Людмила Астахова - После зимы [СИ]

Капитан Яно призадумался.

— Под вашу ответственность, Маэда?

— Разумеется.

— Что ж, — отчеканил офицер Особого отдела. — Хори, распорядитесь, чтобы солдаты тщательно прибрались внутри храма. Пусть вымоют там всё.

Кай тут же предположил, что уборкой, как обычно, займутся слуги-ситтори, но он ошибся.

Храм Тишины, не только дворцовый, но и любой другой, представлял собой квадратное одноэтажное строение самой простой конструкции. Вход с северной стороны, внутри квадратный зал меньше размером, окруженный галереей. В его центре пятиугольный стол, на котором обычно стояли маленькие светильники — простые глиняные чашки с маслом и фитилем, чтобы пришедший помолчать наедине с богами мог как следует сосредоточиться, глядя на лепесток пламени. Это боги Тишины, чтобы услышать «голос разума и биение сердца» смертного, не нуждались в храмах, а людям необходима хотя бы видимость ритуала. Обычно ребенка приводили в такое специальное место лишь тогда, когда он уже умел себя контролировать и понимал смысл предстоящего действа.

По-своему, это разумно, думалось Каю, ожидающему окончания сборов императрицы. Дети любят, когда их желания исполняются, но если для этого нужно какое-то время посидеть неподвижно и, что еще сложнее, помолчать, то желание должно быть существенным и тщательно обдуманным. Контролировать себя и тщательно формулировать мысли — разве это не то, чего всегда требуют учителя?

— Я готова.

Считалось, что императрица в этот день носит лишь простую шерстяную робу и стойко терпит холод с неудобствами. Но кто и когда заглядывал в широченные рукава и под длинный подол? Наверняка, такое одеяние имелось и в гардеробе государыни Химары, но она вполне разумно решила не следовать заветам предков настолько буквально. Обычный свитер и юбка, как у какой-нибудь конторской служащей, и даже прическа без изысков — тугой узел из волос на затылке. Взять с собой барышню Лоули ей не позволил капитан Яно. О чем объявил лично.

— Я надеюсь, что с Шиффей ничего не случится во время моего отсутствия, — процедила императрица, демонстративно глядя мимо особиста.

На его скулах вспухли желваки. Камеристка побледнела и крепко сжала ладони в кулаки, словно приготовилась драться насмерть.

— Не переживайте, всё будет хорошо.

— Тогда пусть капитан Маэда поторопится, — приказала императрица. — У нас мало времени.

На улице по сравнению с морозной ночью значительно потеплело и снова пошел снег. Крупными мягкими хлопьями он падал на лисий мех воротника её пальто. На черный драп шинели снег тоже падал, но смотрелся совершенно иначе — обреченно, что ли. В то время, как белые хлопья на темных, почти черных волосах императрицы внушали надежду.

— Самыми первыми всегда зацветают императорские горные сливы, — говорила она тихо, когда проходили через очередной парк. — Еще сугробы не растаяли, а они уже в цвету. Во-от те небольшие деревья со словно покрученными ветками? Это они. Черные стволы, красные цветы и белый снег. Вы такое только на открытках видели.

И указала в нужном направлении. Перчаток она отчего-то не надела, головного убора тем более — ни шали, ни шапочки.

— Вы не замерзнете?

— Я привычная, не стоит беспокоиться.

Что правда то правда, бледные щеки государыни порозовели, а губ то и дело касалась легкая, счастливая улыбка.

— Ах, вы не представляете, как прекрасно оказаться на свежем морозном воздухе после нескольких месяцев проведенных взаперти!

Капитан Яно организовал им настоящий конвой. Четверо солдат шли впереди, трое сзади и он лично в качестве замыкающего. Кай понимал что это лишь мера безопасности, но всё равно паранойя особиста его раздражала. Дворцовый комплекс и так был совершенно пуст, словно древнее кладбище. Такое же ломкое безмолвие, белизна и какой-то неживой покой. Молчали даже вездесущие сороки.

На своем пути они не встретили ни единого человека и тут, надо думать, тоже была заслуга капитана Яно. Он неожиданно расстарался для императрицы: черепичная крыша храма и ступени лестницы были тщательно очищены от снега, внутренняя галерея и зал проветрены и вымыты, причем даже с хлоркой.

— А это еще зачем? — спросил Кай.

— Для дезинфекции, — буркнул особист.

— Спасибо, офицер Яно, — ответствовала императрица. — Вы сделали всё правильно.

— Приступайте уже к своему ритуалу, Ваше величество, но двери я оставлю открытыми.

— Как пожелаете. Это не имеет значения.

Химара не заставила себя упрашивать, сняла ботинки за порогом и ступила на ледяные полы ногами в надетых поверх чулок вязаных носках. Кай едва удержался от глупого смешка. Обычные люди никогда не видят власть имущих в домашних тапочках, с бигудями или, например, в тех же шерстяных носках, словно они и спать ложатся в своих коронах и туфлях на высоких каблуках.

Внутри храмовый зал казался вдвое больше, чем выглядел снаружи. Наверное за счет темного дерева потолков и пола, и пустого пространства, где в полумраке не различить стен. Если бы Кай не знал точно, что эти стены есть и вокруг них стоит охрана, то подумал бы, что женщина сейчас просто растворится в темноте.

— Вы перестарались с хлоркой. Она еще чего доброго угорит, — попенял Маэда присевшему на корточки возле стены особисту.

— Дверь открыта, всё быстро выветрится. Ну, или принюхается. Не хотите рядышком посидеть? Помолчать о сокровенном? Вы так мило беседовали по дороге.

— А мне надо было колоть её в спину штыком?

Яно сам догадался, что перегнул палку с издевательским тоном.

— Ладно, Кай, не обижайтесь, пожалуйста. Просто, достала меня эта тетка до самых печенок. А вам она, похоже, нравится. Вот мне и странно.

— Опять похабные намеки? Рэн, не ведите себя как соседская сплетница, вы же мужчина.

— Вы тоже мужчина, а она — женщина, — не унимался особист. — По-своему очень даже ничего такая дамочка. Фигура у неё, по крайней мере, хорошая.

Он регулярно заводил подобные разговоры и сильно напоминал Маэде его одноклассников, для которых в определенном возрасте девочки были одновременно и недосягаемой тайной, и объектом презрения. Стоило кому-то заподозрить сотоварища в нежных чувствах к обладательнице косичек, как начинались подначки, и длились они до тех пор, пока жертва не начинала ненавидеть предмет «страсти». В 12 лет это нормально. Наверное.

— Рэн, вы любите снег? — спросил Кай. — Когда идет снег, в смысле? Вот как сейчас, например.

Широкие двери в храм были распахнут настежь и, наверное, только совершенно бесчувственный человек не залюбовался бы видом на запорошенные деревья, серое небо и силуэт мостика чуть поодаль.

— Пожалуй, люблю.

— Я тоже. И к императрице отношусь так же. Как к явлению природы, которое завораживает при долгом созерцании. Как другие люди любят цветение садов или журчание ручья.