Ннеди Окорафор - Кто боится смерти [litres]

– Они ушли! – завопила она.

– А?

– Когда буря утихла, они ушли, – пролепетала она. – И увели Сэнди.

– Стоп, стой. Кто?!

– Дити, Фанази, – плакала Луйю. – Их вещей нет. Я нашла это.

Письмо было написано вычурным почерком Дити на обрывке белой ткани.

Подруга моя, Оньесонву!

Я тебя очень люблю, но я не желаю в этом участвовать. Я так решила после того, как убили Бинту. И Фанази тоже так решил. Буря утихла, и мы считаем, что это сигнал для нас. Мы не хотим умереть, как Бинта. Мы с Фанази поняли, что любим друг друга. Да, Луйю, мы теперь женаты по-настоящему. Мы вернемся в Джвахир, если так будет угодно Ани, и проживем жизнь, которая нам уготована. Спасибо тебе, Онье. Это путешествие изменило нас навсегда, изменило к лучшему. Просто мы хотим жить, а не умереть, как Бинта. Мы принесем в Джвахир вести о тебе. И надеемся услышать истории о твоих великих подвигах. Мвита, береги Онье.

– Сэнди поняла, что нужна им больше, чем нам, – расплакалась я. – Какая она добрая. Она ведь их не очень-то любит.

Я подняла взгляд на Луйю.

– Я с тобой до конца, – сказала она. – Я за этим и пошла, – она помолчала. – И Бинта тоже.

Вбежала Тинг.

– С-сэйку вернулся. Ты одета? Хорошо.

Она вынырнула обратно. Спустя мгновение вернулась вместе с С-сэйку и нервничавшим Мвитой. За ним шел кто-то, закутанный в черное одеяние. У меня подкосились ноги.

Луйю выскользнула, а Сола торжественно вплыл в шатер. Он оказался гораздо выше, чем я ожидала. Оба раза – при моей инициации и перед уходом из Джвахира – я видела его сидящим. Теперь он возвышался даже надо мной. Из-за длинной тяжелой одежды было непонятно, но, наверное, он был длинноногий, как Тинг, которая тоже сидя казалась гораздо ниже.

– Оньесонву, принеси нам пальмового вина, – приказал Сола, усаживаясь.

– Возле шатра, – сказал С-сэйку. – Увидишь.

Я обрадовалась поводу выбраться наружу. Дити и Фанази ушли. Они примерно в дне пути. С ними Сэнди, но даже с ней они все равно могут не выжить. Если кто-то из них заболеет… Я отогнала эту мысль. Живые или мертвые, они уже не с нами. Я не стала гадать, увидимся ли мы еще.

Вино нашлось возле верблюдов С-сэйку, вместе с другими припасами. Я вытащила две зеленые бутылки. Когда я вернулась, Тинг поднялась, чтобы достать стаканы.

– Делай все как я, – пробормотала она, протискиваясь мимо меня.

Она вручила стакан Соле, а я налила в него вино, затем С-сэйку, затем Мвите. Потом она протянула руку со стаканом, я налила ей, затем себе. Мы сели в круг на циновки, скрестив ноги. Мвита сидел слева от меня, Тинг – справа, а С-сэйку и Сола – напротив. Мы очень долго молча пили и разглядывали друг друга. Сола потягивал вино крошечными глоточками. Как и раньше, вся верхняя половина его лица была закрыта капюшоном.

– Покажи свои руки, – наконец сказал Сола своим тонким сухим голосом.

Взял меня за левую руку, а потом, слегка поколебавшись, за правую. Он водил большим пальцем по символам на моей коже, стараясь не поцарапать меня длинным желтым ногтем.

– У твоей ученицы дар, – сказал он С-сэйку.

– Ты понял это раньше меня, – ответил тот.

Сола улыбнулся, показав идеальные белые зубы.

– Верно. Я знал Тинг еще до ее рождения, – он посмотрел на меня. – Расскажи мне, как это случилось.

– А? – смутилась я. – О… ну, мы были там, рядом с краем бури, и…

Я осеклась.

– Ога Сола, можно я сначала задам вам один вопрос?

– Можешь задать два, ведь один уже задала.

– Почему Аро не пришел?

– Какая тебе разница?

– Он мой Учитель, и я…

– А почему твоя мать не пришла, ты не спросишь? Это ведь логичнее, нет?

Я не знала, что сказать.

– У Аро нет этой способности, – сказал Сола. – Он не умеет быстро преодолевать расстояния. Это не его стержень. Он искусен в другом. Так что встряхнись. Хватит ныть. Рассказывай про свою глупость, – он щелкнул сухими пальцами, чтобы я продолжала.

Я насупилась. Трудно рассказывать о чем-то человеку, который заранее считает это глупостью. Я рассказала им все, что помнила, кроме подозрений, что в тот, первый, раз меня вернул к жизни настоящий Творец.

– Давно ты знаешь, что Даиб твой отец? – спросил Сола.

– Несколько месяцев. Я и Мвита… кое-что произошло. Мы с ним раньше виделись. Это третий раз, когда я так путешествую.

– В первый раз я на него напал, – сказал Мвита. – Этот человек… был моим Учителем.

– Что? – громко сказал С-сэйку. – Как это?

– Ша, – прошептал Сола. – Теперь все складывается, – он хихикнул. – У этих двоих один «отец». Одна – кровный отпрыск Даиба, другой – его ученик. Такой вот метафорический инцест. Вы – ходячее оскорбление морали, – он снова хихикнул.

Тинг смотрела на нас с Мвитой широко раскрытыми изумленными глазами.

– Кем теперь стал Даиб? – спросил Мвита. – Я несколько лет провел рядом с ним. Он столь же амбициозен, сколь и силен. Такой человек всегда растет.

– Он вырос, как раковая опухоль, – ответил Сола. – Он действует на людей как вино на Пальмового Пьяницу из Великой книги, с тем отличием, что опьяненные Даибом люди вершат чудовищное насилие. Нуру и океке так похожи на своих предков. Если бы я мог стереть вас всех с лица этой земли и дать красному племени кочевать и приумножаться, я бы так и сделал.

Я подумала – а из какого народа сам Сола? И лучше ли этот народ, чем океке или нуру? Вряд ли. Даже красные люди не идеальны.

– Расскажу вам обоим о вашем… отце, – продолжил Сола. – Он – тот, кто принесет смерть на ваш драгоценный Восток. Он собирает тысячи мужчин, еще не протрезвевших после того, как они вырезали множество океке на Западе. Он убедил их, что величие в экспансии. Великий Воин Даиб. Матери и отцы называют в его честь первенцев. Кроме того, он могущественный колдун. Он несет горе.

Его слова – не пустая похвальба. Он добьется своего, а его последователи увидят плоды своих трудов. Для начала он покончит с немногими оставшимися бунтарями. Перед смертью он их тоже развратит. Они умрут во зле. Мвита может рассказать нам, что это уже происходит, так?

Некоторые деревни представляют ценность. Некоторым позволено растить кукурузу или пальмы. Тем океке, которые собирают урожай, даруется малая власть за их усердный труд. У них все отнимется – их либо убьют, либо вынудят бежать. Даиб вершит это прямо сейчас. Постепенно океке полностью вытеснят из Семиречья. Оставят только самых сломленных рабов. Очень скоро – через две недели, а может, и меньше, – Даиб поведет войско нуру на восток, искать и истреблять изгнанников.

Говоря проще, будет революция. Так показывают кости. Как только она начнется, как только отряды вооруженных мальчиков и мужчин нуру покинут пределы Семиречья, ты их уже не остановишь. Будет слишком поздно.