Наоми Алдерман - Сила [litres]

Татьяна откидывается на спинку кресла, скрещивает ноги. Смотрит на Алли:

– Вы считаете? – Ей занятно; она хмурится. – Во-первых, в войне побеждаешь не бомбами – в войне побеждаешь на земле. А во-вторых, вы видели, как действует полная доза этого наркотика?

Алли видела. Рокси показывала. Контроль коту под хвост, Алли и пробовать не станет, контроль – ее конек, но от полной дозы “блеска” три-четыре женщины могут напрочь вырубить все электричество острова Манхэттен.

– Все равно надо подойди близко. Чтобы их коснуться. Чтобы контакт был.

– Есть способы. Мы видели фотографии – они сами над этим работают.

А, говорит голос, это она про изгнанного короля Саудовской Аравии.

– Авади-Атиф, – говорит Алли.

– Он на нашей стране ставит опыты. – Татьяна отпивает еще вина. – Засылает мужчин в резине, с идиотскими батарейками на спине. Хочет показать, что перемены ничего не меняют. Держится за свою религию и надеется отвоевать свою страну.

Татьяна пускает длинную дугу от левой ладони к правой, лениво закручивает ее, сворачивает и обрывает щелчком пальцев.

– Парикмахерша, – улыбается она, – и не подозревала, что затеяла. – И смотрит на Алли в упор – внезапно сверлит взглядом. – Авади-Атиф считает, что ведет священную войну. А я считаю, что он прав. Я избрана, мне это назначено Господом.

Она хочет, чтоб ты ей подтвердила, говорит голос. Подтверди.

– Это правда, – отвечает ей Алли. – У Бога для вас особая миссия.

– Я всегда верила: есть что-то больше меня, лучше. А когда увидела вас… Вы так мощно говорите с народом. Я вижу, что вы – Ее посланница, потому мы с вами сейчас и встретились. Дабы нести послание миру.

Голос говорит: Видала? А я о чем? Тебе кое-что припасено.

Алли говорит:

– То есть скорая победа… это значит, когда Авади-Атиф пришлет свои электровойска, вы хотите уничтожить их подчистую.

Татьяна отмахивается:

– У меня есть химоружие. С холодной войны осталось. Если что, “уничтожить их подчистую” можно. Нет, – она подается вперед, – я хочу их унизить. Показать, что эта… механическая сила – ничто в сравнении с силой наших тел.

Голос говорит: Дошло, нет?

И до Алли доходит – вдруг и разом. Авади-Атиф, король Саудовской Аравии, вооружает свои войска в Северной Молдове. Они планируют занять Бессарабию, Республику Женщин, так они докажут, что нынешние перемены – лишь мелкое отклонение от нормы, а вскоре жизнь вернется на круги своя. Но если они проиграют – и проиграют абсолютно…

Алли уже улыбается:

– Слова Матери Святой распространятся по миру, из уст в уста, из страны в страну. Все закончится, не успев начаться.

Татьяна салютует ей бокалом:

– Так и знала, что вы поймете. Мы вас пригласили и… я надеялась, вы меня поймете. За этой войной следит весь мир.

Она хочет, чтобы ты благословила ее войну, говорит голос. Опасная игра.

Это если проиграть, в сердце своем отвечает Алли.

Ты же вроде хотела безопасности, отмечает голос.

Это же ты говоришь, что единственная защита – прибрать к рукам, в сердце своем возражает Алли.

И еще я говорю: не беги поперед паровоза, напоминает голос.

Ты тут вообще за кого? – спрашивает Алли.

Матерь Ева говорит неторопливо и осторожно. Матерь Ева взвешивает каждое слово. Каждое слово Матери Евы оставляет след. Она смотрит прямо в камеру и ждет, пока не вспыхнет красный огонек.

– Нам незачем гадать, как поступят Саудиты, если победят в этой войне, – говорит Алли. – Мы всё это уже видели. Мы знаем, что́ творилось в Саудовской Аравии десятилетиями, и помним, как Бог в ужасе и омерзении отвернула от них лицо Свое. Нам незачем гадать, кто выступает на стороне справедливости, когда мы видим отважных защитниц Бессарабии, – а среди них многие были товаром, их заковывали в цепи, они одиноко погибли бы во мраке, если бы Бог не послала им Свой свет и не вывела из тьмы… Эта страна, – говорит Алли, – Божья страна, и эта война – Божья война. С Божьей помощью мы одержим великую победу. С Ее помощью мы низвергнем прежние порядки во прах.

Красный огонек гаснет. Обращение разлетается по миру. Матерь Ева и миллионы ее верных подписчиков на ютубе и в инстаграме, на фейсбуке и в твиттере, ее жертвователи и друзья, выступают на стороне Бессарабии и Республики Женщин. Они сделали свой выбор.

– Я не говорю, что надо с ним расстаться.

– Мам, ты ровно это и говоришь.

– Я просто говорю: почитай отчеты, посмотри сама.

– Если ты мне их даешь, я и так знаю, про что там.

– Ты прочти.

Марго тычет пальцем в груду бумаг на кофейном столике. Бобби вести этот разговор не захотел. Мэдди ушла на тхэквондо. Ну конечно, всё на Марго. Бобби выразился дословно так: “Ты переживаешь за свою политическую карьеру. Вот сама и разбирайся”.

– Мне все равно, что в отчетах. Райан – хороший человек. Добрый. Мне с ним хорошо .

– Он ходит на экстремистские сайты, Джос. Постит под псевдонимом на сайтах, где обсуждают организацию терактов. Эти сайты связаны с террористическими группировками.

Джос уже плачет. Досадливые, злые слезы.

– Да он ни за что . Наверно, хотел посмотреть, что там пишут, и все. Мам, мы познакомились онлайн, мы оба на какие только сайты не ходим.

Марго берет первую попавшуюся страницу и зачитывает выделенный фрагмент:

– “Уй_На” – славное имечко выбрал – пишет: “Всему трындец. Вот эти лагеря «Полярной звезды» – если б люди знали, чему там учат, мы бы расстреляли там всех девок поголовно”. – Марго умолкает, смотрит на Джоселин.

Та говорит:

– С чего они вообще взяли, что это он?

Марго рукой обмахивает толстую кипу документов:

– Ой, ну я не знаю. У них есть методы.

Вот тут хитро. Марго затаивает дыхание. Поведется Джос, не поведется?

Та смотрит на мать, испускает краткий всхлип.

– Тебя Минобороны проверяет, да? Потому что ты будешь сенатором и они хотят тебя в Комитет по обороне? Ты сама говорила.

Повелась как миленькая.

– Да, Джоселин. Поэтому ФБР отыскало эти улики. У меня важная работа, и извиняться за это я не намерена. (Пауза.) Деточка, я думала, мы союзницы. Ты должна понять, что ошибаешься в этом Райане.

– Он, наверно, экспериментировал, я не знаю. Это же было три года назад! Ну мы все болтаем глупости в Сети. Чтобы отклик получить.

Марго вздыхает:

– Мы не знаем наверняка, деточка.

– Я с ним поговорю. Он… – И Джос снова плачет – громко, протяжно, глубоко всхлипывая.

Марго придвигается к ней по дивану. Осторожно обнимает за плечи.

Джос валится на нее, тычется лицом Марго в грудь, и плачет, и плачет, как в детстве.

– Миленькая, будут еще мальчики. Другие, получше.

Джос поднимает лицо:

– Я думала, нам суждено быть вместе.

– Я знаю, хорошая моя. У тебя… – тут Марго мнется, – у тебя трудности, и тебе нужен был тот, кто понимает.