Чарльз Соул - Год Оракула [litres]

– Сайт был создан в рамках некоего большего плана привлечения покупателей предсказаний. Это был способ внести в мир мысль, что есть некто, умеющий видеть будущее.

– Получилось? – спросила она, стуча по клавишам.

– Да, – ответил он. – Оракул заработал больше четырнадцати миллиардов долларов.

Руки Ли замерли.

– Так в этом и был весь смысл? – спросила она, не отрывая глаз от экрана. – Просто деньги?

Она сама услышала в своем голосе разочарование. Нет, более серьезно – разрушение иллюзии.

– С этого только началось.

– И сколько теперь?

– Не в этом дело, – ответил Оракул. – Деньги я пустил на вещи, которые не были обнародованы. Примерно треть всей наличности. На благотворительность, анонимные пожертвования, такого рода вещи.

Ли приподняла бровь:

– Тогда вы, наверное, самый крупный жертвователь в истории. А зачем?

Оракул улыбнулся:

– Что такого мог бы я устроить с четырнадцатью миллиардами, на что не хватит девяти? Неправильным казалось мне нажить столько денег и ничего для людей не сделать.

Оракул подсунул пальцы под очки, следя, чтобы они не упали, и потер глаза.

– И еще, – сказал он, – я стараюсь как-то компенсировать убийство двенадцати человек в начале всего этого.

У Ли вспыхнул репортерский инстинкт, хотя разочарование в Оракуле стало еще сильнее.

– А… как… – сумела она произнести.

– Помните бойню возле «Лаки корнер»?

– Конечно, – осторожно ответила Ли. – В прошлом году, месяцев восемь назад. Серьезное было событие.

– Это моя работа.

Ли задумалась, стараясь вспомнить подробности.

– Но ведь это было всего лишь ограбление винного погребка на Девятой, которое обернулось драмой. Случайно зашла пара патрульных копов, когда это происходило. Точно не помню, как там было, но…

– Бандиты увидели копов и начали стрелять, – скучным голосом сказал Оракул. – Первым убили хозяина, его звали Хан-Ву Парк. Потом одного из патрульных, рядового Леонарда Эспозито. Его напарник сумел выбежать из магазина и вызвать подмогу. Люди внутри магазина оказались в заложниках. В дело в конце концов вступили спецподразделения. Ребята, грабившие магазин, в переговорах заинтересованы не были. Они уже решили стать легендой, чтобы о них песни слагали.

– Как вы узнали? Вы знали этих ребят?

– Я купил стенограммы их общения с переговорщиком.

– А это законно? – спросила Ли.

Оракул пожал плечами.

– В общем, – продолжал он, – через несколько часов копы ворвались в магазин, и все пошло к чертям. Двенадцать человек. Грабители – они были просто сопляки шестнадцатилетние. Роберт Вашингтон и Эйдеваль Делюта. Покупатели – Энди Сингер, Мария-Лусия Санчес, Барри Андерсон, Шанталь Л’Грин, Аманда Самнер, Джим Раундсмен и Питер Раундсмен. Этому было восемь. Еще один полицейский, Джерри Шонесси.

Ли обдумала услышанное.

– Вас же там не было? – сказала она наконец.

– Я стоял снаружи с толпой, за оцеплением.

– Откуда тогда…

– Как вы думаете, Ли, почему копы вообще в тот магазин пошли? Потому что я им сказал. Одно из первых предсказаний было про «Лаки корнер». Тогда я еще не знал правил. Я пытался понять, обязательно ли предсказание сбудется или можно его обойти.

– И можно? – перебила Ли.

– Нет.

Короткое слово, как захлопнувшаяся дверь подвала. Оба замолчали.

– Я хотел его предотвратить, – начал он снова. – Я, понимаете, думал так: зачем мне даны эти предсказания, если я ничего не могу с ними сделать? Такое казалось бессмысленным. Я позвонил 911 и сказал, что подслушал разговор двух преступников, планирующих ограбление магазина. Вот почему копы туда вошли, и вот как это все началось.

– Вас нельзя считать виновным, – сказала Ли.

– Вы уверены? Если бы я не вызвал копов, мальчишки взяли бы деньги и убрались. Это из-за моих действий, моего желания быть супергероем погибли все эти люди.

Ли уже несколько минут ничего не печатала – смотрела на Оракула. Он был нервен, расстроен. Он не врал – да и вообще, зачем бы врать о смерти двенадцати человек?

Оракул встал, подошел к окну и стал молча смотреть наружу. Она ощущала исходящее от него чувство тяжести бремени, которое невозможно снять. Оно окутывало его, несмотря на эти очки и дурацкий парик, создавая дымку печального достоинства.

Оракул отвернулся от окна, вернулся к своему креслу.

– Послушайте. Я не прошу вас просто рассказывать обо мне, – сказал он. – Изначально я не планировал говорить об этом, но тут есть нечто, что миру знать нужно. Приготовьтесь записывать, очень важно правильно понять детали.

Ли положила руки на клавиши, подалась вперед, разглядывая лицо Оракула, и грядущие перемены в ее жизни нависли над ней, как цунами.

– Говорите, я слушаю.

С оглушительным треском вылетел замок, вырвав винты из дверной рамы. Дверь с размаху ударилась об стену, на внешней стороне ее зияла кругообразная зазубрина. Человек в черном комбинезоне, державший за рукояти металлическую трубу, шагнул прочь от проема.

Оракул вскочил с кресла, зацепив коленями журнальный столик, опрокинув графин с водой, ведро со льдом и кофейник. Жидкость заполнила поднос и закапала с него на стол по обе стороны.

Ли механически захлопнула лэптоп, прижимая его к груди совершенно невозможным сочетанием щита и очень ценимой вещи.

В дверях появилась очень пожилая женщина, этакая энергичная бабушка.

– Уилл Дандо? – спросила она, глядя в сторону Оракула.

– Да? – ответил он и тут же сжался всем телом, будто поняв, что сделал сейчас огромную, неисправимую ошибку.

Уилл Дандо? – подумала Ли, и сразу мысли понеслись в разные стороны.

– Очень приятно, – сказала женщина.

Она подняла руку. В руке был черный предмет, чуть побольше колоды карт. Сжатие пальцев – из него вылетели два дротика на длинных витых проводах и вонзились в грудь Оракула.

Оракул – Уилл Дандо – свалился на пол, руки и ноги у него задергались. Ли вскочила, отчаянно оглядываясь, куда бежать.

Живот свело резкой болью укола, но это была ерунда по сравнению с болью совсем иного рода, заплясавшей по всем мышцам.

Она рухнула на ковер лицом вниз, едва не разбив голову о журнальный столик. Почувствовала, как на середину спины капает вода со столика, и в глазах у нее потемнело.

– Забирайте обоих, – послышался голос женщины.

Уилл открыл глаза. Он лежал на чем-то мягком. По обеим сторонам мелькал коридор: стены в серо-зеленых полосатых обоях и бежевый потолок, освещенные медными лампами.

Уилл попытался сесть и понял, что не может. Но можно было поднять голову, хотя что-то давило на лоб, не давая подняться больше чем на дюйм. Уилл посмотрел вниз, на себя, увидел ремни, привязывающие его грудь, живот, запястья и лодыжки.