Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Брат Максим… — в дверях стоял отец Александр и с ужасом смотрел на него. Затем бросился к противоречащему и приподнял его. На полу разливалась большая лужа крови.

— Боже мой… Ты убил его! — омертвевшим голосом сказал отец Александр и с ужасом и изумлением в глазах посмотрел на него — Значит, ты всё видел и так ничего и не понял?

— Наставник… я выполнил твой приказ! — сказал Максим и не узнал собственного голоса. — Я остался верным Богу и церкви до конца! Наша миссия выполнена! Твоё сознание долго было в плену противоречащего, и ты не сразу сможешь осознать и порадоваться этому! Я… даровал тебе такое желанное всем нам освобождение! Отец Александр, надо скорее уходить. Прошу тебя, пойдём скорее со мной! Мы доложим о победе и вернёмся в обитель!

Но отец Александр со скорбью опустил голову:

— Нет, брат Максим… Ты так и не понял, что мы были бы по-настоящему свободны только здесь… Только здесь мы могли бы по-божески жить и быть вместе. Ты, как противоречащий воле Бога, пролил кровь пророка Господнего, и теперь обрушится на тебя гнев Его. Впереди у народа Божьего будет много горя, тебя же ждут только жестокие страдания и бесславная смерть. Но я люблю тебя и жалею. Я намного более тебя виновен в его смерти. Но уже ничего не вернёшь… Прошу только тебя, о брат Максим, покайся, и милостивый Бог ещё сможет спасти тебя, несмотря на то предельное зло, которое ты только что совершил.

Александр замолчал и смотрел на него так, как будто ждал его немедленного покаяния, и Максим застонал: Наставник не приходил в себя. Чары не спадали, не помогла даже смерть противоречащего. Максим стоял на краю адской пропасти отчаяния, он готов был совершить что угодно, лишь бы отец Александр очнулся и был бы снова с ним. Ведь иначе ему своими рука придётся сделать то, к чему он боялся прикоснуться даже мысленно…

— Наставник, пойдем со мной!!! — он уже не говорил, он кричал, и слёзы отчаяния стекали по его горлу и мешали ему говорить. — Прошу тебя!!! Они скоро сюда придут!!!

— Помоги тебе Господь, — с горем в голосе ответил Александр. Он отвернулся и обнял мёртвое тело противоречащего.

Всё кончено. Отца Александра больше нет. Его не спасти. Какие это были страшные минуты… Этой боли выдержать было невозможно… Но боль была от рассуждения… боль была от мыслей… Если не будет мыслей — не будет и боли.

И Максим мыслить себе запретил. Тело стало лёгким, дрожь в руках прошла. Он быстро обошёл стол, вплотную подошёл к отцу Александру и с размаху воткнул ему нож в спину. Наставник вскрикнул и, запрокинув голову, повернул к нему своё побледневшее в предсмертной муке лицо. Максим склонился к нему и со всей нежностью своей души обнял и поцеловал его. Александр с хрипом дышал.

— Ты помнишь, я этого больше всех не хотел, — произнёс Максим, заглядывая в его помутившиеся от боли глаза. — Но я поклялся тебе, мой любимый отец… ты упросил… ты заставил меня. Что со мной? Я одновременно и мёртв от горя, и беспредельно счастлив, что не подвёл тебя. Только ты, мой родной отец, и знал, как я страстно хотел быть послушен Богу до конца. Возможно, сейчас, в плену чар ты не сможешь этого вспомнить и меня простить… Но я люблю тебя всем существом своей души, пасхальная радость моя, люблю больше жизни… Прощай.

Он встал, выдернул нож из спины Александра и, не оборачиваясь, чтобы не видеть его смерть, вышел из трапезной. В дверях он столкнулся с обольщённым, который нёс в руках тяжёлый мешок. Увидев Максима, он вскрикнул и бросил в него мешок. Максим устоял, и, оглушил его ударом в лицо. Кто-то завизжал. Он оглядел себя и увидел, что он весь в крови, а в руке сжимает нож. Он быстро, почти бегом шёл по дорожке. Иногда кто-то встречался ему по пути, но они разбегались.

Он был на окраине Вознесенки. Дорожка кончилась. Сзади кто-то сильно кричал. Экзопротез запутался в высокой сухой траве, и он споткнулся, упал и тут же поднялся, срезав ножом удерживающие его травяные путы. Он бросился бежать дальше, но дорогу ему преградил ручей с темно-свинцовой водой. Он вступил в его воды и вдруг…

— Брат Максим, — услышал он за спиной слабый голос.

Он обернулся. Сзади него стоял отец Александр. Он, белея лицом, часто и поверхностно дышал, изо рта его текла кровь.

— Я прощаю… я люблю тебя… — еле слышно сказал Наставник и замертво упал у его ног.

— И я люблю тебя, отец Александр. Прошу тебя, подожди совсем немного. Я уже иду к тебе.

Он полоснул ножом себе по горлу и опустил руки. По телу потекла кровь… Она стекала по руке, по лезвию ножа и тяжёлыми каплями падала в ручей…

Игорь тряс Ардена, который спал на полу, подложив под голову свою свернутую куртку.

— Что случилось? — вскакивая на ноги, тревожно спросил Арден.

— С ним что-то происходит, — сказал Игорь.

Арден бросился к постели Максим, у которой уже были Кир и Владимир. Максим, мокрый от пота, задыхаясь, что-то несвязно бормотал обрывками фраз, вцепившись пальцами с побелевшими костяшками в края постели.

— Я уже видел это, — сказал Кир. — Ему опять снится кошмар. В прошлый раз он сказал, что ему приснилось, что убил того, кого любил больше жизни. Из сегодняшнего разговора с ним я понял, что он сказал тогда про своего Наставника.

— Принуждение к действию через воздействие на бессознательное, — угрюмо произнёс Арден. — Хотя, может быть, ему снится, что он уже реально совершил? Может быть, поэтому мы его братьев и не можем найти?

Кир со страхом перекрестился и быстро сказал:

— Он не просыпается. В прошлый раз он сам проснулся. Надо его разбудить.

Арден его остановил:

— Не уверен, что это надо делать…

— Почему? — испуганно произнёс Кир.

Арден вздохнул и тихо сказал:

— Признаться, я до боли не хочу увидеть его другим. Тот Максим… был удивительно смиренный и трогательный человек. Мне будет невыносимо больно увидеть его бездушным подонком.

— Брат Арден, — с чувством сказал Кир, — так ты что, боишься, что увидишь смерть его души? А я не боюсь. Я помню, как Иисус сказал отцу умершей девочки: «Не бойся, только веруй», а затем: «Девица не умерла, а только спит». И отец поверил и увидел, как Иисус Христос её воскресил! Если же мы не верим, то зачем же мы молились об исцелении его души?

Арден был пристыжен словами Кира. Он взволнованно перекрестился и вытер выступившие слёзы.

И Кир начал Максима трясти. Но Максим не приходил в себя. Владимир принёс ледяной воды, вылил ему на лицо, но и это не помогло.

— Значит, это не сон, — горестно произнёс Арден. — Возможно, началась бетатриновая кома. Мы ничего не можем сделать. Его может спасти только Бог. Давайте молиться.

И братья вновь преклонили колени и возложили на него руки.

— Костас, я хочу к папе и маме…