Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

Старик совсем низко склонился над ним, и его капюшон складками образовал шатёр, в котором оказались его и Максима лицо. Он коснулся своими дряблыми мокрыми губами его губ. Холод, как ледяная глыба с неба ударил в могильник внутри души Максима и взорвал его. Захоронение ожило, шевельнулось, сделало вздох…

Максим, наконец, смог сделать вздох и заорал, забился в конвульсиях.

— Максим? — вдруг услышал он. — Почему ты кричишь, Максим! Ты в порядке?

Он открыл глаза, всё ещё глотая раскрытым ртом воздух. Он лежал на полу, уткнувшись головой в койку. Он обернулся. В комнате стояла Рита и испуганно смотрела на него.

— Что ты делаешь у меня в келье?!! — задыхался Максим и слова вырывались из него криками.

Рита вздрогнула и тихо пробормотала:

— Я не знала, что ты здесь, я искала Кира… Я очень рада тебя видеть!

— Вон отсюда!!! — с неистовой яростью обрушился на неё Максим.

Рита вскрикнула и попятилась к двери. Он подтянул ногу, закованную в экзопротез, опёрся на кулаки, оттолкнулся от пола, болезненно медленно поднялся и выпрямился. Было хмурое позднее утро. Внутри его была муть, как с похмелья. Он снял с головы капюшон и провёл тыльной стороной ладони по своим запёкшимся губам, как будто пытался с них что-то стереть. Хромая, он подошёл к двери и услышал, как Рита, всхлипывая, сбегает по лестнице вниз. Он вышел на площадку второго этажа и посмотрел на дверь комнаты Кира, потом подошёл к ней, осторожно обернулся и, поняв, что в доме тихо, толкнул её. Комната была пустой.

— Кир? — на всякий случай позвал он, и прислушался.

Он оглядел его комнату. Она была почти такой же, как его, только немного больше, её окна выходили на улицу. Максим подошёл к окну, отодвинул льняную занавеску и увидел Риту, которая почти бегом удалялась от дома. Он отвернулся от окна и посмотрел на постель Кира, которая была аккуратно убрана, как будто он в неё не ложился. Максим перевёл взгляд на комод, который стоял в углу справа от двери, напротив окна, и подошёл к нему. Он выдвинул верхний ящик и пошарил рукой среди одежды. Затем он выдвинул второй, осмотрел его, затем оставшиеся два. После он подошёл к письменному столу и осмотрел его внутренние полки. Ничего не найдя, он сорвал покрывало с кровати и перевернул матрас. Но и здесь ничего не было. Он опустился на колено и заглянул под кровать и, не найдя ничего, тяжело встал. С нарастающим раздражением он спустился по лестнице в прихожую и стал шарить по шкафам. В этот момент открылась дверь, и вошёл Кир, держа в руках какие-то контейнеры. Максим медленно опустил руки и повернулся к нему.

— Слава Богу, ты проснулся! — увидев его, с лёгкой радостью сказал Кир, придерживая ногой дверь. — А я-то думал, что придётся тебя будить. Держи!

Он отдал ему контейнеры и освободившейся рукой закрыл дверь.

— Что это? — произнёс Максим с каменным лицом.

— Это наш с тобой завтрак, — сказал Кир. — Я сбегал в трапезную, пока ты спал, надеялся чем-то поживиться, но наши замечательные сёстры сказали, что они готовят грандиозную праздничную трапезу и просят нас с тобой срочно прийти к ним на помощь, и им не до наших завтраков. Еле выпросил вот это. Надавил на жалость. Сказал, что мы, сильные и крепкие братья, без завтрака с голоду помрём и не доживём до обеда.

И он засмеялся.

— Спасибо, Кир… — глухо сказал Максим. — Мы действительно оба можем не дожить до обеда…

Он вернул ему контейнеры. Кир принял их обратно и стал подниматься по лестнице. Максим, уперев взгляд в его затылок, придерживаясь рукой за перила, стал подниматься следом за ним. Кир толкнул дверь в свою комнату, увидел развороченную постель и обомлел. Он с изумлением обернулся и встретился глазами со взглядом Максима, который собой перегородил дверной проём. От этого взгляда по его коже морозом прошла дрожь, изумление сменилось ужасом.

— Боже… брат Максим… Я всего-то на полчасика тебя одного оставил… Что же я сделал?! — в горьком сокрушении воскликнул Кир.

— Где моё оружие, Кир?.. — с тихой злобой проговорил Максим.

Кир от упадка сил опустил голову, подошёл к столику, стоящему у окна, и поставил на него контейнеры с едой. После этого, не поворачиваясь, чтобы не смотреть в страшные глаза Максима, перекрестился и тихо проговорил, как будто не хотел смириться с произошедшим:

— Давай, Максим, помолимся и поедим?

Он взял один из контейнеров и, повернувшись, протянул ему. Максим не взял контейнер и грубо ответил:

— Спасибо, Кир. Насыпь корм в миску. Когда я буду голоден, я всё сожру и даже вылижу её.

Кир содрогнулся и прижал руку к лицу. Максим ещё громче повторил:

— Где моё оружие, Кир? Немедленно, отдай его мне!

Кир слабо покачнулся, поднял к нему побелевшее лицо и сказал:

— Спаси, Господи, Максим. У меня его нет.

— Что значит: «У меня его нет»? — с негодованием произнёс Максим. — Ты же мне обещал! Ты сказал, что отдашь по первому моему требованию. И я требую: отдай мне моё оружие.

Кир со слезами, выступившими в глазах, грустно улыбнулся и бессильно сказал:

— Это правда, Максим. У меня его нет. Я же тебе говорил, что оружие не должно быть на святой земле, коей является Вознесенка…

Максим разочаровано выдохнул и спросил:

— Значит, ты его спрятал где-то на окраине посёлка? Скажи тогда, где?

Максим со странным блеском в глазах подошёл к нему вплотную, глядя ему прямо в лицо. Кир молчал и смотрел на него горестным взглядом.

— Я последний раз мирно спрашиваю: где моё оружие?! — возвысил голос Максим.

Кир не ответил. Максим схватил его за грудки и швырнул на стул. Облизывая пересохшие губы, задыхаясь от волнения, стараясь хоть как-то держать себя в руках, он проговорил:

— Кир, ты мне глубоко симпатичен, и я очень ценю всё то, что ты для меня сделал. Я считаю тебя настоящим другом и человеком. Но мне пора уходить. Правда, мне пора уходить! Я слишком расслабился и слишком размечтался здесь. Я и вправду, подумал, что я смогу жить в вашем братстве вместе с тобой нашей маленькой монашеской общинкой… — Максим опёрся рукой на спинку стула и наклонился, пытаясь поймать его взгляд, но Кир отводил глаза и не смотрел на него. — Но всё это ложь, минутная слабость! Я слишком заигрался, размечтался! Я начал уже думать, что в этом мире можно прожить без страданий, в радости, в блаженстве, в любви! Как это нелепо… ведь Царство Божие ещё не наступило! Это — утопия, его невозможно построить на Земле. Этот мир лежит во зле, в боли и страданиях… — Максим выпрямился, поднял голову и посмотрел на Распятие, которое висело у Кира над кроватью. — Кир, у меня другое предназначение. Я должен стать капелланом патриотической армии, чтобы выполнить великое поручение, которое дал Христос: нести евангельскую проповедь в мир, где идёт война, чтобы Словом спасать людей… А я хотел сойти с креста… Но с креста не сходят. С него снимают. Только мертвыми. — Максим закрыл глаза и провёл ладонью по своему горлу, как будто хотел снять то, что его душило. — Кир… Мне плохо… Меня мутит от вашей любви… Прошу тебя, позволь мне вернутся в обитель… Прошу тебя, скажи, где моё оружие?