Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

Вид у полковника был не выспавшийся. Увидев Серафима, он тяжко вздохнул и пригласил его в свой кабинет.

— Послушник Серафим, — сразу начал полковник, наливая себе кофе, — какого чёрта вы устроили поножовщину на объекте федерального значения?

— Так вышло, — виновато опустив глаза, сказал Серафим. — Расследование зашло в тупик.

— И что, пока вы в полисе, полиция должна терпеть ваше расследование и разгребать за вами всякое дерьмо?

— Полковник, — тихо сказал Серафим, — пока я в полисе, чувствую, мне придётся разгребать за полицией всякое дерьмо.

— В каком смысле?

— В полисе творится чёрт знает что! — возмущённым тоном начал Серафим. — Мало того, что в вашем, — судя по юбилейному отчету Управления, — образцовом полисе, существуют люди, которые умирают с голода, так ещё на вокзалах безбоязненно процветают мрази, которые предлагают этим страдальцам совершить с ними развратные действия только за еду. Только за еду, представляете?! И люди, обезумев от голода, в полном отчаянии соглашаются на это! А потом эти извращенцы угрожают убийством тем, кто пытается этим бедолагам как-нибудь помочь и их накормить! И это при том, что на вокзале присутствует полиция, время реагирования сотрудников которой на возникновение противоправных ситуаций не более двух минут! Вы сознательно попускаете это?!

Полковник опешил. Затем он включил кофемашину, налил Серафиму кофе и, поставив чашечку на фарфоровое блюдце, сразу положил три кусочка и протянул ему.

— Как вы вышли на это? — спросил он.

— Через социальный эксперимент, — ответил Серафим, с благодарностью приняв чашечку с кофе. Больно он ему вчера понравился. Он отпил глоточек и уже более спокойно продолжал:

— Я предлагаю, во-первых, немедленно создать на вокзалах круглосуточные пункты питания. Во-вторых, организовать мероприятия по поимке всех бесцельно шатающихся на вокзалах и отправить их в пункты принудительной социализации, с выявлением причины их бедственного положения. Может быть, кого-то ещё и удастся спасти. Ну и, в третьих, прошу вынести благодарность вашему соглядатаю, который со своим спидбордом умудрялся поспевать за мной везде, где я бы ни был. В его лице я имею свидетеля на суде, что я не нападал, а наоборот, напали на меня. Я — потерпевший.

Полковник пил свой кофе и с приятной улыбкой смотрел на Серафима.

— Сынок, — с теплотой сказал он. — Ты мне всё больше и больше нравишься. Если у тебя что-то не срастётся с твоим епископом, айда ко мне в команду! Ты, конечно, безрассудный, но я бы направил твою энергию в мирное русло.

— Спасибо великодушное за такое прекрасное предложение, — чуть поклонился ему Серафим. — Но вы, поди, будете требовать с меня красивых публичных письменных отчётов, а я привык к тайной устной исповеди.

— Для вас я смогу создать специальные условия, с учётом особенностей вашей психики, — усмехнулся полковник.

— Боюсь, что вам не под силу учесть все особенности моей психики, — вздохнул Серафим. — Вы даже не представляете, как со мной мучается мой Наставник отец Александр. А он — кроткий и святой жизни человек…

Серафим потёр рукой синяк на подбородке. Ему взгрустнулось. Полковник заметил это, но сказал другое:

— Хорошо, послушник Серафим. Тогда наша аудиенция закончена. В дальнейшем, прошу вас, во избежание инцидентов, больше не посещать объекты федерального назначения без моего личного разрешения.

— А если мне нужно будет куда-нибудь поехать? — подняв брови, спросил Серафим.

— Действуйте через меня. Управление купит вам билет.

— Ладно, — нехотя согласился Серафим. — Но не обещаю, что исполню, уж извините. У меня там осталось одно недоделанное дельце.

Он поблагодарил полковника и, через рукопожатие распрощавшись с ним, вышел в приёмную и, наконец, одарив взглядом секретаршу за все её терзания и муки, вышел из Управления. Там он сразу глазами нашёл парня в пси-очках и направился к нему. Парень в замешательстве встал со спидборда и снял пси-очки.

— Привет! Меня зовут Серафим, — представился Серафим и подал парню руку. — А тебя как?

— М-меня? Меня зовут Альберт. — Парень сконфуженно ответил на рукопожатие.

— Ты в каком звании, Альберт? — спросил Серафим. — Лейтенант ещё?

— Сержант, — опустив глаза, совсем смутился тот.

— Сержант Альберт, — торжественно сказал Серафим, — благодарю тебя за работу. Спасибо, что вчера ты был рядом. Мне бывает одиноко тут, в полисе, а я — человек общительный. Если тебе позволяет инструкция, давай сегодня перекусим где-нибудь вместе. Расскажешь, что тут у вас в провинциальном городишке творится!

— Простите, Серафим, — сдержано ответил Альберт. — Но инструкция не позволяет.

— Я понял, — хитро прищурился Серафим. — Мы что-нибудь придумаем и как-нибудь нашу встречу конспиративно обставим.

Альберт, сжав губы, тихо засмеялся и отвернулся. Серафим похлопал его по плечу.

— Сегодня я буду бегать потише, — пообещал он ему и отправился по улице.

Он вернулся на вокзал и, заняв позицию на лавке у магнетрассы, стал ждать. Он просидел битых три часа, а обещанный магнекар так и не появился. Но возможно, он был здесь с утра, когда Серафим ждал полковника. И ведь не у кого было спросить, бездомных как сдуло. Может быть, испугались вчерашнего инцидента? Завтра надо будет прийти сюда пораньше.

Серафим на подземке вернулся в центр полиса. Там кипела обычная жизнь. Куча гуляющего весёлого народа. Его внимание привлекла доносящаяся до его слуха музыка, и он пошёл в том направлении. Он вывернул на широкую красивую липовую аллею, протянувшуюся вдоль магнерельса, залитую лучами низкого осеннего солнца, и пошёл по ней. Тут он и увидел уличного музыканта, который стоял около беломраморного памятника «Всем влюблённым», возвышающегося посреди аллеи и изображающего счастливую молодую пару, усыпанную с ног до головы лепестками роз. Он играл на электрогитаре и неплохо в микрофон пел блюз. Перед ним стояла коробочка, в которой был установлен считыватель для электронных платежей. Иногда кто-то к ней подходил и прикладывал пси-браслет. Серафиму нравилось его пение, он стоял и долго слушал. Когда наконец, парень решил сделать перерыв, Серафим шагнул к нему и сказал:

— Спасибо, брат, ты хорошо играешь и неплохо поёшь. Жаль только мне дать тебе нечего. Где научился так играть?

— Не поверишь, брат, — в том же тоне ответил человек, — в консерватории. Жаль, что сейчас это никому не нужно.

— И что, ты нигде не работаешь?

— Почему же. Но постоянного заработка нет, так, перебиваюсь случайными приглашениями на концерты. И улицей.

У Серафима зачесалось в горле.

— Слушай, если ты решил сейчас отдохнуть, можно я поработаю пока на тебя? — спросил его Серафим.