Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

Максим явственно услышал, что братство предлагает какие-то конкретные действия, которые могут исцелить и человека, и народ, и церковь, и общество, но проповедующий сожалел, что многие не понимают, что это сейчас самое главное, и как всегда, начиная со времени потопа, живут своей обычной житейской жизнью, не видя, что их ждёт, что грядёт в недалёкие времена, если они не покаются.

— Кто-то должен показать пример новой жизни, не претендуя на истину в последней инстанции?! — резонно высказал говорящий, и далее справедливо заметил:

— Церковь — это не Царство Божие, и никогда Царством Божьим не была, таковым не является и никогда им не станет. Но Царство Божие приблизилось, и это нужно будет снова показывать и снова нужно доказывать. — Проповедник сделал паузу, а затем продолжил, возвысив голос:

— Чтобы наступило время мира, нужно очень хорошо знать, что такое добро и зло. Нужно возрождение Церкви, в первую очередь чтобы она снова была Христовой и только Христовой. Нужно возрождение народа, общества, культуры, преемственности, даже каких-то старых традиций, потому что без корней — подуют ветры, разольются реки и ничего не останется, всё опрокинется. Давайте поделимся опытом друг с другом и со всеми людьми! Ждать и спать уже некогда. Нам нужно знать, к чему нас призвал Господь, нам нужно знать, что каждого из нас Он призвал к миру. Мы не будем воинствовать как люди мира сего, но мы должны стать реальным воинством Господним, чтобы каждый стал представителем этого воинства! Мы должны «воинствовать», неся в себе мир. Аминь.

Народ ответил: «Аминь».

То, что испытал Максим, было похоже на шок. То, что он услышал, переворачивало его представление о братстве. Вместо забитой, задавленной, пытающейся как-то выжить маленькой секты, он увидел собрание людей, готовых к решительным действиям, готовых стать закваской этому миру. Да… противник был силён. И это делало победу над ним ещё более желанной и достойной. Он взбудоражено улыбнулся, но быстро одёрнул себя… Надо быть покорным… надо усыпить их бдительность.

В этот момент начались молитвы. Сначала Господу помолился Стефан, потом дал возможность помолиться каждому, кто хотел. Максим вздохнул, когда представил, как это затянется при таком большом собрании. Но этого не произошло. Содержание прошений удивило его: все молились об устроении каких-то просветительских выставок и паломнических поездках, о фестивалях для собирания живых сил и различного рода исторических исследованиях, о благотворительных акциях, миссионерских встречах или благодарили за их плоды. Никто не молился ни о своём здоровье, не просил исцелений, ни устроения своей личной жизни. Они все были вместе, и все были настроены на одно. Они были братством.

По окончанию хор запел снова, началась та часть богослужения, которая для Максима была привычной. Он всеми силами вкладывался в пение. Когда богослужение закончилось, Максим ощутил, что произошло что-то важное в его жизни, но он пока не мог это осмыслить. Регент был счастлив. Он выдохнул и обвёл глазами певчих.

— Это было лучшее пение, которое я когда-либо от вас слышал! — он повернулся к Максиму и проговорил: — А от вашего пения я вообще в восхищении!

— Благодарю вас, — с поклоном ответил ему Максим. — Жаль, что вы не слышали ангельского пения моих братьев. Тогда бы вы менее лестно отзывались о моём.

— Где же обычно вы поете?

— В храме, обители Архистратига Михаила и прочих сил бесплотных.

— Что это за место такое? — удивился регент.

— Эта обитель, где готовят капелланов для армии.

— Значит вы — бывший военнослужащий? — удивился какой-то брат из хора.

— Ну, хватит расспросов, — оборвал его Кир. — Максим, к тебе пришли благодарные почитатели твоего таланта.

Максим оглянулся. И вправду, он увидел несколько человек, которые стояли у возвышения и ждали его. Он беспокойно посмотрел на Кира и, увидев его весёлый взгляд, как в бассейн с акулами, спустился к ним.

— Брат Максим, — обратился к нему один из братьев, — Я благодарю вас за ваше пение. Сегодня, как никогда было легко молиться. Я не знал почему, но мне Господь открыл, что такая радость в сердце, от того, что ангелы сослужат с нами и радуются о вас и вашем спасении. От всего сердца желаю всегда пребывать вам в радости и Божьей любви!

У Максима отнялся язык. Воспользовавшись его смятением, брат дал ему троекратное целование, потом подошёл второй, и третий… Максим опомнился только тогда, когда подошла сестра. Он отстранился и, бледнея, произнёс:

— Простите… но мне совершенно невозможно прикасаться к женщинам…

Сестра удивлённо подняла брови и сказала:

— Брат Максим! Сёстры — это не женщины!

Максим с мольбой посмотрел на Кира. Тот всё понял и пришёл его спасать. Он влез между Максимом и стоящими сёстрами и весело произнёс:

— Дорогие сёстры! Брат Максим — монах «Истинной церкви», у него свои уставы и принципы. Ни в коем случае не будем его смущать!

И в этот момент к ним подошел брат Стефан.

— Брат Максим — монах «Истинной церкви»? — переспросил он. И Максим понял, что сейчас будет жарко. Но Стефан улыбнулся ему, протянул руку для рукопожатия, и Максим её принял. — Велик Господь! Вот уж никогда не думал, что увижу вас на братском богослужении. Да ещё и поющим в братском хоре!

— Об этом не мог помыслить и я, — одеревенело произнёс Максим.

— Брат Стефан, — представился он и сделал жест, приглашая Максима пройти к выходу, и когда Максим тронулся, сам медленно пошёл рядом с ним. — Как вам здесь в храме, на богослужении? Было ли то, что вам понравилось? А может быть, наоборот, что-то поцарапало или удивило?

— Да, — волнуясь, сказал Максим. — Мне очень понравились мозаики храма, особенно изображение Христа… оно явилось… таким живым….

— Соглашусь, — сказал Стефан, — очень многие замечают это. Действительно, это изображение творилось в исихии и размышлении. Если икону можно назвать «богословием в красках», то это изображение Христа, пожалуй, уместно назвать «богословием в мозаике».

Раз представилась такая возможность, Максим решился спросить:

— Откуда все эти иконы? Я вижу тут иконы не только прошлого века, но и совсем древние.

— О, вижу, вы разбираетесь в этом. Это иконы, которые были спасены из разрушенных храмов в годы безбожия в начале прошлого века и сохранились до нашего времени иногда благодаря подвигу верующих людей.

— О чём вы говорите? — не понял Максим. — О разрушении каких храмов? Вы имеете в виду борьбу с сектами в начале прошлого века?

Стефан остановился, удивлённо посмотрел на него и сказал:

— Нет. Это были не секты. Так богоборческие силы разрушали ортодоксальную Церковь. Вы, как я понимаю, имеете альтернативный взгляд на историю Церкви?