Дмитрий Казаков - TEENариум. Антология невероятных историй [сборник litres]

– Эй, слышь, погодь, а? – кричит Сельдь. Из его рта вырываются клубы сигаретного дыма. – Перетереть надо, понял?

– Да не ссы ты, бить не будем! – кричит Паха, а Сельдь гогочет.

Тоха резко останавливается, разворачивается и говорит громко и на удивление уверенно:

– Знаю, что не будете. Только болтать с вами не о чем.

– Чего им надо? – спрашивает златовласая Симка. Ее желтая ушанка держится на одном затылке, словно лишь для того, чтобы все могли видеть прекрасные волны струящихся волос.

– Да фигня, – машет рукой Тоша. – Так что ты там говорила про марку, которая переливается? Вот бы взглянуть.

– Ну что, успокоился?

Голос Стаса, позвонившего на домашний телефон, уверен и обаятелен, как всегда.

– Я и не психовал, – отвечает Тоша. Больше всего хочется повесить трубку, но он понимает, что это ничего не решит. Или перезвонит, или использует магию. А тогда не поздоровиться может не только Тоше, но и его близким. Маме, например.

Он поднимает взгляд на маму, которая занята вязанием и телевизором.

«Нет, этого нельзя допустить», – думает Тоша.

– Я не хотел тебя дергать – дал в себя прийти, – продолжает Стас. – Не хотел тебе говорить, Тоха, но ты необычный. Избранный.

Тоша бубнит что-то невнятное.

– Да, да. Не скромничай. Ты не то что эти два оболтуса – Паха с Серегой. Ты круче. Намного.

– Прям-таки намного? – говорит Тоша, лишь бы что-нибудь сказать.

– Да. Сельдь – тот вообще малоспособный. Но даже его можно научить кое-чему. Паха получше. Этот далеко пойдет под моим чутким руководством. Но ты лучше обоих.

Тоша опять что-то мямлит. Он понимает, что сказанное услышит мама, сидящая с вязанием в двух шагах. И потому каждое слово должно быть выверено, чтобы не повлекло долгих, ненужных объяснений. А уйти некуда – шнур телефона короток.

«Я ведь не давал ему номер телефона? Откуда он…» – думает Тоша и сразу же сам понимает, как глуп этот вопрос. Чтобы узнать чей-то телефон, магии не требуется.

– Ну, что мы с тобой будем делать? – с отеческим добродушием спрашивает Стас. – Вернешься?

– Нет, – говорит Антон с упавшим от страха сердцем.

– Лярва. Жаль. Очень жаль. Ну, как знаешь. Это твой выбор.

Выбор Тоше встает дорого. Ночи кошмаров, упадок сил до головокружения, боли в сердце – это в четырнадцать-то лет. Спасает изумрудная решетка. Антон обучается создавать ее вокруг себя в любое время дня и ночи. И с каждым разом она становится все крепче, все ярче, все надежнее.

Сейчас, конечно, многие пошли бы в церковь, в буддийский храм, в мечеть. Но в восьмидесятые годы двадцатого века, когда еще не грянула Перестройка, вера была как бы не у дел. А Тошина семья не относилась к религиозным.

«Живи. Узнают о нас – умрешь». Такую записку Тоша находит у себя в портфеле через пару недель после звонка Стаса. Вскоре и вправду становится легче – тиски ослабляются. Жизнь Тоши возвращается в привычное русло. Лишь тогда наконец, после полугодового отсутствия, в «окне» появляется Ео.

– Почему ты не пришел раньше? – спрашивает Тоша. – Меня тут чуть не убили.

– Я знаю, – улыбается Ео. – Мне отсюда все видно.

– Тогда почему?

– Знал, что ты справишься.

Тоше шестнадцать. Магические упражнения забыты, как и плохая компания Стаса. Тоша увлекается роком – поет в группе. Играет на бас-гитаре. Ео почти не появляется, да и не о чем разговаривать-то особо. О музыке, что ли?

Ноябрьским вечером Тоша стоит на остановке, ждет автобуса. Народу на остановке полно – отсюда, с площади разъезжаются автобусы, троллейбусы и маршрутки во все концы города.

Тоша не видит ничего подозрительного, ничего не слышит особого, но он чувствует… Понимает, ощущает, знает – с ним рядом сейчас происходит что-то неправильное, нехорошее. И у этого нехорошего очень знакомый стиль и даже запах.

Тоха оглядывается по сторонам. Ничего подозрительного нет. Женщина в желтом пальто и с оранжевой сумкой. Трое подростков курят, смеются и матерятся. Впрочем, негромко. Еще какие-то лица – многие хмурые, усталые после работы, но самые обычные. Они ни при чем.

Тоша всматривается пристальнее и замечает в стороне мужчину лет сорока. Он в дорогом пальто, отутюженных брюках, начищенных ботинках. Маршрутку ждет, а то и такси. Такие на автобусах не ездят. Но не поэтому он привлекает внимание Тоши. Мужчине нехорошо. Он бледен, держится за сердце. Портфель из черной крокодиловой кожи валяется у ноги. Мужчине не до него. Тоша делает шаг, чтобы помочь незнакомцу, как вдруг видит Стаса. Тот стоит боком к Тоше – в гуще людей. Только длинные волосы и высокий рост Стаса помогают Антону «выхватить» его из толпы. И еще то самое чутье. Тоша останавливается, тоже стараясь стать незаметным – ему это проще, он невысокого роста. Тоша оглядывается и вскоре находит остальных участников «квадрата». Справа – новенький парень. Невысокий, блондинистый, в очках. Моложе Антона. «Ботаник» усердно пялится в спину мужчины-жертвы. Вдали, напротив Тоши, – Паха. Он делает руками едва заметные пассы. А ближе всех к Тохе и спиной к нему – незнакомая девушка. Судя по всему, сверстница Антона. Она и есть четвертая вершина квадрата убийц.

Мужчине совсем плохо – он едва не падает, колени полусогнуты, а за сердце держится так, будто собирается вырвать из груди. Он тяжело дышит – его хриплое дыхание Тоше слышно даже сквозь городской шум.

Тоша начинает действовать до того, как успевает подумать. Он накидывает изумрудную клеть на господина с портфелем. Зеленые реки энергии, утекающие на четыре стороны от мужчины, резко пересыхают. Четверка не понимает, что происходит. Все они, вслед за Пахой, начинают делать пассы руками, уже не заботясь о том, что подумают те, кто увидят. Изумрудная решетка вокруг мужчины истончается, местами и вовсе исчезает. Тоша чувствует боль в запястьях – это чувство возникает всегда, когда он теряет энергию. Он усиливает решетку – пытается, вопреки мощи вампиров, воссоздать и поддерживать ее вокруг умирающего незнакомца. Ему это удается лишь частично, но и четверо вампиров не всесильны – со стороны девушки и Пахи решетка постепенно восстанавливается. Только со стороны «ботаника» и Стаса изумрудную защиту поддерживать тяжелее всего.

Стас поворачивается к Антону. Паха тоже не спускает злобного взгляда с Тоши. Вампиры видят его, уже нет смысла прятаться. Тоше становится страшно.

В этот миг он видит Ео в «окне». Астральный друг спокоен, как всегда. Ни волнения в его голосе, ни спешки. Разве что нет привычной улыбочки.

– Магией с ними не справишься – их слишком много и они уже здорово нажрались чужой энергии, – говорит Ео.

– Тогда… помоги мне… – мямлит Тоша, наблюдая, что теперь на него уже смотрят все четверо. Девушка и вовсе в двух шагах от Антона и, кажется, готова вцепиться в лицо.