Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Я мало что знаю вообще об истории Церкви, — опустил глаза Максим, — вы, может быть, удивитесь, но меня это не интересовало совсем. Прошу меня извинить. Но я готов услышать что-то от вас, если у вас будет на это время. Я же пока совершенно свободен.

И Максим ему улыбнулся.

— Отлично, — сказал Стефан. — Тогда приходите завтра на выставку, которая на постоянной основе располагается в нашем культурном центре. Я вам расскажу. Придёте?

— Почему бы и нет, обязательно приду, — честно пообещал Максим.

Стефан медленно пошёл дальше.

— Если вы не знаете историю Церкви, что же вы тогда скажете о проповеди?

Максим подумал и сказал:

— Из проповеди я понял, что братство против любой войны и насилия, и предлагает сопротивление, но духовным путём. И ещё я понял, что сопротивление — это единственная цель вашего братства.

— Нет, Максим, — улыбнулся Стефан. — Цель нашего братства — возрождение Церкви и человека, в чём мы видим исполнение воли Божьей. А духовное сопротивление насилию, разврату, злу и греху — это единственное средство для достижения этой цели. Мы не ходим на демонстрации, мы не занимаемся политикой, но мы хотим быть миротворцами. Нам отвратительны действия, которые не различают добро и зло. А сколько мы их видели, и видим по сей день?

— В чём же вы видите причины данного неразличения? — спросил Максим.

— Прежде всего, в отсутствии покаяния народа за пролитую кровь пророков в начале прошлого века, в отречении народа от Бога, за братоубийственные войны, что привело к гибели миллионов людей и, как результат, произошла потеря чувствительности к злу и греху. И то, что после стольких лет существования Церкви, верующие люди снова оказываются по разные стороны баррикад — это тоже является следствием той нераскаянности, следствием того попустительства злу и греху.

— Как же вы можете это преодолеть? — усмехнулся Максим. — Вас же так мало?

— Никогда, брат Максим, Господь не действовал большим числом, вспомните войско Гедеона. Из всей его армии после испытаний, Господь оставил только триста бойцов, которыми и победил. Потому что Он — Господь воинств, и побеждать будет Он. Это Он устами пророка в Писании говорит, что пощадит наш многострадальный народ, если найдет хоть одного человека, который «встанет в пролом стены». Но если никто не встанет? Мы те, кто стоит в проломе. Мы те, которые надеются, что, увидев их верность, Господь помилует нас всех.

Максим остановился и с нарастающей тревогой посмотрел в глаза Стефана. Он, наконец, осознал, что столкнулся с невероятной гордыней. Эти люди всерьёз думают, что они — святые, которые способны молиться за весь мир? Они считают, что благодаря их выставкам и фестивалям спасётся мир? Он начинал понимать, какая великая миссия возложена на их группу. И какая ответственность будет на нём, если он её не выполнит.

Стефан на прощание обнял Максима, и высказал надежду, что он увидит его на утреннем богослужении, затем повернулся к изображению Христа, чтобы перекреститься перед выходом. Максим машинально сделал так же, но вдруг, увидев взгляд Христа, побледнел: в Нём больше не было милости. Он был грозен. Максим, как струсивший Адам, в страхе отступил назад и прижался спиною к стене, чуть не уронив висящую икону, после чего быстро выскользнул в притвор, где его уже ждал Кир. Вид у Максима был растерянный и напуганный. Он понял, что надо что-то делать. Больше терпеть он не мог.

Они шли по дорожке к больнице. Кир был настолько счастлив от совместного богослужения, от того света в глазах, который он увидел в Максиме, что совершенно не замечал, что сейчас происходило с ним. Он вспоминал его восторженное пение, его благоговейную молитву и, не выдержав, воскликнул:

— Максим! Как же я благодарю Господа за тебя! Сколько же в тебе благодати Христовой! Сегодня, даже если у меня и оставались сомнения, я понял, что испытываю к тебе подлинную братскую любовь! Моя душа соединялась с твоей душой на глубине молитвы и ощутила тебя братом родным! О, Максим, какую же ты подарил мне духовную радость чувствовать, осознать… что мы, действительно, настоящие братья во Христе!

Максим остановился, как вкопанный, и Кир даже прошёл ещё пару шагов, и обернулся. Максим поднял голову от земли, и Кир удивился, каким отрешённым было его лицо и бледным. Его глаза горели лихорадочным блеском.

— Ты устал? — заботливо спросил Кир.

— Кир… — каким-то мёртвым голосом произнёс Максим. — Я лгу вам. Пожалуйста, не верьте больше мне.

Кир, опечаленный произошедшей переменой, всё же, как можно более беззаботно, спросил:

— Почему я должен не верить тебе?

— Ты ничего не знаешь обо мне.

— Максим, — с силой произнёс Кир, — для того, чтобы верить, мне не нужно знать о тебе всё. Мне достаточно свидетельства моего сердца. И свидетельства той девочки.

Внутри Максима поднималась муть, он немел, он не мог справиться с ней. Его губы сложились в жёсткую гримасу, он посмотрел Киру в глаза и произнёс:

— Кир… Я не заслуживаю вашей любви. Мне больно от неё.

— Любовь — это дар, её невозможно заслужить, иначе это — не любовь, — быстро ответил Кир. — Прими эту незаслуженную любовь в простоте сердца…

— Кир, — оборвал его Максим, — испытай своё сердце: действительно ли ты любишь меня, а не мою обманчивую внешность? Ведь она — моя личина, она — ширма, за которой существует тот, о ком ты и не подозреваешь. Выдержит ли твоя любовь испытаний при встрече с моим истинным лицом?

— Максим, — мягко сказал Кир, — не думай, что я настолько поверхностен, что сужу по внешности. Если тот, кто сейчас смотрит из твоих глаз, это — настоящий ты, то я с любовью приму его…

— …И все дела его? — помрачнел глазами Максим. — Тогда с любовью прими то, что, что я собираюсь сделать, я тебе открою: я собираюсь остаться в Вознесенке, чтобы дождаться вашего епископа и убить его.

Кир вздрогнул. Максим увидел это и с ироническим смешком спросил:

— Ты любишь меня, Кир?

Кир с отчаянием бросился к нему и горячо обнял его.

— Ты думаешь, я не знал этого? — воскликнул он, сжимая в своих объятиях его плечи. — Но я это принял, потому что я не верю, что ты сделаешь это!

Максим с силой отшвырнул его от себя и торжествующе произнёс:

— Я сделаю это. Как бы вы не любили меня, я сделаю это. Это — моя миссия, это — моя задача, и всем моим разумом, всей моей душой я мечтаю её исполнить! Исполнить лично! — Он вдруг вспомнил глаза маленькой девочки и, вздрогнув, добавил: — Если я и ангел, то — ангел смерти…

Теперь, когда была внесена полная ясность, Максим испытал невероятное облегчение. Он посмотрел на печальное лицо Кира и более мирным тоном сказал: