Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Почему же ты тогда не убиваешь Питирима? — спросил я. — Почему ты нарушаешь обет?

Александр расширенными глазами глянул на меня, как будто я попал в какую-то болевую точку, и сказал:

— Андрей, разве вы с владыкой Питиримом не в полной моей власти? С чего ты взял, что я нарушу свой обет?

Я понял, что капеллан не будет нам другом, несмотря на то, что на секунду так показалось. Он просто играет в какую-то свою игру. А у любых игр есть своё начало и есть свой конец. Александр присел рядом с Питиримом и елейным голосом сказал ему:

— Я хотел спросить, как можно обращаться к тебе? Называть тебя «владыкой» мне претит. Братские епископы — еретики и раскольники, их рукоположение не истинное, и, по сути дела, не являются для нас епископами. Поэтому обращаться к тебе по имени, которое нарекли тебе при хиротонии — также невозможно. Надеюсь, у вас епископов выбирают хоть из архимандритов? Или же нет? Какое у тебя было имя до хиротонии во архимандрита?

Когда тот говорил, Питирим как ребёнок глядел в его глаза, после чего смиренно ответил:

— Пётр. Пётр Никитин.

— Хорошо, не обессудь, Пётр. Как я понимаю, у твоего пути есть определённая цель. После произошедшего сегодня у вас нет никаких шансов её достичь. Ты, Пётр, имеешь серьезные повреждения и не можешь идти, у вас нет продуктов, на скале сидит тот, кто намерен вас убить, как только он освободится от пут. Пока я с вами, я помогу вам добраться до места, или, по крайней мере, преодолеть значительную часть пути. На это время я смогу обеспечить вам защиту и пропитание. Если ты готов принять мою помощь, скажи, куда нам надо идти, чтобы я смог по навигатору проложить маршрут?

Ах, не нравилось мне это предложение. Я с тревогой посмотрел на Питирима, но он улыбнулся ему и проговорил:

— Спасибо, дорогой брат Александр. Да благословит тебя Господь за твоё доброе сердце.

Мои опасения стали ещё больше, когда я увидел, как Александр, до этого с большим напряжением глядевший на него, вдруг усмехнулся и как-то расслабился, как будто получил своё.

Он включил навигационную систему.

— Итак?

— Село Вознесенка, — глухо ответил Питирим.

Александр поднял на него торжествующий, воспалённый взгляд и, уже не скрывая свою радость, хищно улыбнулся:

— Благодарю.

Он проложил маршрут по навигатору и сообщил.

— Нашёл. Тут недалеко, километров 150 на восток. Если мы сможем преодолевать хотя бы по тридцать километров в день, то мы дойдем за пять-шесть дней пути.

— Пять-шесть дней пути? — вскричал я. — Но… вынесет ли это Питирим?

Александр осмотрел его и сообщил.

— Это действительно самая большая наша проблема. На второй день после травмы головы может появиться гематома, из неё разовьётся отек мозга. Если это произойдёт, то, Пётр, ты не жилец.

— С этим можно ли что-то сделать? — с ужасом спросил я.

— Нет, ничего. Вы же потратили реаниматор и все перевязочные средства на меня, не так ли?

Я, ошарашенный его тоном, с возмущением посмотрел на него. Его лицо продолжало выражать какую-то безжалостную радость. Теперь он дойдёт до Вознесенки, и ему не важно, останется ли жив Питирим? Он забрал с моего плеча бэкбэг, раскрыл его, покопался своими грязными руками в нём, достал мою чистую тунику, и, отрезав от неё кусок, повязал наподобие банданы на голову Питирима. Ткань сразу пропиталась кровью.

— А теперь нам надо срочно выдвигаться, — сказал он. — Андрей, ты понесешь все вещи, я понесу Петра.

Он присел, очень осторожно положил Питирима как овцу на свои широченные плечи и, сориентировавшись по навигатору, зашагал в выбранном направлении, причём так быстро, что я с объёмным бэкбэг за спиной, просто побежал за ним.

Трудно сказать, сколько времени мы шли. Сначала казалось: мы уже спустились в долину, и вдруг снова начался подъем. Я переживал, насчёт правильности нашего направления, меня мучили мысли, не несёт ли Александр Питирима, как хищник — жертву в своё логово. Но потом понял, что Александр просто избегает открытых мест и старается держаться под деревьями. И один случай показал, почему. Когда мы пробирались по склону, покрытому лесом с пёстрыми осенними деревьями, он вдруг замер, глядя на свой навигатор, который имел ещё какие-то неведомые мне функции. После быстро положил Питирима на землю и, накинув на его голову капюшон, срочно попросил у меня три термоодеяла и, накинув одно из них на Питирима, быстро закопал его в опавшей листве и приказал мне тоже замаскироваться. Я накрылся одеялом, упал в листву и закопался. Сам он кинулся под куст папоротника, натянул на себя термоодеяло и набросал на себя прелую листву. Не прошло и минуты, когда я, немного приподняв одеяло, сквозь кроны деревьев увидел, как к окраине леса подлетел и завис квадрокоптер. Хотя он парил и далеко от нас, но по виду Александра стало заметно: капеллан обеспокоен. Квадрокоптер медленно пролетел над лесом в каких-то двухстах метров от нас, после чего сделал разворот и полетел в другом направлении.

— Что это? — спросил я Александра, когда мы выбрались из-под листьев.

— Это полиция, — ответил Александр. — Они ищут вас и нашу группу. Очевидно, они уже обыскали место вокруг разбитых квадрокоптера и внедорожника и расширяют круг поиска. Возможно, они уже нашли тела братьев Савватия и Максима. Возможно, они нашли и Серафима. Нам надо скорее идти, чтобы покинуть логически разумный периметр для поисков.

Он подошёл к Питириму и осмотрел его голову.

— Пётр, — спросил его Александр. — Как ты переносишь дорогу?

Пётр не сразу ему ответил. Он лежал с закрытыми глазами и еле дышал. Потом он открыл глаза и тихо сказал:

— Спасибо… Хорошо… с помощью Божьей… Немного укачивает и тошнит… и хочется спать.

— Сможешь ли ты спать на моих плечах?

Питирим покачал головой.

— Почему?

— Болят очень рёбра…. Трудно дышать…

— Почему же ты молчишь? — удивился Александр.

Он встал на одно колено, поднял его на руки и прижал у груди.

— Так ты можешь дышать? — спросил он.

— Да, так могу, — кивнул Питирим.

И Александр зашагал вперед. Теперь он уже не мог идти быстро, было видно, что ему уже не так удобно. Через какое-то время он остановился и сказал:

— Мы прошли пятнадцать километров. Это половина намеченного пути. Сделаем привал.

Я с радостью упал на землю, но Александр, положив осторожно Питирима, отдыхать не стал. Он открыл наш бэгбэк, достал недорезанные остатки моей туники, порезал их ножом и перебинтовал голову Питирима поверх прежней повязки. На ткани снова выступила кровь, но уже значительно меньше. Питирим держался, но было видно, что ему очень-очень плохо, и он устал.

Александр, видимо, устал тоже. Он обеспокоенным взглядом посмотрел на меня и спросил: