Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

Пока мы шли, мне снова захотелось пить, и я попросил его остановиться, чтобы достать бутылку из бэгбэк, но он только сурово взглянул на меня и даже не снизил темпа хода. Я осознал свою ошибку и в следующий раз решил всё-таки послушаться его. Ни к чему было это ребячество…

За эти послепривальные три часа мы действительно сильно устали. Когда начало темнеть, Александр ещё некоторое время продолжал движение, пока не остановился у лесного ручейка, который прямо тут и рождался, вытекая из склона овражка. Я расстелил термоспальник и помог Александру положить на него Питирима. Поднимался ночной ветер, начал накрапывать дождь.

— Разожги костёр, — сказал мне капеллан. — Надеюсь, моя зажигалка у тебя?

Я смущенно кивнул и начал собирать хворост.

— Александр, — вдруг слабым голосом позвал его Питирим.

Александр встал на одно колено и наклонился к нему.

Питирим медленно поднял руку и потянулся к его лицу. Александр нахмурился. Питирим дотронулся кончиками своих тонких пальцев до его мокрого от пота лица и тихо сказал:

— Благодарю тебя за твоё мужество и труд… — и ещё тише добавил так, что я еле услышал:

— Я люблю тебя…

Александр сдавленно вскрикнул. Его брови поползли наверх, глаза расширились. Он отшатнулся так, что чуть не упал навзничь, если бы не успел выставить руку. Он спиною вперёд отполз от Питирима чуть ли не на метр, после чего поднялся на ноги и с яростью ему закричал:

— Не делай этого со мной больше!!! Ты слышишь меня?!! Я сказал: не делай этого со мной больше!!!

Вдруг он прижался лицом к стволу дерева и заплакал.

— Прости, брат Александр, — с тихой печалью отозвался Питирим.

— Не называй меня братом, ты не брат мне!!! — закричал Александр, с раздражением обернувшись к нему. — Если не хочешь, чтобы я тебя пристрелил, никогда не называй меня своим братом!!

— Хорошо… отец Александр… прости меня, — ещё тише ответил Питирим.

Его тихий голос немного успокоил Александра. Он немного постоял, тяжело дыша и молча глядя в глаза Питириму, который ответил ему своим кротким взглядом, затем повернулся ко мне и сказал:

— Вскипяти воду. Я принесу вам что-нибудь поесть.

И он сразу ушёл. И не было его очень долго. Вода уже несколько раз вскипала в котелке, и мне приходилось снимать её с огня и доливать снова. В лесу где-то вдалеке что-то грохотало, как будто громко играла музыка. Но определить, что это, было невозможно. Я увидел, что Питирим лежит с открытыми глазами, и решился спросить у него:

— Что это такое случилось с Александром?

Питирим со страданием вздохнул и со слезами сказал:

— Это я виноват. Он защищается от любви Божьей, он устал… а я так был благодарен Александру, что попросил Господа восполнить его силы, открыть ему радость Его любви…

— Ах, вот что! Предохранители перегорели! — злобно и довольно рассмеялся я, но Питирим, расстроившись от моей радости, с непониманием взглянул на меня.

Вдруг я услышал далёкий выстрел. Я, прислушиваясь, привстал. Но выстрелов больше не прозвучало. Прошло ещё очень много времени, Александр не возвращался. Его отсутствие казалось вечностью. Наконец он бесшумно вдруг появился у костра, снял шлем и протянул мне какую-то большую мёртвую птицу, похожую на курицу, и нож.

— Приготовь её, — сказал он мне и тут же направился к Питириму и присел рядом с ним.

Я встал и, удерживая в руках эту птицу, с волнением наблюдал за ним.

— Пётр, — наклонившись, сказал Александр. Но Пётр не ответил, возможно, он находился в забытьи или спал. — Пётр! — громче обратился к нему Александр, и Питирим открыл глаза.

— Мне нужно обработать твои раны.

Он положил на землю и открыл огромную аптечку.

— Откуда такое богатство? — обрадовался я.

— Тут недалеко проходит музыкальный фестиваль. Дежурит полиция и скорая помощь. Я забрал это у дежурного фельдшера.

— Как же он тебе его отдал? Ты его украл? Под носом у полиции?

— Ты готовь птицу, Андрей, — буркнул он.

Как бы ни был сдержан Питирим, но он стонал, когда Александр снимал с него комбинезон. В свете налобного фонаря Александр осмотрел и ощупал его рёбра, осмотрел его челюсть, а также раны на руках, плечах, на лбу и затылке.

— Сейчас я поставлю обезболивающие уколы, и тебе будет легче, — сказал он, достал шприц-пистолет, вставил в него ампулу и, приложив его к плечу Питирима, нажал спуск. Затем он достал биосканер и просканировал его голову и ребра.

— Тебе повезло, Пётр, — сказал он. — Кровоизлияния в мозг не произошло, вся кровь истекла через глазницу. Все остальные травмы неприятны, но не опасны: повреждены суставы челюсти, сломаны ребро и пальцы на левой руке. Очевидно, ты их получил, когда защищал голову руками. В целом, твой лыжный комбинезон хорошо держал удары, и кровоподтеков серьезных на теле нет.

— Во славу Божью, — тихо выдохнул Питирим.

— Что там с ужином? — с негодованием глянул на меня Александр.

Я, как очнувшись, пошёл к ручью потрошить птицу. Дело это было для меня непривычное и трудное, я просто намучился, выдирая ей перья. Потом я разрезал ей живот и, содрогаясь, залез туда рукой и выскреб всё содержимое. Хорошо, что было темно и ничего не видно. В жизни теперь не буду есть курицу. Если только вот как сейчас. С голодухи. Я промыл птицу проточной водой и, порезав на куски его чудесным ножом, побросал в кипящий котелок.

Александр к этому моменту наложил уже Питириму тугую повязку на рёбра, промокнул тампоном ссадины на лице и обрабатывал раны на его голове.

— Как ты сейчас себя чувствуешь? — спросил он, когда закончил бинтовать голову и начал накладывать повязку на кисть руки Питириму.

— Значительно лучше, — робко улыбнулся ему Питирим. Александр кивнул и сказал:

— Тогда тебе надо поесть.

Он попросил меня налить наваристого бульона с волокнами мяса. Сам же, встав на одно колено, приподнял Питирима за плечи и привалил его к себе. Затем подал чашку с бульоном. Питирим как будто нехотя от неё немного отпил и отвернул голову от кружки…

— Это мало, Пётр, — сказал Александр, — выпей ещё.

Очевидно, Питириму не хотелось. Он со страданием посмотрел на «лекаря», но отпил ещё. Александр продолжил настаивать, и Пётр допил всю кружку.

— Благодарю тебя, — сказал он капеллану и, закрыв глаза, бессильно свесил голову.

Александр его плавно положил на ложе из термоспальника. Я разложил оставшееся мясо по тарелкам и протянул ему одну. Он очень грустно посмотрел на меня и отрицательно покачал головой… Что же это получается! Он сегодня не пил… и он не будет есть… пока не убьет Питирима?.. Моя рука задрожала, и я с поспешностью вылил содержимое обратно в котелок, чтобы не расплескать. У меня у самого аж пропал аппетит, и я с большим трудом съел варёное несолёное мясо.