Дмитрий Казаков - TEENариум. Антология невероятных историй [сборник litres]

– Возьму. Спасибо.

– И это… – он слегка замялся, – в медпункт загляни при случае. Выглядишь ты не очень.

И убежал по коридору.

А я спустилась по лестнице и тоже поплелась на следующий урок, математику. «Выглядишь ты не очень» – суперкомплимент! А потом будет «урок труда» с дурацким шитьем. Надо что-то сшить для Алевтины. Она же вернется. «Возьми с собой эту куклу», – не зря же он мне это сказал, верно? А дальше – физкультура, от которой у меня освобождение. Значит – можно домой. Ура!

Звонок застал меня в коридоре, но Клавдия Максимовна, учительница математики, никогда никого не выгоняет. Она хорошая. И на ее уроках как-то спокойно. Хоть и сложно, конечно. Я скользнула в кабинет. Свободное место было на второй парте, возле окна, перед Кариной с Олей, которые уже вовсю мне махали. Но почему-то садиться возле них не хотелось. Да и тащиться через весь кабинет…

Я скользнула на другое свободное место, у стены. Рядом с Алешкой. Он хоть подскажет что-нибудь, если вдруг чего…

С Олей и Кариной я разругалась.

Сначала Карина взбесилась из-за того, что я посмела сесть рядом с Алешкой, да еще и подсказки его слушала.

– Тоже мне, па-адруга, – прошипела она мне в лицо.

Спасибо, хоть не плюнула.

А Оля потом заявила, что я стала «какая-то совсем на голову ушибленная с тех пор, как нашла эту куклу, и со мной неинтересно».

А я даже не помню, когда ее нашла! Неужели в тот день на магнолии? Нет, вроде бы раньше… Мама говорила, что я давно с ней ношусь. Но сколько бы я ни пыталась выяснить, как именно давно, в ответ слышала только гениальную шутку о том, что сильно головой ударилась. Глупость какая-то. Она даже не спросит лишний раз, болит ли у меня эта самая голова!

Я брела по школьному коридору, изо всех сил напрягала память, стараясь в очередной раз вспомнить что-нибудь о кукле или об Алевтине, но так ничего и не вспомнила. Зато задумалась настолько, что пропустила подножку. И позорно рухнула на четвереньки. Прямиком под ноги долговязым девицам из параллельного класса.

– Слышишь ты, курица, – наклонилась ко мне одна, с торчащими, как у лошади, зубами, кажется, Олесей зовут, – еще раз сядешь с Лешкой, все зубы выбью.

За ее спиной мерзко хихикала Карина. Со вчерашнего дня она со мной не разговаривала, зато поговорила, видимо, с другими…

– Ты бы за своими зубами последила лучше, – вырвалось у меня, хотя и понимала я, каким боком может выйти эта фраза.

– Что? – Девица позеленела. – Ах ты ж…

– Что здесь происходит? Девочки?! – Над нами возникла учительница математики.

Поджатые губы, строгий взгляд. Она редко повышала голос, но ее слушали больше других учителей.

– Ничего, – скривилась Олеся и убралась прочь с приспешницами.

Клавдия Максимовна помогла мне подняться.

– Все в порядке, – быстро сказала ей я, еще не хватало, чтобы начала расспрашивать, жалеть… – Я в норме. Просто упала.

Клавдия Максимовна покачала головой. Рядом с ней откуда-то возник Алешка-яблоко-раздора.

– Что случилось? Что они от тебя хотели?

– Ничего. Голова закружилась.

– Алексей, отведи, пожалуйста, Алису в медпункт. У нее недавно сотрясение было.

– Не надо…

– Сейчас же отведи!

Алешка настойчиво взял меня за руку и потащил к лестнице.

– Послушай, со мной и правда все в порядке, – прошептала я ему. – Ты же знаешь Клавдию Максимовну. Она же известный паникер и перестраховщик. Пусти. Я сама дойду.

Но Алешка был упорным! Во всем, как выяснилось. И к медпункту он меня отбуксировал с тем же упрямством, с каким штудировал домашнее задание или тренировал волейбольные броски. Я чувствовала себя пекинесом на поводке у бегуна в гололед! И хватка на руке не ослабла, пока я не оказалась на врачебной кушетке.

У медсестры Катерины был добрый взгляд и приятный напевный голос. Она выслушала мою историю о том, как я упала в ботсаду и сегодня, в коридоре, внимательно осмотрела зрачки и выписала освобождение от занятий еще до конца недели. Благо и остался-то всего один день, завтрашний.

– И постарайся больше лежать, – велела она мне. – Если не станет лучше, иди к врачу.

– А мне в субботу в детский дом надо. Я не смогу лежать. – Я открыла рюкзак, чтобы положить выписанную Катериной справку, и на пол выпала тряпичная кукла.

Вот позорище! Семиклассница – и с куклой.

Хорошо, хоть Алешка со мной в кабинет не пошел. Надеюсь, вообще ушел.

– Я… Это… Это просто… – Я поспешно засовывала куклу в рюкзак.

Взгляд Катерины вдруг стал острым, она пристально уставилась на уже закрытый рюкзак в моих руках.

– А с кем ты пойдешь в детский дом? – изогнула она бровь. Светлые глаза потемнели.

– Ну… С одним старшеклассником. Из одиннадцатого «А». Иваном зовут. – Я натянуто улыбнулась. – Если упаду в обморок, думаю, он меня дотащит домой.

Катерина улыбнулась тоже.

– И куклу с собой возьмешь?

– Э… Да. А что?

Последнее время все будто сговорились задавать мне глупые вопросы.

– Да так, просто. – Взгляд медсестры снова стал добрым и безмятежным. – Молодец, что пойдешь. Хорошее дело.

Перед поездкой в детдом мне приснилась Алевтина. Настоящая, живая. Она играла в саду магнолий, где цветов и деревьев было в разы больше, чем у нас в ботсаду. Алевтина смеялась, ее светлые волосы развевались на легком ветерке. Солнечные зайцы играли в пушистых прядках. И с чего я взяла, что ее волосы – унылая пакля? Они такие мягкие – даже на расстоянии видно. Такие солнечные. И улыбка у нее замечательная – светлая и искренняя, хоть и редкая.

И в руках у нее было что-то яркое, радужное…

Будильник вырвал меня из сна, и перед глазами еще какое-то время плясали радужные пятна.

Я, моргая совой, устремилась в ванную, умылась холодной водой. Родители еще спали. Им я сказала, что у нас общешкольная поездка в детский дом. И поверили же. Чудеса да и только. Обычно в случае всяких школьных поездок мама сто пятьдесят раз переспрашивала, кто идет, сколько взрослых, сколько времени меня не будет и так далее… А еще, стоило мне приболеть, мама двести раз уточняла, как я себя чувствую, не нужно ли мне чего, а не шутила без конца об ушибленной голове. Не то чтобы я скучала по ее кудахтаньям, но…

Было что-то неуловимо-неправильное в ее поведении. Но я никак не могла понять, что именно. Наверное, и правда, сильно головой ударилась.

Я старательно упаковала куклу в рюкзак, подавив желание прижать ее к груди, да так и ехать. Вот тупо бы смотрелась. На кукле сегодня красовались розовые серьги с котиками и такой же кулон.

Алешка вчера подарил.

– Извини, – сказал, – услышал, как ты медсестре говорила, что в приют поедешь. Может, там подаришь кому-то. А моя сестра такое уже не носит.