Дмитрий Казаков - TEENариум. Антология невероятных историй [сборник litres]

Ло исчезает из «окна» навсегда, когда Тоше почти девять. Ео появляется один и все так же по-доброму полуулыбаясь, говорит, что Ло больше в «окне» не появится.

– Почему? – спрашивает Тоша огорченно.

– Время пришло, – улыбается Ео.

Тоша выбегает из комнаты плача. Почему-то долго не может принять эту новость. Дня три ходит грустный. Да и Ео после того случая навещает его реже. Оба понимают, что отныне в их общении им будет чего-то, точнее, кого-то недоставать.

Но в ту зиму, когда Крас побил Ромку, Ео появляется чаще, чем в последние годы.

Стас объясняет Антону многое. Про энергию, ауры, про то, как с тем и другим надо работать. Для Тоши все это и ново, и нет. Сейчас, в восьмидесятых годах двадцатого века, разговоры на подобные темы стали популярными, но многое из того, что рассказывает Стас, Тоша уже откуда-то знает – и не из телевизора. То ли от Ео и Ло во время их молчаливых встреч, то ли с более ранних времен. Тех времен, когда Тоша еще был другим и не здесь. Стас просит повторить трюк с созданием прозрачной стены, но у Тоши под заказ это не получается ни в какую. Даже когда Паха замахивается на Сельдь, будто бы собираясь того поколотить, – ничего не выходит. Но Стаса это не расстраивает. Он говорит, и так понятно, про стену, что возникла перед Красом, все правда.

– Почему? – спрашивает Тоша.

Они сидят у Стаса в мастерской. Она располагается на чердаке многоквартирного дома. Там и вправду стоят несколько мольбертов, на которых, видимо, картины. Но они закрыты холщовой тканью, и заглядывать под нее нельзя. Стас, Сельдь, Паха и Тоша сидят на заляпанных побелкой стульях, пьют чай из красивых, синих в цветочек, фарфоровых чашек. Эти чашки в здешней обстановке уместны не более чем балерина на стройке.

– Я же вижу тебя, – говорит Стас и ухмыляется самодовольно. – Чувствую твою энергетику, слышу вопросы, какие задаешь. Да и то, что ты про свои видения рассказал, – пятна там разные астральные, всполохи, косые лучи… Такое бывает у всех… одаренных.

– А у меня че нет всполохов? – спрашивает Сельдь.

Его чашка стоит почти нетронутая, зато он закуривает третью сигарету за полчаса.

– А кто тебе сказал, что ты одаренный? – с широкой улыбкой поворачивается к нему Стас. – Все твои способности, – говорит Стас чуть тише, будто боясь, что кто-то их может услышать на чердаке, – от твоей покойной бабки. Сам знаешь. – Он поворачивается к Тоше, отхлебывает из чашки и внимательно смотрит, какое впечатление произвели его слова на новенького.

Вскоре происходит случай, после которого все меняется. Трое новых товарищей Тохи провожают его домой после очередной встречи в мастерской. На дворе март, около десяти вечера – уже темно. По дороге Стас продолжает рассказывать магические интересности. В том числе о работе с энергией – об умении ее добирать, экономить, отсылать. И бомж, что заснул возле мусорных баков, становится хорошей иллюстрацией к рассказу. Стас просит Сельдь и Паху оттащить бомжа в сторонку, под сень деревьев. Они делают это, хоть и нехотя – чертыхаясь и сплевывая. Бомж пьян, он даже не пытается встать, только бубнит во сне что-то невнятное.

– Теперь встаем с четырех сторон, – говорит Стас. Паха и Сельдь сразу же занимают нужные позиции, будто уже делали это раньше. Тоха, глядя на них, тоже встает на указанное место. – Теперь начинаем качать, – продолжает Стас. – Представляем, как энергия из сердца этого урода сначала утекает ему в ноги, потом по земле – к нам.

– Цвет какой? – спрашивает Сельдь.

– Зеленый, как всегда, – тихо отвечает Стас.

Еще не очень понимая, что происходит, Тоха представляет ручьи энергии, которые покидают тело бездомного и по земле струятся к его ногам. Бомж начинает ворочаться и ворчать сильнее, кажется, он даже ругается, но слов не разобрать.

– Постойте, – говорит Тоха, – но мы же убьем его!..

– Тс-с… – говорит Паха и смотрит строго, даже с угрозой.

– Стоп, – словно нехотя произносит Стас.

Тоша буквально видит, как ручьи зеленой лавы резко пересыхают. Но также он понимает, что это бомжа уже не спасет. Тот хрипит что-то беззубым ртом, зажмурив глаза и обхватив себя руками. Сине-красная вязаная шапочка с дурацким помпоном на голове бомжа почему-то кажется Антону сейчас особенно жуткой.

– Ну, умрет, и что? – спокойно, даже рассудительно интересуется Стас. – Пойдем. – Он обращается к Пахе, который продолжает нависать над бездомным и сверлить того глазами, словно коршун кролика. – Пойдем, я сказал! – Стас говорит это так же негромко, но довольно жестко. Паха, будто очнувшись, оставляет кряхтящего бомжа и нагоняет остальных. – Почему тебе жалко его, Тоха? Это убожество, от которого никакой пользы? Которое только роется по помойкам и воняет? Разве не стало бы лучше, если бы они все исчезли однажды? Все эти поганые, вонючие алкаши и алкашки?!

– Все равно, – тихо говорит Тоша, – так нельзя.

Сельдь и Паха снисходительно усмехаются, Стас тоже улыбается.

– Ты просто еще очень юн, – говорит он. – Веришь в разные глупости – добро, снисходительность, милосердие… Все это сопли, Тоха. У мага, настоящего мага, я имею в виду, не может быть слабостей. Для него не существует ни зла, ни добра. Есть цель, энергия, сила. Внутренний рост. Остальное все для воспиталок детского сада.

В ту ночь Тоша никак не может уснуть. Наконец, не выдержав, он выскальзывает из кровати, одевается, хватает из холодильника пару охотничьих колбасок и выходит из дома. Он хочет найти бомжа, покормить и вернуть ему всю энергию, что забрал по глупости. А если получится, так и больше дать – все, что сможет.

Бомжа он находит быстро. Он там же, где его оставили. Даже позу не изменил. Но по белому лицу под сине-красной вязаной шапочкой Тоша сразу понимает, что бомж мертв.

После этого случая Антон перестает общаться с тройкой новых «друзей». Тем это очень не нравится. Сначала во время перемены «подрулить» пробует Сельдь.

– Ты че пропал? Из-за того красавца, что ли? Ну, мы-то при чем? Мы-то отвалили, ты че?

Тоша молчит и даже голову не поворачивает в сторону Сельди. Тоша прекрасно понимает, с кем связался. Понимает, что просто так его не отпустят. И ему страшно. Но и решение менять не собирается.

Спустя неделю после случая с бомжом Паха и Сельдь подлавливают Тошу возле школы после уроков. Он идет в компании с Длинным Ромкой и девчонкой из класса – Симкой. Заметив Паху и Сельдь, Тоша сначала чуть ускоряется, но потом понимает, что побег – это не только трусливо, но и глупо. Ну, завтра они его дождутся или послезавтра, что изменится? И тогда Тоха ставит защиту. В одной книге, что давал почитать Стас, описывается, как можно сделать защитную изумрудную решетку. Тоша очень четко представляет, будто он и Симка с Ромкой оказываются внутри изумрудной клетки. Ее сегменты излучают зеленый неоновый свет, и ни комар, ни пылинка не способны проникнуть внутрь. Краем глаза Тоша замечает, что бывшие приятели как-то резко отстают, будто передумывают догонять. Сельдь закуривает, а Паха, хоть и останавливается, его тяжелый взгляд Тоша чувствует всей спиной. Он на мгновение оборачивается – Паха точь-в-точь такой же, как тогда, над умирающим бомжом. Так же сверлит глазами Тошу, будто голодный коршун. Паха видит решетку – Тоша это понимает, отчего начинает волноваться. А вместе с волнением рассыпаются электрические прутья защиты. К счастью, Сельдь и Паха уже в шагах тридцати – не побегут. Однако Тошу догоняет окрик.