Людмила Астахова - После зимы [СИ]

На всех своих фотографиях императрица Химара выглядела какой-то нездешней красавицей, совсем не такой, какой оказалась в жизни. А ведь её постоянно снимали для модных журналов, называли «иконой стиля» и «самой дорогой моделью». Кай пролистал глянцевые страницы почти до самого конца, пока не наткнулся на знаменитое изображение, многократно растиражированное в прессе. Весь мир тогда следил за ходом лечения ситторийского государя. Вот мужчина и женщина сидят на скамейке где-то то ли в парке, то ли на набережной. Ранняя осень, солнечное утро, на женщине элегантное светлое пальто, голова покрыта шелковым платком, мужчина простоволос (ветер взъерошил модную длинную челку), он курит и, кажется, даже смеется, его черное пальто расстегнуто, ни галстука, ни шляпы. Император Шэнли и его императрица, он держит её за руку. Последняя фотография, на которой он выглядит здоровым, на которой они вместе. И подпись «Редакция желает Его императорскому величеству скорейшего выздоровления».

Маэда с необъяснимой тяжестью на сердце закрыл альманах. Словно случайно заглянул в чужую приоткрытую дверь и увидел нечто не предназначенное постороннему взгляду.

«Глупости какие!» Он подошел к окну задвинуть шторы и прикрыть форточку, но так и остался стоять прижавшись лбом к холодному стеклу. Там, на ветру покачивался одинокий фонарь в парке, выхватывая из темноты снежные вихри. Снег, первый в эту зиму, укрывал обезлюдевший дворец.

Телефонная связь в Хито была отменная, но генерал Найто не доверил свой голос вражеской технике. Армейская же линия, на скорую руку переброшенная через реку Ван, спасала говоривших только от стороннего подслушивания. Однако сквозь треск и хрипы Маэда услышал главное — концепция изменилась.

— Не дави на неё, слышишь, Кай?! Пока, по крайней мере. Капитан Яно знает свое дело, но он — мясник, а нам… ну ты понял кому, да?! …нам нужна хорошая международная пресса, имидж миротворцев и гуманистов, вынужденных вмешаться.

В голосе наставника звучала откровенная издевка, но привычки шутить на политические темы он не имел. Просто доводил до сведения подчиненного приказ, полученный напрямую из резиденции главы правительства. Остальное — интонации и акценты — глубоко личное мнение и не более того.

— В течении ближайших двух-трех недель мне нужна самая благостная картинка. Императрицу никто не притесняет, с ней обращаются уважительно, и она, соответственно, не видит в арайнских солдатах жестоких захватчиков. Понял меня?

Став военным Маэда перво-наперво уяснил — любые сомнения, даже самые обоснованные, следует оставлять при себе, вслух же надо говорить четко и громко: «Так точно!» или же «Будет исполнено». А там уже как карта ляжет.

— Вот и отлично. Ты — парень обаятельный и образованный, у тебя всё получится. Я в тебя верю, сынок.

Каю польстило отеческое обращение от уважаемого наставника, но он также подозревал, что на того совсем недавно (возможно, даже посреди ночи) обрушился вал претензий и требований от руководства Арайны. И сейчас Его превосходительство генерал Найто готов возлюбить любого, кто выполнит задание.

— Со мной связались люди из кинеримского посольства, будь они неладны. Надо съездить туда, выслушать, быть с ними любезным, — продолжил наставления Найто. — Захотят встретиться с императрицей — соглашайся, но неохотно, и тяни время. На самом деле, ни о каких встречах речи быть не может. Всё ясно?

— Так точно, господин генерал!

— Удачи, капитан!

В трубке наконец-то раздались короткие гулки и тогда Маэда тоже плавно нажал на рычаг.

— Уф-ф-ф-ф!

Это комендант Хори с облегчением перевел дух. Он во время всего разговора стоял вытянувшись в струнку, втянув живот и выпятив вперед подбородок, словно генерал мог случайно увидеть его через телефонную трубку. Ну и на всякий случай показывал каждому у кого есть глаза, насколько сильно он чтит начальства хоть очно, хоть заочно.

— Его превосходительство приказал относиться к императрице с уважением, не обижать и не злить, — самым серьезным тоном сообщил Маэда. — Это решение, — он ткнул указательным пальцем в одинокую лампочку над головой, — с самого верху. Никаких поборов. Если о ваших шалостях станет известно…

— Конечно, конечно! — замахал руками, как мельница — крыльями, Хори. — Не извольте беспокоиться, капитан Штаба. Разве ж я не понимаю? Завтрак ей сегодня подали, как и было уговорено. Повара на тарелках узоры полчаса выкладывали, прямо как и не еда.

— А капитан Яно что?

— Ничего. Посмеялся и по делам отбыл.

— Вот и хорошо. Я тоже… отбуду. Могу я взять машину?

Сегодня императрица обойдется без объекта приложения своих злости и раздражения, решил Кай. Всё, что ни делается, к лучшему, верно? Настроение у капитана Маэды резко взлетело куда-то к густым снежным облакам в предвкушении скорой встречи с человеком легендарной харизмы — с его превосходительством Искрином Вайердом.

— Доброе утро, капрал Коико.

— Доброе, господин капитан Штаба, — проворчал угрюмый мальчишка.

— Что так невесело?

— Да что-то насчет доброты своего утра я как-то не уверен. Хреновое оно.

— Что так?

В салоне было чуть теплее, чем на улице, и Маэда мысленно похвалил себя за предусмотрительность, за то, что не поленился надеть теплый шарф и трикотажные подштанники. Иначе точно задницей к сидению примерз бы. Дешевые «Таби» в Арайне вообще не считались автомобилем. Так, игрушка для студентов — на пикники с девчонками мотаться и чтобы не привязываться к общественному транспорту.

— Ночью дубак был такой, что я насилу мотор прогрел, — не унимался шофер. — И, вообще, чему радоваться-то? Погода — дрянь, машина — говно. И эти еще…

Он яростно надавил на клаксон, чтобы марширующие куда-то ситторийские милицианты посторонились. Тех, кто перешел на службу к завоевателям, было не так уж мало. Ничего удивительного, люди есть люди, все хотят жить, есть и пить. Но из всей императорской гвардии таких набралось человек тридцать. Старую униформу у них отобрали, а новой не выдали. В штатском же бывшие гвардейцы смотрелись не воинским подразделением, а шайкой неприкаянных босяков. И бело-красные отличительные повязки на плече впечатление не спасали.

— Ублюдки, только и умеют, что пить, жрать, в карты играть и песни свои поганые выть. Еще чем-то недовольны.

— Чем именно?

— Капитан Яно приказал, чтоб собакам желтоглазым огнестрел на руки не выдавали ни в коем разе. Им оставили только холодное оружие.

Так и есть, ни пистолетов, ни винтовок у коллаборантов Маэда не увидел. Да и мечи не все с собой носили.

— Ничо, потерпят. Зато паек получают. Нам-то могут денежное довольствие задержать, а этим тварям день в день, час в час.