенка, обращается к ИО. И даже многие из тех, кто собирается остановиться на втором. Возьмем, к примеру, мою семью. По папиной линии было известно в прошлом о нескольких случаях диабета, а потому они — мои мама и папа — решили зачать обоих своих детей с помощью ИО. Вот отчего мой брат — потомок трех поколений танцоров, а я сама — в генетическом смысле — дочь кузена доктора Роберта, которого звали Малком Чакраварти-Макфэйл. Он служил личным секретарем Старого Раджи.

— И написал лучшую книгу по истории Палы, — добавил Виджайя. — Чакраварти-Макфэйл был одним из самых талантливых людей своего поколения.

Уилл посмотрел на Шанту, потом снова на Виджайю.

— И его способности передались по наследству? — спросил он.

— До такой степени, — ответил Виджайя, — что я лишь с огромным трудом сохраняю свое мужское главенство в семье. Мозги у нее работают лучше моих. К счастью, ей не тягаться со мной в физической силе.

— Кстати, о физической силе, — саркастически заметила Шанта. — Мне тут припомнилась история девушки, которую звали Далила…

— А я могу упомянуть, — продолжал Виджайя, — что у Шанты тридцать два единокровных брата и двадцать девять сестер. Более трети из них обладают редкостными умственными способностями.

— Так вы, стало быть, улучшаете породу?

— Совершенно определенно. Дайте нам еще сто лет, и наш средний коэффициент интеллекта поднимется до ста пятнадцати.

— В то время как наш, при нынешних темпах регресса, опустится до восьмидесяти пяти. Великолепное медицинское обслуживание, сохранение лучших качеств людей и передача их следующим поколениям. Вы значительно облегчаете задачу будущим диктаторам. — При мысли, что шутка оказалась не совсем уместной, Уилл нарочито громко рассмеялся. — А как насчет этического и религиозного аспектов использования ИО? — спросил он потом серьезно.

— На первых порах, — признал Виджайя, — нам пришлось преодолеть сопротивление тех, кто активно выступал против него. Но на сегодняшний день преимущества ИО стали совершенно очевидны, и потому большинство семейных пар считают, что с моральной точки зрения куда как более оправданна попытка дать своему будущему чаду более высокий уровень развития, нежели рабски воспроизвести все недостатки и недуги, свойственные, возможно, родственникам его отца. Много работы появилось и у богословов. ИО нашли оправдание в духе реинкарнации и теории кармы. Самый набожный отец счастлив теперь думать, что дети его жены получают шанс на более светлое будущее для себя самих и для их потомков.

— Светлое будущее?

— Да, потому что они получают зародышевую плазму от более высокоразвитых людей. Высокоразвитых в смысле улучшенной кармы. У нас есть главный банк спермы, где содержатся образцы, взятые от людей самых различных уровней физического и умственного развития, но, как правило, и то и другое — выше среднего. В вашем мире наследственность большинства людей не имеет возможности целенаправленно измениться в лучшую сторону. Мы же такую возможность даем. И между прочим, мы делаем тщательные записи генеалогических и антропометрических данных еще с семидесятых годов XIX века. Это должно показать вам, что работа ведется нами далеко не вслепую. Нам известно, например, что бабушка Гобинда Сингха по материнской линии была одаренным медиумом и дожила до девяноста шести лет.

— А потому, — сказала Шанта, — теперь есть шанс, что в нашей семье появится истинный долгожитель и ясновидящий. — Младенец снова рыгнул. Она звонко засмеялась: — Оракул заговорил, и, как всегда, смысл его речей невнятен и загадочен. — Потом повернулась к Виджайе: — Если хочешь вовремя пообедать, то пойди и займись этим сам. Мне никак не оторваться от Рамы еще минут десять.

Виджайя поднялся, положил руку на плечо жены, а другой ладонью нежно погладил смуглую спинку младенца.

Шанта склонилась и приникла щекой к пушку на головке сына.

— Это твой папа, — прошептала она. — Он очень, очень, очень хороший…

Виджайя еще раз провел ладонью по спине Рамы, а потом поднялся.

— Вы удивлялись, — сказал он, обращаясь к Уиллу, — как нам удается так хорошо уживаться с местной фауной. Я вам кое-что покажу. — Он поднял руку. — Полли, Полли! — Очень осторожно большая птица переступила с его плеча на вытянутый указательный палец. — Полли хорошая птица, — мелодично произнес он и опустил руку в ту точку, где стал возможен контакт между телами попугая и младенца, а потом медленно провел перьями по коричневой коже: вверх и вниз, вверх и вниз. — Полли хорошая птица, — повторил он, — хорошая птица.