Людмила Астахова - После зимы [СИ]

— Понятно, — помрачнел Вайерд. — Тогда мне нужны материальные доказательства, что Химара жива.

— Какие?

— Пусть напишет мне записку. Нет, капитан Маэда, не нужно так сурово на меня смотреть. Любой текст на ваше усмотрение. Я безвылазно сижу в Хито двадцать лет, я отличу почерк государыни от любой, самой искусной подделки. Пусть ваш Особый отдел даже не пытается меня обмануть, так капитану Яно и скажите.

Никаких оснований не верить его словам у Кая не было. В этой части света Искрина Вайерда знали все. И как сказал буквально полтора часа назад генерал Найто: «Не просто старая сволочь, а старая талантливая сволочь, что опасно втройне». И сейчас, похоже, посол Кинерима разыгрывал свою партию в невидимых политических шашках.

— Я сделаю так, как вы просите, экселенц.

— Очень рассчитываю на вашу честность, капитан. И дело не в том, что в моей жизни не так много места для привязанностей, а эта женщина — исключение из всех правил. Правительству Кинерима небезразлична судьба государыни Химары, — веско заявил кинеримец, щурясь как от яркого света. — Вы говорите, что встречались с Её величеством трижды…

— Дважды, — мягко поправил Кай.

— Опишите, в чем она была одета, её прическу, я хочу подробностей.

Маэда не видел смысла в расспросах, но упираться, опять же, не стал, чтобы не вызвать новых подозрений. Напротив, он описал инцидент со вчерашним завтраком, сделав акцент на том, что уговорил капитана Особого отдела выполнить желание императрицы. По его задумке, эта информация должна была подтвердить искренность намерений командования.

— Какое варварство, — огорчился Вайерд. — Впрочем, чего еще ожидать от ваших соотечественников. На какие средства существует государыня Химара?

Кай объяснил, что императрица потихоньку распродает дорогую одежду и аксессуары. Его превосходительство оживился:

— В таком случае, присылайте эти вещи ко мне, я куплю всё и дам честную цену.

— Но сначала я спрошу разрешения, — честно ответил капитан Маэда.

— Да-да, спросите обязательно. В принципе, я мог бы просто оплачивать её расходы, но вряд ли ваше командование согласится, да и мое руководство тоже не одобрит. Это будет выглядеть как… — кинеримец, подбирая нужные слова сделал, неопределенный жест кистью, словно покрутил на пальце брелок, — как неуместное вмешательство. А жаль, я бы очень хотел помочь ей.

— Я сделаю всё, что в моих силах.

— В таком случае мы теперь будем часто видеться, капитан Маэда, — холодно улыбнулся посол в одно мгновение сбросив маску участливого собеседника.

Тот решил, что аудиенция окончена и попытался встать.

— Еще одна настоятельная просьба, капитан.

От тона которым это было сказано, у Кая занемели пальцы на руках и ногах. Словно он только что попал в капкан.

— Какая?

— Я хочу, чтобы вы выяснили судьбу придворной — девушки по имени Хагута Миёй. Она не вернулась домой, её нет в нынешней свите императрицы, а также в больницах и моргах Хито и окрестностях.

— Подайте официальный запрос, — осторожно предложил Маэда.

— Уж подавали. Оккупационная администрация ответила бесполезной отпиской. Но я могу предположить, что ваш особист в курсе.

— Я попробую что-то выяснить, — промямлил совершенно сбитый с толку Кай.

— Попробуйте, капитан Маэда. Спасибо, что зашли, и я вас больше не задерживаю.

Весьма тепло распрощавшись с послом и без препятствий покинув суверенную территорию Кинеримской Федерации Земель, капитан Маэда все равно не мог отделаться от чувства, что его использовали и вышвырнули за ворота, как нашкодившего беспородного щенка.

Малолетнему капралу достало одного взгляда на офицера Штаба, чтобы глумливо оскалиться, и — ума, чтобы промолчать.

— Заедем сначала в ближайшую «лавку чудес», — приказал Маэда.

Ему все равно надо было купить крем для бритья и зубную пасту.

В Ситтори так всегда называли маленькие магазинчики, торговавшие всякой бытовой мелочевкой начиная с пуговиц и ниток, заканчивая дешевой парфюмерией и носками. Там же можно было почистить одежду, выпить крошечную чашечку чаю с леденцом, почитать газету. Один такой магазин сыскался очень быстро, стоило лишь отъехать на пару кварталов от посольства Кинерима, но он оказался закрыт. Второй, на оживленном перекрестке тоже покинули хозяева, зато на двери третьего, в узком доме, втиснутом между двумя конторами, висела табличка «У нас открыто». Места внутри было крайне мало — крошечный пятачок между старинным прилавком, двумя витринами и столиком с традиционным угощением. Сейчас на нем стоял медный чайник и блюдце с двумя черствыми печеньями. Прилавки не ломились от товаров, хозяева явно распродавали остатки из запасов, закупленных еще до войны.

— Добро пожал…

Девочка лет тринадцати в стеганной душегрее поверх школьной формы, что стояла за прилавком, испуганно смолкла, увидев на пороге офицера оккупационной армии.

— Добрый день, барышня.

Маэда отвел взгляд, чтобы ребенок не принял его интерес за агрессию. Наверняка ведь её родители твердят как заклинание утром, днем и вечером: «На улицах полно солдат, они опасны. Будь осторожна». И они совершенно правы. Война никого не делает лучше, только хуже. И когда ты, вчерашний аспирант, берешь в руки штурмовую винтовку…

— Чем я могу вам помочь, господин офицер?

Каю захотелось спросить: «Почему ты не в школе?», но он сразу вспомнил, что учебный год в Ситтори так и не начался.

— У вас есть крем для бритья и зубная паста?

— Какой марки?

— Любой, что-то недорогое.

И пока юная продавщица копалась в ящиках, капитан Маэда внимательно осмотрелся. Витрины для товара были не просто старые — старинные, массивные, из цельного дерева (таких сейчас не делают). Амальгама зеркал задней стенки потускнела и по краям облезла, стекла в дверцах деформировались, отчего невозможно было прочитать надписи на этикетках тюбиков и баночек. Кто знает, может так оно хозяевами и было задумано, чтобы посетитель сразу окунулся в атмосферу полувековой давности, когда цены были ниже, торговцы честнее, а трава зеленее. Изящные акварели в бронзовых рамках, вязанные салфетки и вазы с искусственными цветами как раз по моде тех времен. Дом деда, помнится, был обставлен и украшен точно так же. Модные поветрия в Арайну всегда приходили из-за моря, из Ситтори.

— Вам простую или мятную?

Девочка положила на прилавок тюбики арайнского производства. Мол, выбирайте из привычного, уважаемый покупатель. Очень по-ситторийски. Одновременно польстить и немного нажиться.

Кай взял мятную пасту, щетку и крем для чувствительной кожи, изобразив на лице радость при виде отечественных товаров. Продавщица, в свою очередь, пробив чек, уложила его вместе с покупками в маленький бумажный пакетик с рисунком смешного котика и шутливым пожеланием.