Людмила Астахова - После зимы [СИ]

Слово из пяти букв. Так, как по-ситторийски пишется слово «жизнь». Или «стриж».

Она ведь сказала тогда «стриж». Кому-то, не послу Вайерду. Но кому и зачем?

В этот момент веселая песенка из радиоточки оборвалась и дикторша бодро анонсировала самые последние новости.

— Завтра, ровно в полдень по местному ситторийскому времени будет подписан исторический документ. Императрица Химара официально отречется от титула и всех претензий на престол…

Дальше Кай слушать не стал, он рванулся к дверям. Уже зная, что случилось в императорском дворце, и что он опоздал навсегда.

Над крышей Дивной Песни с оглушительными воплями кружилась огромная стая галок и грачей. Что-то сорвало их с насиженных веток и оторвало от увлекательного расклёвывания мешков с мусором. То, что выбило окна на третьем этаже Дивной Песни, и от чего обломки рам с кусками штор вылетели наружу и повисли на ветках.

Возле парадного крыльца на плотно утоптанном ярко-красном снегу неопрятной кучей лежали мертвецы. Кай отчетливо видел коричневые шерстяные чулки с штопкой на пятках, которые носили прачки, скрюченную руку старичка-истопника, торчащую из груды тел. Их по всей видимости закололи штыками. Кастеляна и фельдшера убили выстрелами в затылок. Обоих поваров обезглавили прямо тут, у крыльца, и горячая кровь, хлынувшая из жил, растопила снег под телами аж до брусчатки.

Тяжелая входная дверь отворилась. Сосредоточенный солдатик из охраны тащил за ноги еще один труп — тело коллаборанта, и оставил его с краю на ступеньках. Следом вышел капитан Яно в расстегнутом кителе, взъерошенный и с наскоро перебинтованным запястьем.

— Ага! Вот вы где, капитан Штаба. Вовремя появились. А у нас тут… жопа.

Особист зло сплюнул на кровавый снег.

— Сигареты есть?

Маэда механически протянул открытую пачку.

— Что здесь произошло? — спросил он.

— Я же сказал — жопа, — повторил Яно, затянувшись поглубже дымом.

Оставаться на улице, на холоде не было никакого смысла, они зашли внутрь.

Парадная лестница, если так можно сказать, была «инкрустирована» трупами милициантов. И хотя каждому в руку вложили окровавленный меч, выглядело это крайне недостоверно.

— Никто не поверит, что они решили отомстить императрице за предательство.

— Да ладно! Им для того и оставили их мечи, чтобы сразу было ясно кто напал… — возразил деловито особист.

— Глупость какая.

— Почему же?

Маэда осторожно перевернул ближайший труп. Так и есть — автоматная очередь почти в упор. Интересно, милицианты в какой-то момент догадались или их застали врасплох?

— Потому что за все три тысячи лет истории Ситтори ни разу не проливалась кровь императриц.

— Да их душили-травили регулярно…

— Вот именно. Душили, травили, закапывали живьем, одну даже замуровали в башне. Но ни разу не зарезали и не отрубили голову. Сила Императриц и их священная кровь, которая созидает Империю. Ни один ситтори не коснулся бы Химары ничем хоть отдаленно напоминающим отточенное лезвие.

Капитан Яно уставился на Кая почти с мистическим ужасом, словно увидел привидение. Лицо его очень быстро из растерянного стало по-настоящему жестким и злым.

— Эй! — крикнул он пробегавшему мимо солдату. — Бросайте всё! Займитесь нашими мертвыми и ранеными.

— Но…

— Всё! Балаган окончен. Это приказ! — отрезал особист и заковыристо выругался, признавая поражение.

Его тоже накрыла ярость от бесполезности всех приложенных усилий.

— Чертов умник! Идиот конченный!

— Это вы обо мне?

— Нет, о вашем генерале Найто, — в сердцах рявкнул Яно. — Вас, такого деликатного спеца по ситтори, он сумел найти, а поинтересоваться местными загонами с королевской кровью не смог. Псу под хвост всю работу, мать-перемать. Эй, вы куда?

— На третий этаж, куда же еще?

Видели и слышали боги Тишины, а они просто обязаны это делать, Кай сейчас ничего не чувствовал — ни печали, ни ярости, ни страха. Неживое, противоестественное спокойствие, может быть. И бездонную пустоту в сердце.

— Зачем? Её там нет. Всё, что от неё осталось, я приказал завернуть в ковер и сжечь.

Тот столб коптящего дыма над хозяйственным двором. Всё сходится.

— За синим сараем? — на всякий случай уточнил Маэда. — Там же где и Миёй? Почему не к монахам?

— Ого! Вы и это знаете?

— Теперь знаю, да.

Почему особист вдруг решил, будто Кай ждет объяснений? Но он побежал следом по высоким ступеням.

— Вы же видели ту резную штуковину на стене в её кабинете? Так вот, оказывается, внутри деревянного меча был упрятан настоящий меч, и когда ребята пришли, она их уже ждала.

— Ха.

Нет, изысканная государыня Химара не собиралась безропотно подставлять тонкую выю под ножи убийц, она дорого продала свою жизнь, по самому высокому тарифу. Потолок и стены были густо расчерчены кровавыми брызгами, таким, какие бывают, когда кровь ударяет фонтаном из разрубленных шейных артерий. Кровь все еще хлюпала по подошвами сапог. И только там, где лежал ковер, осталось просто квадратное розовое пятно.

— Кто знал, что эта дьяволица умеет драться. Тут на полу было месиво. Она отсекала им руки и головы… страшное зрелище…

Славные ситторийские прямые мечи — огромная ценность в глазах коллекционера, и страшное оружие — в руках профессионала.

— А потом?

— Пришлось мне кинуть гранату, а затем еще парочку. Для гарантии.

Осколки густо посекли резную статую божества, оставив глубокие щербины на его безмятежном лике. Тишина лишилась глаза, куска лба и одной из кистей и тут же стала похожа на каждого мертвого ситтори во этом проклятом дворце. Остался ли хоть кто-то в живых?

— Слуги, все эти старики…

Яно показал проступившую через повязку кровь.

— Это, между прочим, помощник повара был.

— А что с барышней Лоули?

— В спальне посмотрите.

Кай предположил что-то жуткое, в духе расправы над Миёй, но неизменная спутница императрицы лежала на боку в позе крепко спящего человека в пижаме и с повязкой на глазах. И успела полностью окоченеть.

— Трогать мы её не стали, но думаю, что это яд. И вряд ли она сама.

Значит, в тот момент, когда государыня разговаривала с Каем этим утром, Шиффей была уже мертва. Как та поняла, что именно сегодня её придут убивать? Вот как?

Наверное, вечером они пили чай, разговаривали о чем-то, смеялись потихоньку как ловко её величество обманула дураков-арайнцев, этих варваров и неучей. А потом барышня Лоули церемонно попрощалась и легла в постель. Спала ли прошлой ночью императрица? Может сидела рядом с подругой и соратницей, когда та умирала? Маэда аккуратно накрыл покойницу тонким шелковым покрывалом.

Оставаться в разгромленном кабинете было больше незачем.